Дверь в комнату открылась, и в нее вошла Вика, катя перед собой сервировочный столик на колесах, она его с полмесяца назад откопала на балконе, где он стоял перед этим несколько лет, служа подставкой для разнообразного хлама, отмыла, отчистила и на мой вопрос: «Зачем тебе эта рухлядь?» – неизменно отвечала:
– Пригодится.
Надо же – угадала, пригодилось. Смотрелось все очень даже комильфо – чайнички, варенье в розетке, нарезанный хлеб, масло, сыр, лимон. Все как в порядочных домах прямо.
– Ага, вот и славно, – радостно хмыкнул Азов. – Ну все, Максим Андрасович, я пошел чай пить. Что?
Азов выслушал то, что ему говорил шеф, недовольно поморщился и сунул мне трубку:
– На, держи, тебя заместитель повелителя ада хочет слышать.
Я выдал кривую улыбку и приложил трубку к уху.
– Киф, что там у тебя за фантазии? – Зимин явно был удивлен услышанным. – Тебя точно по голове не ударили?
– Ну, не скажу, что вовсе не ударили, – уклончиво ответил я. – Съездили по роже разок…
– Разок – это не страшно. – Зимин посопел в трубку. – Завтра с утра подъедешь к нам, пообщаемся. И не думай, что я буду с тобой на этот раз либеральничать.
– Завтра? – Я вздохнул. – У меня на завтра одно дело в игре намечено, чревато его пропускать. А сколько там по времени выйдет – кто его знает. Может, вечером?
– Вечером я занят. – Зимин помолчал. – Тогда позже приедешь.
– Яволь, – почему-то на немецком ответил я.
– Вот не бывает у тебя без приключений, – посетовал Зимин и повесил трубку.
– Огреб? – Азов отхлебнул чаю и зажмурился от удовольствия как кот. – То ли еще будет, нечего любимое руководство нечистой силой считать.
– Кем? – Вика вытаращила глаза.
– Вика, вы слишком эмоциональны. – Азов снова отхлебнул чаю. – Это наши с Кифом шутки. Мы же с ним записные остряки.
В дверь позвонили – наконец-то прибыл доктор, скорее всего, поднятый с постели. Вика вскочила, собираясь открыть ему.
– Ладно, тебя сейчас будет мурыжить человек в белом халате, а я, пожалуй, пойду, никогда не любил эту братию. – Азов допил чай, засунул в рот остатки бутерброда и встал с кресла. – Вика, задержись. О том, что случилось, в редакции – ни полслова, откуда синяк у шефа, все равно никто не спросит, начальству таких вопросов не задают. Все понятно?
– Предельно, – ответил я за нас обоих.
– Молодцы. – Азов пошел к двери.
– Илья Павлович, я вот еще что вспомнила. – Вика замялась. – У этого, ну, который у них главный был, у него перстень был массивный, серебряный.
– Перстень? – Азов повернулся к ней. – Какой? Печатка или с камнем? Какой рисунок?
Вика пожала плечами:
– Так разве разглядишь? Но не с камнем, это сто процентов.
– А точно серебряный? – Азов прищурился.
– Конечно. – Вика одарила его недоумевающим взглядом, в котором читалась легкая обида от того, что кто-то усомнился в ее умении разбираться в драгметаллах. – Золото блестит по-другому.
– Молодец, девочка. – Азов потрепал ее по плечу и продолжил: – И вот что, молодежь. С завтрашнего дня никаких такси и своих машин, понятно? По крайней мере, пока я не разберусь, откуда ветер дует. Прикомандирую я к вашему семейству отдельное транспортное средство, с демоном-водителем.
Я шмыгнул носом. Мне было стыдно.
– Вот, вот. – Азов поднял руки к потолку и глумливо сообщил вверх: – И этого человека мы приняли в наш коллектив!
– Вик, открой лекарю, – не выдержал я. – Они же сейчас дверь вынесут, если ему не открыть, подумают, что мы тут уже неживые.
– А, да. – Азов махнул Вике. – Это верно.
Вика вышла. Илья Павлович подошел ко мне и выкинул совсем уж непонятную штуку – он отвесил мне сначала один щелбан по лбу, потом второй.
– За что? – полюбопытствовал я, потирая лоб. – Мне вроде и так сегодня прилетело по полной.
– Один за то, что часами не воспользовался, которые я тебе дал. Если бы вспомнил – и тебя об асфальт бы не шваркнули, и мы бы этих гавриков повязали.
– А второй?
– За то, что дурак и удачи своей не видишь, которая у тебя под носом ходит. Потеряешь – потом локти грызть будешь. Я знаю, я сам так же обсохатился когда-то.
Азов шлепнул меня ладонью по лбу и вышел в коридор.
– Хозяюшка, я ушел. А вам, доктор, вон туда, там наш болезный стоит, вас ждет.
