— Не нужно лететь, — сказал Виталик. — Федор, у тебя есть портальные свитки?
— Конечно, — сказал я. — Но ни один из них не ведет в Питер… В смысле, в Ленинград.
— Это неважно, — сказал Виталик. — Дай один.
— Держи.
Я вручил ему “гостевой” свиток, который должен был доставить посетителя во внутренний двор моей академии. Он взял его в левую руку, правой пощелкал по виртуальным клавишам и передал деду Егору.
— Теперь он приведет к моему сыну, — сказал он. — Где бы он ни был. Ты уж сбереги его, дед.
— Я сберегу, Виталь, — сказал дед Егор.
— Пользоватся-то умеешь или объяснить? — спросил я.
— Да уж разберусь, ек-макарек. Не высшая, чай, математика.
Он сунул в портфель пару документов, вытащил из ящика стола тяжелый защищенный ноутбук, сломать печать на портальном свитке и переместился на семьсот километров севернее.
— Ну что ж, — сказал Виталик. — С этим разобрались. А сейчас давай подумаем, что мы сможем сделать для Василия.
Я покачал головой.
— Боюсь, что ничего, — сказал я. — Он был бог, и он умер. Когда он получил свой божественный статус, это автоматически вычеркнуло его из истории Земли, и здесь он больше возродиться не может, даже в виде зомби. Вообще ни в каком виде.
— Здесь — не может, — сказал Виталик. — А где может?
— Да нигде не может, к сожалению, — сказал я. — Он был бог, а для богов респаун не предусмотрен.
— Я все равно попробую, — сказал Виталик.
Я не сомневался, что он все равно попробует. Но сомневался, что у него что-то получится. Какой бы ты ни был читер, обмануть смерть невозможно. А в тех случаях, когда возможно, за это приходится очень дорого платить.
И я все равно не знал, с какой стороны к этой проблеме можно подступиться. Единственный вариант, который приходил мне в голову, подразумевал использование верующих, но это в лучшем случае привело бы к возникновению копии бога кровавого возмездия.
А не к возвращению самого физрука.
Дублирование, но не воскрешение…
И тут включился динамик в углу кабинета, и хорошо поставленный женский голос спокойно сказал:
— Внимание, опасность. Нарушение внешнего периметра. Код девятнадцать.
Виталик, все еще сидевший на краешке стола, развернул большой монитор деда Егора и двумя щелчками по вполне физической клавиатуре вывел картинку на экран.
Серая смазанная (и вовсе не по причине дешевизны и низких характеристик камеры) перемахнула через кремлевскую стену. завершив прыжок прекрасно исполненным супергеройским приземлением. К ней уже бежали охраняющие периметр спецназовцы, как силуэт человека снова смазался, а спецназовцы зафонтанировали кровью.
Расправившись с ними, тем метнулась к зданию и исчезла из поля зрения камеры.
— Это что еще за хрень? — спросил Виталик. — На эльфа не похож, а для зомби он слишком уж шустрый…
— Это не зомби, — сказал я. — Это Кристоф.
Виталик запахнул плащ и вытащил из инвентаря оба своих дробовика.
— Вот и хорошо, — сказал он. — Значит, пришло время возобновить наше знакомство.
Молчание бардов
Денег набросали немного.
Горстка медяков, пара серебрушек и ни одного золотого.
Рик не удивился. Во-первых, в этом захолустье трудно было встретить настоящих ценителей песенного искусства, а во-вторых… стоило признать очевидное: его репертуар устарел. Старые суперхиты, всем известные боевики, приевшиеся любовные баллады.
Но иногда приходится довольствоваться тем, что есть.
Он ссыпал всю эту мелочь в кошелек, допил пиво, налитое ему за счет заведения, убрал лютню в футляр.
— Не останешься на ночь? — спросил трактирщик.
— Нет, — сказал Рик. — Надо двигаться. В движении жизнь.
— Ночью на тракте небезопасно.
Рик пожал плечами.
— А где сейчас безопасно?
— Между нами, пока ты не ушел, — сказал трактирщик. — Какие новости в большом мире? Есть что-то, что не вошло в твои песни, но все равно достойно упоминания?
