class="p1">Это был риторический вопрос. Только сейчас я заметил, каким усталым выглядел мой друг, хотя он и тщательно скрывал это за обычной бравадой. А судя по его взгляду, который раз за разом возвращался к месту смерти Марка Нонуса, это место вызывало у него скверные воспоминания. Пора сменить тему и выбираться отсюда.
— Признайся, ты просто соскучился по моей компании.
— Заткнись, — беззлобно сказал он. — У тебя хоть план есть, кроме «буду думать дальше»?
— Даже близко нет. Но слона, знаешь ли, надо есть по частям.
— Что такое. Слон? — сухой голос Кёльколиуке, раздавшийся у меня из заплечного мешка, заставил нас с Маэстусом синхронно вздрогнуть.
Чтобы найти путь наружу, нам понадобилось около четырёх часов — в два раза дольше, чем я предполагал. В какой-то момент Маэстус, обнаруживший пятый по счёту тупик в конце коридора без окон, раздражённо предложил проделать дыру в полу, чтобы спуститься на этаж ниже. За ней — ещё одну дыру, и так далее, пока не доберёмся до первого этажа. На первом-то уже дорогу найдём, а если нет — будем делать дыры в стенах. Я всерьёз обдумал этот вариант, но неохотно отказался. Сейчас мои согильдийцы явно не пользовались почти бесконечным интерьером фабрики, но в будущем это могло измениться. Дырки только делать легко, а заделывать гораздо сложнее.
В начале пятого часа мы наконец добрались до первого этажа, и — аллилуйя — сразу увидели путь наружу. Я с радостным воплем выбежал на свежий воздух и чуть не врезался в размеренно шагающего мимо автоматона.
Рабочий автоматон, 15 уровень
В надписи на табличке над головой железного рабочего отсутствовала обычная приписка «Железной Империи». В остальном его было не отличить от других автоматонов, на которых я вдоволь успел налюбоваться на этой фабрике в предыдущий визит. Рост — около двух с половиной метров, вес — даже представить сложно, но точно больше тонны. Металлический панцирь цвета латуни был тут и там изъеден временем, причём крупные дыры явно залатали, а мелкие остались. Автоматон неторопливо повернул уродливый вытянутый шлем, заменяющий ему башку и уставился на меня тёмной щелью над запаянным забралом. Мне резко стало не по себе.
— Не шевелись, — откуда-то сзади послышался голос Маэстуса, который чуть-чуть от меня отстал. — Сейчас я его…
— Стой, — громким шёпотом сказал я, не сводя глаз с нависающего механического рабочего. — Видишь, он не атакует. Это скорее всего один из тех, что Мила заново собрала.
Правда, если бы меня спросили — Молот это или Горнило, я бы в жизни не ответил. Для меня все эти старые железяки были на одно лицо.
— И долго нам стоять? — недовольно уточнил некромант после паузы.
— Думаю, недолго. Он должен меня знать, Мила его под это дополнительно настраивала. Если всё в порядке, он просто приведёт нас…
Автоматон резко прервал мою мысль, вскинув левую руку. Я отскочил назад, подумав, что из-за сбоя в программе тот всё же собрался превратить меня в лепёшку, но тут же заметил, что в кулаке у него был зажат колокольчик. Точнее сказать, целый колокол, под стать его размерам. В следующую секунду по окрестностям разнёсся оглушительный перезвон, резко ударивший по ушам.
Возможно, не стоило мешать Маэстусу, а перед Милой я бы потом как-нибудь извинился.
К счастью, адский шум оборвался так же резко, как и начался. Автоматон застыл в нелепой позе с воздетой к небу рукой, словно статуя Ленина в исполнении скульптора-авангардиста.
— Теперь-то мне можно его убить?
Я не успел ответить — на этот раз нас прервал дикий звериный рёв. Огромный бурый медведь возник из ниоткуда, вдруг нависнув надо мной тремя метрами чистой ярости. Я отшатнулся в инстинктивном ужасе, даже не подумав активировать любое из привычных заклинаний, споткнулся и упал на спину. Так сказать, разом провалил проверку и силы воли, и ловкости, хотя Анима таких проверок и не предусматривала.
Будь я на вражеской территории, эта неудачная пара секунд стоила бы мне всей полоски здоровья вплоть до активации «Крепкого орешка». По счастью, случайные гризли здесь не спаунились, а из «неслучайных» мог появиться только один.
— Юки! Свои!!
Рёв длился ещё секунды полторы, а потом резко оборвался. Громадный зверь опустился на четыре лапы и всмотрелся в меня, затем — с чуть большим подозрением — в Маэстуса. Медведица даже принюхалась ко мне для верности, то ли фыркнув то ли чихнув по окончанию инспекции. Я открыл рот, чтобы привести более весомые аргументы, чем «свои», но она уже развернулась и бодрой рысью унеслась за ближайший угол.
Секунд через десять оттуда же выбежала невысокая юная азиатская девушка, одетая в длинный серый дублет и зелёные дорожные штаны. С момента нашей предыдущей встречи Юки Браун почти не изменилась — разве что тёмно-каштановые волосы отросли в достаточной мере, чтобы небольшая косичка превратилась в полноценную косу. Она осталась такой же хрупкой, изящной и милой, что резко контрастировало с её медвежьей формой «танка».
Я с некоторой тревогой всмотрелся в её лицо и тут же выдохнул — Юки светилась от радости, чего никогда не случалось, когда на неё наваливалась чёрная тоска, смешанная с магическим безумием. Раньше это «лечилось» лишь смертью и перерождением, но ребята упоминали, что Юки открыла какой-то новый скилл со спячкой…
— Макс, бака, я на тебя целый заряд медведя слила!
— У тебя их вроде дв…
Мне не дали продолжить и даже подняться на ноги — она бросилась мне на шею, сжав в объятьях, которые можно было охарактеризовать только как «медвежьи». Я неловко обнял её в ответ, стараясь не подавать виду, что дышу с некоторым трудом.
— Уже три, — шепнула она мне на ухо. — С возвращением!
Какое-то время ушло на радость новой встречи. Я представил Юки Маэстуса во плоти. Так-то она с ним она была знакома столько же, сколько и со мной, но одно дело — иногда общаться с духом, запертым в гримуаре согильдийца, а другое — говорить с глазу на глаз. Опять же, технически, Юки уже видела Маэстуса в виде человека — когда Марк Нонус только-только вернул ему тело и тут же пал от руки Деи. Но она тогда была настолько измучена, что вряд ли обратила внимание на голого пацана за толстым стеклом.
А вот судя по тому, что первые полминуты встречи молодой некромант стоял столбом, залитый густым румянцем, он всё
