никто не причинит вреда.
Кроме нас двоих за столом никто не стоял, так что намёк был вполне понятен. Но я лишь усмехнулся и мотнул головой.
— Спасибо за предложение и за советы. Если увидимся ещё — постараюсь отплатить тем же.
— Я уже говорил, — донёсся скучающий голос мне в спину. — Твои похороны…
Теперь я шёл вперёд не просто так, а с целью в голове. Я не просто высматривал Анну — я желал найти её настолько сильно, насколько только мог. Я призвал на помощь все доступные воспоминания, начиная от первой нашей встречи, когда я только устроился работать в «Техно-супер» и был ошеломлён её красотой. Я вспоминал запах её духов и запах её кожи, её огромные серые глаза и чувственные губы, её бархатный голос. Наш первый разговор, первый поцелуй, секс. Всё, что происходило между нами, нельзя было назвать «любовью», по крайней мере не в том смысле, которое я вкладывал в это слово. Любовь предполагала доверие, безопасность, счастье — и рядом с Анной я не ощущал ничего подобного. Но страсть… страсти было столько, что хватило бы чтобы расплавить полярные льды.
И сейчас я нуждался в ней как никогда. Чтобы выбраться из этого проклятого места и не сойти с ума, чтобы ещё чуть-чуть приоткрыть завесу большой тайны… Чтобы просто знать, что она жива. Из всех женщин, что неожиданно возникли в моей жизни за последние месяцы, Анна уверенно занимала первое место по количеству притянутых неприятностей.
Что забавно, поскольку из этих женщин она единственная была человеком.
Вперёд, вперёд, мимо людей и монстров, не глядя огибая столы, не обращая внимание, если обращали внимание на меня. Сосредоточиться на Анне, сфокусироваться, жаждать её найти, обнять, ощутить. У меня не было больших иллюзий по поводу собственной воли и статуса, но хотя бы я мог послать наиболее ясный сигнал из всех возможных…
Погружённый в мысли и образы, я чуть было не врезался лбом в простую деревянную дверь в стене, на которой, на удивление, не висели никакие глаза. Пришлось даже отступить на полшага и убедиться, что я всё ещё нахожусь на балу, но не сводя при этом глаз с двери. Кто знает, вдруг если потерять концентрацию, то путь к цели тоже пропадёт?
Я потянул ручку и дверь открылась, демонстрируя пахнущую сыростью недобрую темноту за собой. Поблизости, как назло, не было никакого переносного источника света — это тебе не Полночь с «вечными» факелами. Но подумав пару секунд я вытащил из кармана мобильный телефон и включил функцию фонарика. Заряда аккумулятора в таком режиме хватит в лучшем случае на двадцать минут, но допустим, что именно столько времени мне и нужно. Глубоко вздохнув, я шагнул вперёд, подсвечивая телефоном дорогу.
Место за дверью никак не вязалось ни с атмосферой бала, ни с ночным клубом, из которого мы с Анной на бал попали. Больше всего оно напоминало катакомбы под замком — заброшенные, тёмные, полузатопленные. Неяркий свет фонарика выхватывал из мрака некрашеные бетонные стены, прямоугольные колонны, грязный пол и низкий потолок, с которого неторопливо капала чёрная вода. Проход уходил вперёд, в темноту, с которой слабый луч мобильника попросту не мог справиться. Оставалось лишь двигаться дальше и оставаться настороже.
Дверь захлопнулась за моей спиной спустя пару секунд, напрочь отрезав назойливую музыку и шумную радость толпы. Жутковато, но есть и свои плюсы — если я не слышу ничего снаружи, то туда не проникают звуки изнутри.
— Анна! — позвал я, отмечая, как эхо разносит мой голос далеко вперёд, отражаясь от стен. — Анна, где ты⁈
Клич остался без ответа — хотя это и ожидалось. Будь моя спутница свободна и в сознании, она бы не стала рассиживаться где-нибудь в тёмном углу, а сама вернулась бы ко мне. В конце концов, даже нужная ей вещь за загадочной дверью не могла быть получена без моего ключа и моей помощи.
— Анна! — крикнул я вновь. И на этот раз, к несчастью, получил ответ.
Что-то шевельнулось с левой стороны тоннеля. Что-то пряталось за выщербленным бетонным столбом, терпеливо ожидая, пока я не пройду мимо. Я замер, вглядываясь и вслушиваясь, и был вознаграждён. Тварь не выдержала и на секунду высунулась из-за столба — проверить, не передумал ли я идти.
Не знаю, чего именно я ждал, но точно не здоровенную помесь паука и сколопендры с печальным человеческим лицом. Казалось бы, на балу находились десятки монстров, но именно от этого сходу бросало в оторопь. Белёсое тело, покрытое хитиновым панцирем, многочисленные ноги, растущие со всех сторон туловища, утыканные жёсткой щетиной. Изо рта страхолюдины торчала пара зазубренных жвал, блестящих то ли от слюны, то ли от яда. Круглые насекомьи глаза безучастно следили за каждым моим движением.
— С дороги, — медленно сказал я, опуская правую ладонь на материализовавшийся на правом бедре Райнигун. — С дороги, или испепелю так, что праха не соберёшь. Ну!
Из немногочисленных плюсов — тварь представляла собой неплохую мишень, в которую очень сложно было промазать с расстояния в пару десятков метров.
Опять-таки, неизвестно, понимала ли она по-русски или нет, и я ставил на «нет». Это чудовище смотрелось скорее как часть местной экосистемы чем приглашённый гость, хотя объяснить словами разницу я бы не взялся. Но мой тон, похоже, оказался важнее смысла слов. Паукосколопендра стушевалась и отступила, перекочевав от ненадёжного столба к ближайшей стене. Для этого ей пришлось визуально сжаться вдвое, потеряв видимую часть массы, но я не возражал. Засада или нет, пока у меня на поясе висел магический револьвер, ко мне прислушивались. И если даже…
Вторая тварь, что всё это время оставалась невидимой и неслышимой, молча рухнула на меня с потолка. Немедленная карма, наказание за наглость и невнимательность. Моя правая рука тут же оказалась пришпилена к полу заострённой на конце ногой сколопендры, а левая — прижата к телу хитиновым туловищем. Телефон отлетел куда-то в сторону и хорошо если не разбился, всё ещё испуская слабое свечение.
Нельзя же было ожидать, что я пройду здесь, никак не запачкавшись?
Прошла целая вечность, пока лысая башка прижимающего меня к земле чудовища не опустилась ниже, жадно щёлкая жвалами. Секунды три, а то и все четыре — за которые я успел освободить левую руку, потянуться вперёд и ухватиться за щетинистую ногу, стоящую на правой руке. Ладонь, кажется, оказалась пробита насквозь и боль была почти
