блекло: крепкая, но грубая мебель, исцарапанные и плохо отмытые столы. Кривоватая посуда из обожженной глины и прогорклый запах чадящих свечей.
Я внимательно присмотрелся, учитывая, что от каждой свечи поднимался вполне заметный дымовой шлейф — тут уже всё должно было быть в дыму. Но нет, воздух оставался чистым. Видимо, очередная игровая условность. Как и музыка. Отовсюду раздавался тихий, но четкий оркестровый аккомпанемент, задающий средневековую атмосферу. Вот только в помещении не было не то что оркестра, даже крохотной площадки для выступлений не наблюдалось.
Единственной вещью, выглядящей дорого — была барная стойка, за которой стоял усатый и мускулистый хозяин заведения. Но и она, светлая и полированная, смотрелась чужеродно среди окруживших её, темных табуретов, кривоватых и грубых. Впрочем, блестящая поверхность прилавка отлично гармонировала с такой же блестящей лысиной тавернщика.
— Давай сюда! — Миха буквально подтолкнул меня за стол в глубине зала. Это уже начинало раздражать.
— Зойка, тащи там картохи на троих, да рыбки побольше! — крикнул он снующей рядом официантке.
Наконец, при нормальном освещении я смог как следует разглядеть обоих. Миха, одетый в расписную косоворотку, был вылитым богатырем, только-только выбравшимся из тайги, где не брился несколько десятков лет. Зарос он настолько, что из-за спутанных волос проглядывали лишь глаза да щеки. Мне даже стало интересно, как он собирается есть с такой бородищей. Мар, облаченный в кожаную одежду, легко мог затеряться в толпе. Его, в противовес товарищу, гладко выбритое лицо, было совершенно непримечательно. Лишь в глазах плескалось плутовство и азарт.
— Ваш заказ — недовольно пробурчала официантка и осторожно поставила перед мужиками деревянный поднос, с двумя огромными мисками, до краев наполненные отварной картошкой и жареной рыбой.
— А мне? — Возмутился я, пускаю слюнки на ароматные клубни, по которым медленно плавясь, стекало сливочное масло.
— У меня только две руки! — Прошипела в ответ официантка и удалилась.
— Ты чем это Зойку-то обидел? — Поинтересовался Миха, рукой закидывая себе в рот картофелину.
Я лишь пожал плечами. Откуда мне знать, кто вчера играл за моего персонажа? Сейчас меня куда больше волновала еда. Кстати, а столовые приборы будут или придется руками есть? Я взглянул на Мара. Он сидел, скрестив руки и явно не собирался набрасываться на еду как дикарь.
Спустя пару минут вернулась Зоя, положила на стол три деревянные ложки и с такой силой бросила передо мной миску, что одна из картофелин резво поскакала по столу и наверняка бы упала на пол, если бы я не успел её подхватить. А раз она уже у меня в руке — не класть же обратно в миску? Я осторожно откусил кусочек.
Вкуснотища! Даже думать боюсь, сколько сил потратили на это разработчики. Впрочем, программирование ощущений для меня — темный лес, в отличие от настройки нейросетей, которую я изучал в ВУЗе.
Некоторое время мы просто, молча наслаждались едой. Правда, мне заниматься этим стало сложнее, когда Миха прикончил свою порцию и начал сверлить меня взглядом. Я пытался не обращать внимания, но он всё продолжал пялиться. Еды моей захотел, что ли?
— Ну чего тебе? — Не выдержал я.
— Да так… вижу, что ты в порядке.
— А не должен быть?
— Нуууууу…. — Начал было тянуть Миха, но его перебил Мар.
— Он имеет в виду, что вчера ты вел себя… странно. Сорил золотом, устроил грандиозную попойку… Пустился во все тяжкие, так сказать. А сегодня… Ты нормальный. Вроде.
— Кхк-кхк — Закашлялся я, поперхнувшись рыбой. И что на такое ответить? Понятия не имею, что тут вытворял вчерашний игрок.
— Ну… Я, типа, немного память потерял. Не напомните, что вообще вчера было?
Миха тут же ткнул соседа в бок, с возгласом — «Так и знал!». В ответ Мар сморщился, то ли из-за поведения друга, то ли удар вышел слишком сильный.
— В общем, еще во вчерашнюю ночь ты пришел, значится, в таверну и объявил «Всем вина за мой счет! Празднуйте, сегодня последний день!» — Изображая меня, Миха чересчур экспрессивно взмахнул руками. Так, что едва не опрокинул свою, уже пустую, миску на пол.
— Празднуйте так, словно этот день последний, он сказал — поправил здоровяка Мар.
— Неважно! В общем, бухали мы до упаду, а кто падал — ты на него руки возлагал и он снова бухал как трезвенький. До утра пили, всё вино в таверне вылакали. Потом… плохо помню. Отрубило, наверное. Вечер помню, снова пили… И ночь… пили. Не помню даже, где вино брали… голова опять трещать начинает, может еще разок подлечишь, а?
Эстафету повествования вновь подхватил Мар.
— Днем с рынков вино привезли. А ты весь оплатил. К ночи последний алкоголь, что в продаже был, допили. Один лишь кошак со своим вонючим, травяным пойлом остался. Раньше от него нос воротили, а утром как миленькие, за опохмелом потащились. Редкостная гадость, скажу я тебе.
— Так. Т.е я скупил всё вино города? А где деньги взял? — поинтересовался я.
— Ну, всё — не всё, заначек по городу много осталось, кто поумнее, придержал, чтобы подороже продать. Но, в целом, да. Почти всё. А насчет денег… чего не знаю, того не знаю. Скажу точно, с нашего маленького дела ты такой суммы заработать не мог.
— Может занял у кого?
Не то, чтобы это меня сильно беспокоило, скорее, было просто любопытно.
— Ну, если занял — то ты обязательно скоро об этом узнаешь. Кстати, если нужны деньги, у меня тут есть одно дельце…
— Мар, мы же об этом уже говаривали?
