– Скажи «да», – приказал я негру.
– Е, – ответил Гордиан II.
Ну, это отлично. Значит, среди африканцев не распространена эта странная манера – кивать в знак отрицания.
– Ты из народа банту? – спросил я.
– А-а, ялабаи, – вновь отрицательно покачал головой негр.
– Тогда из какого ты народа? – задал я вопрос.
– Ни дага Хаусава наке, ялабаи, – с некоторой гордостью в шелестящем голосе ответил Гордиан II.
– Хаусава? – уточнил я.
– Е, ялабаи, – кивнул негр.
– Отлично, – улыбнулся я ему. – Хаусава живут близ Зейлы или Могадишо?
– А-а, ялабаи, – вновь покачал головой негр. – Замфара бирнин.
– Замфара – это такая земля? – спросил я. – Или страна?
– А-а, ялабаи, – не согласился негр. – Замфара – бирнин.
– Город? – уточнил я.
– Е, ялабаи, – кивнул негр с улыбкой.
Видно, что он очень гордится тем, что жил в Замфаре, а не в каком-то там паршивом Могадишо. Вероятно, эти ребята пришли в земли Сомали с налётом, но им не повезло встретиться с вооружёнными железом карателями.
– Тебя убил светлокожий? – спросил я, чтобы подтвердить свои догадки.
– Е, ялабаи, – кивнул негр, на лице которого мелькнула тень.
Понимаю. Неприятно вспоминать такие нехорошие вещи как собственная смерть.
– Он был в броне и вооружён железной дубинкой? – продолжил я опрос.
– Е, ялабаи, – вновь подтвердил мою догадку негр.
Арабам или кто там пришёл карать местные племена, совершенно без разницы, к какому народу принадлежат конкретные негры. Вероятно, народ хаусава каким-то образом избежал большой заварушки, случившейся на землях Сомали, поэтому очень скоро пришёл туда с «визитом вежливости», то есть на грабительский рейд.
– Иди наверх, тебе дадут одежду, – приказал я Гордиану II. – Будь готов к тому, что мы скоро пойдём к твоему будущему господину.
На сегодня это последний труп, если нового не приволокут.
Раз уж время есть, решил распределить характеристики.
Одно очко характеристик, полученное за 55 уровень, я вложил в «Восприятие», поэтому сегодня слегка резало глаза от электрического света, побаливали уши от любого громкого звука, а также особо чётко ощущалось любое дуновение ветра, позволяющее всегда знать, с какой стороны дует. В какой-то мере всё это было и раньше, когда «Восприятие» было на восьми единицах, но сейчас чувствуется особая разница в ощущениях. Страшно представить, что будет на десяти единицах или на двенадцати…
Двадцать очков навыков за тот же уровень я распределил в «Пляску смерти», так как интуитивно чувствовал, что впереди есть перспектива ожесточённых схваток на мечах и топорах.
Вчерашние двадцать очков навыков я вложил туда же. Точно так же поступлю и с сегодняшними.
Что мы имеем?
Мало что меняется, потому что я уже столько времени сижу на жопе ровно. Развиваюсь в гранях, то есть в том, что уже имею, потому что наличная матчасть не позволяет мне искать что-то новое. Вон, даже за поднятых негров больше не дают роста уровня задействованных навыков.
Как говорил президент Лутин: «Времени на раскачку нет, нужен прорыв!»
Только вот времени на раскачку у меня дохрена, а прорыва всё нет и нет…
– Алексей, зачем ты так с нами? – спросил Лев.
Бедолага сильно похудел за последние две недели, видимо, от переживаемого стресса. До преобразования Бегемотика и Девы он держался молодцом, стойко перенося тяжёлые условия, но преобразование бывших коллег в не совсем мёртвых что-то надломило в нём.
– Не переживай, долго это не продлится, – ответил я ему. – Кто хочет стать следующим?
– Слушай, у меня ведь есть деньги, сколько тебе нужно? – взмолился Лев.
– Скоро с деньгами всё станет совсем отлично, поэтому спасибо, не нуждаюсь, – сказал я. – Но я благодарен тебе за предложение помощи. Так кто хочет стать следующим?
– Мы можем поговорить с Бегемотом и Девой? – спросил вдруг Баран.
Бывший мент держался… непонятно. Вроде по нему видно было, что ему не нравится происходящее, но, в то же время, лицо у него было перманентно постным, непроницаемым. Если Лев читался как открытая книга почти с самого начала, то по лицу Барана нельзя было ничего понять. Неизвестно, о чём он думает, что его беспокоит и на что он надеется.