Доктор попался въедливый, он мял мне живот, заставил посетить уборную, долго выяснял, что я там испытал и увидел, навыписывал каких-то препаратов, впихнул свой телефон с наказом сделать УЗИ и наконец-то ушел.
– С тобой невозможно никуда ходить, – печально сообщила мне Вика, увозя столик обратно на кухню. – Всякий поход в любой очаг культуры превращается в приключение с непредсказуемым финалом.
– Такой вот я человек, – кряхтя, согласился с ней я, пытаясь устроиться на диване поудобнее.
– Ты невыносимый человек, и я не понимаю, как ты дожил до своих лет.
– Случайно, – заверил ее я. – По чьему-то недогляду.
– Дурак. – Меня погладили по голове и поцеловали в лоб.
Вика ушла, в ванной зашумела вода, я было подумал, что надо бы наведаться туда же, и уснул.
Разбудил меня звонок в дверь. Я сонно поморгал, охнув, встал и пошел открывать.
– Почему не спрашиваете, кто там, Харитон Юрьевич? – хмуро спросил крепкий парень в черном костюме, которого я увидел за дверью. – Я понимаю, что вы, люди творческие, все безалаберные, но элементарные меры безопасности надо соблюдать. Вот доложу Азову, так он прямо у вас пост поставит.
– Не надо пост, – пробормотал я. – Только поста мне и не хватало.
– А раз так – коли звонят в дверь, сначала смотрите в глазок, спрашивайте, кто там. Если незнакомый кто – не открывайте и нам сразу звоните. А если я злодей? – продолжал отчитывать меня безопасник «Радеона» (я уже смекнул, кто это).
– Буду, – заверил я его. – А вы зачем пришли-то?
– Вот лекарства, – протянул мне пакетик с символикой известной сети аптек суровый безопасник. – Виктория Евгеньевна поехала дальше по магазинам, а меня отправила к вам, чтобы вы их принимать начали.
– Приму, – заверил его я. – Вот прямо сейчас и приму.
– Вот и примите. – Безопасник шагнул в квартиру. – Прямо сейчас, я проконтролирую. Она так и сказала: «Володя, веры ему нет, убедись, что он точно выпил таблетки».
Я потоптался в коридоре и пригласил его в кухню.
Володя достал из кармана какую-то бумажку и начал мной командовать, говоря, каких таблеток сколько пить. На бумажке был Викин почерк – она, как всегда, предусмотрела все.
Когда в меня переместилось шесть таблеток и одна капсула (господи, ну столько-то зачем?), Володя удовлетворенно заулыбался и покинул квартиру, прочитав мне еще одну лекцию о соблюдении норм безопасности.
Я глянул в глазок – на лестничной клетке вроде никого не было. После почесал затылок, накинул куртку и пошел курить на балкон – ну его, береженого Бог бережет.
Волей-неволей с сигаретным дымом потекли и мысли. С часами я, конечно, лоханулся, что уж тут. Дернул бы конечностью, как учили, потянул бы время – и все было бы по-другому, без всей этой нервотрепки. Опять же узнал бы, что же это за бумажку я должен подписать.
Что до Жилина – нет, само собой, я ему благодарен за то, что он вписался за меня, это без дураков, но вот в армейского друга в соседнем доме мне что-то очень слабо верилось, не бывает таких совпадений, мы же не в кино, а в жизни. Впрочем, наверняка в них не верит и Азов, и думаю, что какой-то информацией он со мной поделится. Не всей, конечно, но что-то да скажет, это к бабке не ходи.
Ну и с сущностями всех этих власть надо мной предержащих… Тут я совсем уже запутался, но что-то мне очень сильно сдается, что эти, в Крылатском, мне туфту впаривали. Хотя – кувшин, еще какие-то детали? С другой стороны – может, глава «Радеона» старинной чеканкой увлекается, может, даже ее коллекционирует, я и не такое видел. А это – самый главный экспонат коллекции, вот он его в кабинете и держит. Подальше положишь – поближе возьмешь.
Я пожужжал своей пепельницей (вот что значит «оборонка» делала – мороз не мороз, а она знай работает), вздохнул, рассудил по последнему вопросу, что завтра, после визита к Зимину, может, и появится какая ясность. Завтра я сыграю с открытыми картами – поглядим, что из этого выйдет, хотя огребу-то я по-любому – за то, что сразу не сообщил про их демонскую сущность. Но Зимина можно понять: вот так живешь-живешь – и не знаешь, что ты не человек. И даже доверенные лица не скажут, хотя про это уже и знают. Нехорошо я поступил, что уж тут.
Глянув на часы, я удивился – наивно полагая, что еще утро, я не слишком спешил, а время, оказывается, уже к полудню подваливает. Теперь понятно, чего моя по магазинам отправилась гулять. Ай-ай, как бы высадку на берег не прозевать.
