необычной. Вопреки безлюдным улицам, тут собралась небольшая толпа и гомонила она как раз напротив двери, над которой висела резная вывеска с изображение вилки и кружки.
— Что стряслось, мужики? — спросил я их, когда оказался рядом.
— Беда стряслась, господин, — сообщил мне один из деревенских, седой гном с грустными глазами. — Кто-то украл из таверны всё пиво!
Трагедия, произошедшая в таверне, была мне прекрасно понятна. У простого деревенского мужика в жизни было не так уж много развлечений и вечерняя кружечка-другая пива или иного бодрящего зелья была в этом списке одним из важнейших пунктов. Разве можно оставаться спокойным и рассудительным, когда твой привычный быт оказался нарушен? Да что там, это ведь не просто покушение на уклад жизни — это покушение на традиции! Устои! Краеугольный камень деревенского общества!
— Ужасно, — покачал я головой, совершенно искренне сопереживая мужикам. — Как это случилось? Нашли какие-нибудь следы?
— Да какие следы, господин, — вздохнул усатый орк, стоявший позади гнома. — Спустился я сейчас в погреб за пивом, а его нет. Бочки стоят — и все, как одна, пустые. Ладно бы, ежели вытекло через дыру какую, но целёхонькие ведь!
Исходя из сказанного, передо мной находился сам хозяин заведения. И то, что он был орком, являло собой достаточно любопытный факт, так как сколько я помню таверн и постоялых дворов, в которых бывал, в семи из десяти случаев они управлялись орком или орчихой. Это у них что-то вроде спорта? Национальная профессия? Гномы рождаются с желанием копать, а орки с желанием быть владельцем харчевни? Как-то я не замечал за другими народами подобных отличительных черт… Или я просто не слишком наблюдательный? Не исключено.
— Может кто из поваров постарался? — предположил я, с трудом вернувшись к реальности.
— Да какие повара, господин, — фыркнул хозяин постоялого двора. — На кухне жена моя хлопочет, а я по хозяйству. Никому чужому на склад и в погреб ходу нет. Да и замки целые.
Мужики возмущённо загомонили, а я, начав слезать с ящера, задумался над необычной ситуацией. Раз взлома не было, значит, проник кто-то свой, с ключами. Жена учудила? Всякое случается, конечно, но я сильно сомневаюсь — выпивка ведь составляет солидную часть дохода заведения. Если только у дражайшей половины хозяина таверны не возникла мечта устроить в деревне сухой закон, тогда конечно да… Но верится в это крайне слабо.
— Вы к нам на постой, господин? — спохватившись, спросил орк.
— Да, останусь на одну ночь, — рассеянно кивнул я. — Скажи, хозяин, а не могло случиться так, что пиво, ну… просто закончилось? Не уследил за запасами?
— Обижаете, господин! — насупился орк, беря у меня поводья ящера.. — Я ещё в маразм не впал! Вы проходите тогда, супруга вас заселит и накормит. А я, наверное, к старосте пойду, пусть сыскаря из столицы вызывает. Хотя, что он найдёт-то… Пока за ним съездят, пока он приедет, пока то, пока сё…
Трактирщик тяжело вздохнул и, расстроенно махнув рукой, повёл ящера к привязи.
— Раз никто не мог пройти через дверь… — задумчиво пробормотал я, — может, прошли иным путём?
— О чём это вы, господин? — остановился трактирщик и непонимающе оглянулся на меня.
— Хозяин, ты стены проверял? Пол? Может к тебе подкоп сделали? Хотя, кто будет так заморачиваться ради выпивки…
Орк меня не дослушал. Сунув поводья в руки ближайшего мужика, он, грохоча сапогами, во всю мочь припустил внутрь постоялого двора. И после небольшой паузы часть толпы последовала за ними.
Видимо, не проверял.
После того, как мы с тем самым мужиком решили вопрос с привязью, я наконец смог отправиться в здание постоялого двора. И когда ноги мои таки переступили заветный порог, где-то из глубин подсобных помещений уже раздавался ощутимый грохот, характерный для переворачиваемой и передвигаемой мебели и иных крупногабаритных предметов.
Хотя у стойки толпилась целая куча народа, ожидавшая результатов расследования, стоявшая за ней высокая орчиха, едва завидев меня, тут же вышла в зал, раздвигая зевак подобно ледоколу, идущему сквозь торосы.
По результатам краткой беседы, во время которой я расстался с деньгами, получив взамен ключ и обещание скорого вкусного ужина, у меня сложилось впечатление, что на самом деле всеми вопросами тут руководит именно эта дама. Вполне вероятно, что в лихой юности она в качестве подработки грабила караваны. И почти наверняка в одном из них и встретила своего мужа, забрав в качестве добычи. Уж больно суровый у неё был взгляд. Да и мускулами она, на мой скромный взгляд, играючи посрамила бы Эйленталь. Чистокровная орчиха, что уж говорить, да ещё и явно из отборных, самый цвет своего народа.
Остаток вечера я провёл, вкушая отлично приготовленное мясное рагу, и наблюдая за тем, как хозяин постоялого двора стремительно превращается в напавшую на след ищейку. Ещё до того, как мне подали ужин, он внезапно завопил на всё здание «Нашёл!», после чего выскочил сначала в зал, а потом на улицу, но быстро вернувшись оттуда в компании здоровенной кувалды. Нехорошо сверкая глазами, орк снова скрылся в глубине таверны и вскоре её сотрясли мощные удары, заставлявшие вибрировать всё, что было не прибито к полу или стенам.
Бил он долго, бил со вкусом и, судя по участившемуся под конец ритму, войдя от этого дела в боевой азарт. Но в какой-то момент всё затихло и, как раз в тот самый момент, когда передо мной оказалась большая миска дымящегося сочного рагу в компании с крупным ломтем хлеба и чашечкой сушёной приправы, чем-то напомнившей чеснок, хозяин постоялого двора вышел к народу весь в пыли и мрачно заявил:
— Господин как в корень зрил. Подкопался кто-то в мой подвал. Да как искусно! Если бы я стены простукивать не начал, не нашёл бы. Щёлочки меж кирпичами — с волос! Вовек не увидишь!
Окружившие его мужики тут же загомонили:
— А как?
— А куда?
— А где?
— Давайте проверим!
— Кого рожа бить?!
— А НУ ЦЫЦ! — рыкнула супруга хозяина, поморщившись от этого галдежа, и спросила у него. — Пройти можно?
— Нет, — мрачно помотал он головой. — Не знаю, из-за меня это или подлец предусмотрел, но пока я стенку проламывал, ход завалило. Да и небольшой он был, я бы не пролез даже на
