Правды ради, ни особого оптимизма, ни особой уверенности в том, что было сказано, я в их воплях не услышал, но похмельному Валяеву услышанного вполне хватило для полного счастья.
- Водитель, рули! – велел он человеку, сидящему за баранкой – Чего ждешь?
- Так вроде тот автобус головной – неуверенно пояснил шофер и показал на второе транспортное средство, около которого стоял подтянутый, свежий и уверенный в себе Зимин – Так мне объяснили.
- Кто именно?
- Женщина. Щекастая такая, два метра ростом, на моего сержанта армейского похожая. И маленько на тещу. С такой, знаете ли, спорить не хочется. Себе дороже может выйти.
- А? – Валяев глянул на миловидную миниатюрную брюнетку в короткой кожаной куртке, сидящую на переднем сидении – Он о ком сейчас говорит?
- Ревзина – мигом пояснила та – Зам Свентокской. Она сегодня мастер-распорядитель, на что есть соответствующий приказ. Сама его видела.
- А сама Ядвига где? – икнув, осведомился Валяев – Или не снизошла? Не дело ей, ясновельможной, с нами, убогими, в одном транспорте ехать?
- Почему? Там она – брюнетка ткнула наманикюренным пальчиком в сторону соседнего автобуса – В команде Максима Андрасовича. Просто решила отдохнуть от трудов праведных, вот и все.
Блин, еще и эта польская шлендра тут. Только ее мне и не хватало для полного счастья. А если она по своей всегдашней привычке еще и накеросинится, то вовсе добра не жди. Ладно, если опять «курвой» меня назовет, это я переживу. А если драться полезет или чего похуже?
- А ты кто?
- Ростовцева – одарила собеседника улыбкой женщина – Анна. Сотрудница отдела по связям с общественностью.
- Анечка, значит – в глазах Валяева блеснул знакомый мне огонек, следом за тем он пригладил ладонью волосы, которые у него чуть ли не дыбом стояли – Ладно, добро. Так, что стоим, что не едем?
- Неправда – отозвался шофер, заводя мотор – Как раз трогаемся.
И верно, минутой раньше Зимин забрался в автобус, за ним мягко закрылась дверца, то есть мы вот-вот должны были отправиться в путь.
- Вот и хорошо – функционер «Радеона» похлопал его по плечу, а затем плюхнулся в пустое кресло, находящееся рядом с брюнеткой – Анечка, а чего я вас раньше не видел?
- Сдается мне, что завтра нам могут представить нового начальник отдела по связям с общественностью – прошептала мне на ухо Вика – Если эта Анечка будет сегодня в достаточной степени умна, покладиста и не закомплексована.
- Да и ладно – я зевнул – В конце концов что тут такого? Все по классике, и традициям соответствует. Вон, даже при целомудренных коммунистах, отрицавших все и вся, и то подобные методы приветствовались.
- Чего?
- Того. Первоисточники знать надо. Как у них пелось? «В царство свободы дорогу грудью проложим себе». Так вот у Анны этой, на глазок, присутствует твердая «трешка», с таким аргументом запросто можно начинать торить путь к личному счастью и финансовой свободе. А то и царству под названием «отдел по связям с общественностью».
- Экий ты глазастый – недовольно заметила Вика – Вроде сонный, а что не надо вон, сразу срисовываешь!
- Профессиональная деформация – зевнул я – На автомате подмечаю что надо и что не надо.
- Тут больше «не надо».
- Наоборот – усмехнулся я – Нам как раз очень надо, чтобы этот отдел кто-то возглавил, иначе часть их работы на нас упадет. Май не за горами, ивент никто отменять не станет, а если начальника у отдела не будет, то там никто работать не станет. Сразу начнется «это не мои обязанности», «некому процесс координировать» и все такое. Что бы не делать, лишь бы ничего не делать. Я знаю, я сам такой. А турнир ждать не будет, и повесят его целиком на нас. Тебе это надо?
- Нет.
- Мне тоже. Потому пусть сегодня Анечка будет попокладистей.
- И снимет маечку – хихикнула Вика.
- А?
- Да неважно – отмахнулась девушка – Чаю хочешь? Я термос прихватила. И бутерброды сделала. Я узнавала, нам за город ехать, это час с лишним, вот и приготовилась.