Трактирщики любят слухи не меньше, чем барды. Если вам нужно запустить в обиход какую-то сплетню, и при этом ни одного барда под рукой у вас не оказалось, поведайте свою тайну трактирщику, и, будьте уверены. через пару дней о ней будут трепаться везде.
— Нет, — сказал Рик. — Обо всем, что достойно упоминания, барды слагают песни. Если песни нет, значит, ничего не произошло.
— Но это же не так работает, — удивился трактирщик.
— В моем мире все работает именно так, — сказал Рик.
— У поэтов все не так, как у людей, — сказал трактирщик.
— Мы живем в мире метафор и аллюзий, — согласился Рик. — И иногда это совсем не так весело, как может показаться со стороны.
— Так почему бы тебе не оставить свою профессию и е заняться чем-нибудь…
— Полезным? — попробовал угадать Рик.
Не угадал.
— Более приятным, — сказал трактирщик. — Менее напрягающим. Если что, у меня вакантно место бармена.
— Заманчивое предложение, — сказал Рик. — И если бы времена были не такими, какие они сейчас, я бы наверняка об этом задумался. Но сейчас я просто не могу сидеть на одном месте.
— Ты в бегах? — догадался трактирщик. — Спел где-нибудь не там то-нибудь не то про кого-нибудь не того?
— Пока еще не спел, — вздохнул Рик. — Но может быть, когда-нибудь… если проживу достаточно долго.
— Тогда удачи тебе, — сказал трактирщик и протянул ему небольшой пакет. — Вот, я тебе тут собрал в дорогу бутербродов.
— Спасибо, — сказал Рик. Там, наверное, одна ветчина стоит больше, чем ему накидали за целый вечер.
Он попрощался с трактирщиком и вышел в ночь, и тут же обнаружилось, что его шансы прожить хоть сколько-нибудь долго значительно упали, и только самый рискованный букмекер принял бы ставку на то, что Рик сможет дотянуть до рассвета.
***
Виталик вспомнил, но вспомнил он явно не все.
Ничем иным его нынешнюю уверенность мне объяснить не получалось. Это не было похоже на обычную браваду, которую он демонстрировал все время нашего знакомства.
На самом деле, я оценивал его шансы победить в схватке с Кристофом крайне невысоко, и если бы поставил на это, то только по старой дружбе. Все мега-убер-охренительно убойные плюшки Виталика были от Системы и его читерского подхода, а против Кристофа это все работало, скажем так, крайне нестабильно.
Да, Виталик был крут, в первый же день после начала игры он стал чуть ли не внекатегорийным монстром, таким, как физрук, Кевин, Джек Смит-Вессон, и, как ни прискорбно мне это было признавать, Магистр, но я уже видел, что все они против Кристофа не танцевали.
Кевин так и не смог его прикончить за почти пять минут близкого контакта, Магистр, хоть и обладал секретным оружием, поражающим Кристофа прямо в пятку, так и не смог нормально прицелиться, а Василий так вообще помер. Конечно, у меня был специальный револьвер и три патрона к нему, но я понимал, что в Кристофа еще нужно попасть. Это на Земле полковник Кольт уравнял шансы, в Системе все было гораздо сложнее.
Я мог бы отдать револьвер Виталику, который явно был стрелок получше меня, но это, к сожалению, тоже ничего не гарантировало. Кристоф мог отбросить пораженную конечность, и, пусть его активная часть станет совсем крохотной, менее смертоносным его это не сделает.
Конечно, нерешаемых задач не бывает, и способы прикончить Кристофа раз и навсегда тоже существовали. Проблема была только в том, что каждый из них требовал определенной подготовки, и, желательно, чтобы мелкая скотина при этом стояла на месте, а Кристоф предпочитал действовать внезапно.
И я не сомневался, что и сейчас у нас в запасе всего несколько минут, за которые тут, в Кремле, приличную ловушку не построишь.
— Виталик, — сказал я. — Послушай меня очень внимательно. Ты не затащишь.
— Чего это я не затащу? — удивился Виталик.
— Все твое оружие — системное, — сказал я. — Против него никакие системные штуки не работают.