– Не можете, – покачал я головой.
– Но ты можешь спросить у них? – Баран был напряжён и собран.
– Что ты хочешь узнать? – посмотрел я на него недоуменно. – Нормально ли им существовать так, как они?
– Да, – спустя несколько секунд ответил Баран.
– Я тебе сам могу ответить, – улыбнулся я добродушно. – Не нормально. Это не жизнь, даже не тень её. Мысли их безжизненны, они постоянно чувствуют холод, не физический, но духовный. Ощущения притуплены, будто их ощущают не совсем они. Бывала ли у тебя когда-нибудь ситуация, когда ты очень жестоко попал и единственное твоё желание – осознать, что это просто сон, это не с тобой, а с кем-то другим? Они существуют с этим ощущением. Потому что Смерть подступает к немёртвым очень близко, запускает свои костлявые пальцы в их волосы и молчаливо ведёт вперёд.
Это я не сам придумал. Так написано в учебнике по некромантии уровня адепта. Написано со слов тысяч немёртвых, способных говорить. Такая большая статистика не может ошибаться: быть немёртвым – это очень хреново.
Интересно, хреново ли быть личем? Я имею все шансы это проверить, если не найду способа свалить из этого поганого мира вовремя…
– Это ведь хуже, чем убить… – прошептал Лев.
– В чём-то да, – не стал я спорить. – А в чём-то нет. Ведь это всё ещё они, пусть неживые, но личности те же. Правда, подчинённые мне.
– Ты чудовище, Алексей, – произнёс Лев.
– Да-да, конечно, – покивал я. – «Ты чудовище» – сказал мне ублюдок, сгубивший десятки человек, а на прощание преподнёс своему миру подарок в виде двух убитых милиционеров. Не тебе меня судить, Лёва. Кому угодно, но не тебе.
Покинул я подвал в думах.
Меня зацепила мысль, что вокруг всё плохо. Этот мир – паршивое место, где никогда и ничего не будет хорошо. Всегда будут трупы, всегда будут войны. В мире, откуда поступают трупы, тоже всё не слава богу. Слишком уж много трупов оттуда падает, чтобы делать оптимистичные выводы…
– Здравствуй, Алексей, – раздалось откуда-то с лестницы.
Голос знакомый. Настолько знакомый, что я даже знаю, что это Савол.
– О, какой кот нас посетил! – заулыбался я. – Какими судьбами?
В гостиной, за столами, сидели немёртвые, до сих пор увлечённо крутящие-вертящие развивающие игры. Особый интерес у немёртвой братии вызвали передвижные пазлы, где надо собрать цельную картинку передвигая одну ячейку. Сейчас они сосредоточенно двигали пазлы, совершенно не обращая внимания на каких-то там котов.
– Рад видеть тебя, Алексей, – кот аккуратно спрыгнул с лестницы на пол. – Давненько не виделись.
– Я ещё не решил, рад ли тебя видеть, – хмыкнул я. – А это кто?
Второй кот, точно такой же чёрный, как Савол, спрыгнул вслед за ним. Он помалкивал.
– Это Ниалль, – представил своего спутника Савол. – Ниалль, это тот человек, о котором я тебе говорил. Его зовут Алексеем.
– Здравствуй, человек, – мотнул мордой второй кот.
Голос у него мужской, но совершенно иной, нежели у Савола. Если Савол говорил манерно, что-то вроде лирического тенора, то у Ниалля голос был ближе к драматическому бас-баритону. И да, я из поколения Ютуба, поэтому рассуждаю сейчас о типах голосов только потому, что помню ролик с разбором голосов популярных исполнителей. И слух у меня тогда был как после пробега по ушам стада мамонтов, поэтому сейчас ориентируюсь на субъективные ощущения. Может, это вообще всё неправда. Но мне похуй – я так чувствую.
– Привет, Ниалль, – улыбнулся я новому коту. – Итак, Савол, с чем пожаловал? Ты вроде как ушёл насовсем, если мне память не изменяет.
– Я хотел отблагодарить тебя за те накопители… – произнёс Савол.
Скептически смотрю на него. Я эту шерстяную скотину узнал достаточно хорошо, чтобы понимать, что благодарность – это не про него. Должно быть что-то ещё. И кот верно интерпретировал мой взгляд.