- Хочу – кинул я – Наливай! Что в дороге еще делать?
Судя по всему, не один я так думал, поскольку бульканье жидкостей, переливающихся из разных сосудов в емкости, раздавалось всю дорогу чуть ли не отовсюду, но отчего-то мне кажется, что чай пили только мы. Через некоторое время откуда-то сзади даже раздалась негромкая песня, нечто вроде: «по рюмочке, по маленькой».
И только Валяев ничего такого себе не позволял, у него было дело поважнее и поинтересней - он ездил по ушам Анечке, причем отдаваясь этому занятию со всем своим пылом и немалым опытом.
Вот тоже любопытно – он чего, ее раньше не видел? Или просто внимания не обращал? В принципе запросто, поскольку в здании все сотрудники и сотрудницы на одно лицо, одеты почти одинаково и заняты одним и тем же - бегают по коридорам да сплетничают. А тут вон, индивидуальности прорезались – кто в камуфляже, кто в джинсах, а новая пассия неугомонного Валяева вообще в тонком свитере, который отлично обтягивает рельефы ее недурственной фигуры.
Чай и бутерброды сделали свое дело, меня опять потянуло в сон и сопротивляться этому желанию я не стал. Эти-то все выспались, потому и бодрые, а я этой ночью, между прочим, бандитов рубал, как мой прадед-буденновец беляков.
- Подъем! – вопль, эхом отдавшийся в голове, не просто вырвал меня их сна, я аж подпрыгнул – Не время спать!
- Никит, ты совсем? – чуть ли не фальцетом осведомился я у Валяева, который с довольной рожей стоял рядом со мной – Чуть дураком меня не сделал!
- Тут тебе моя помощь не нужна – злорадно заверил меня он – Ты и сам с этой задачей замечательно справляешься.
Несколько «радеоновцев», проходя к выходу мимо нас, ехидно улыбнулись. Оно и понятно – несмотря на то, что я вроде бы уже довольно давно ошиваюсь в их здании, своим меня никто не считает и делать этого не собирается. Я для них наглый варяг, который пожаловал откуда-то с ближайшей свалки, и по какому-то нелепому стечению обстоятельств выиграл джек-пот в виде близости к руководству корпорации. Причем не просто к первым лицам, а к самому всесильному Старику, что тот уже пару раз при всех зафиксировал. Такое в офисах не прощается никогда и никому. Чужой позор забыть можно, но успех – ни за что. Потому что он мог быть твоим, а теперь никогда не станет.
И как тут не улыбнуться при виде моего унижения? Пусть мизерного – но все же.
- В самом деле – дичь какая-то! – заступилась за меня Вика – Даже я дернулась, а ведь не спала.
- Так интереснее – отмахнулся Валяев и похлопал в ладоши – Выходим, выходим, чего ждем? И не бухать раньше времени! Если сегодня игру сольем, я же каждого обнюхаю, и от кого ханкой будет разить, тот сразу может вешаться, потому что вину за проигрыш я на него повешу. Ну, или на всех виновных разделю, в размерах бонуса за квартал, который как раз кончается.
Теперь пришла моя очередь ехидно улыбаться. Я-то как стеклышко, а половина автобуса уже под хмельком. Вон, зашушукались, беспокойство на лицах появилось.
Может, не особо напрягаться во время пострелушек? Ясно, что я не ключевой игрок, но не исключено, что именно моего вклада в общую победу и не хватит?
Хотя – нафиг. Я, конечно, не самый высокоморальный товарищ, но гадить по мелочам - это точно строчки не из моей сказки.
Пейнтбольный клуб оказался из серьезных, тех, про которые говорят: «обстановка приближенная к боевой». Добротное здание, в котором нашлось место и ресторану, и паре зон отдыха, и, если верить буклету, даже бассейну. Плюс три игровых поля, каждое со своей изюминкой – разрушенный город с битой военной техникой, лес, а также полигон в стиле «постап», то есть с бочками, шинами, а также заброшенным заводом.
- Как договаривались - играем до трех побед – деловито сказал Зимину Валяев.
- Не подряд, а вообще – дополнил его слова тот – Начинаем с развалин.
- А чего это ты выбираешь первую площадку?
- Как прошлогодний победитель. Был у нас такой договор.
