секунды, Кольцо Тормадуса когда-то могло задерживать меня в нем на часы. Кендал же говорил, что на Геоманте, люди, бывает, сидят в нем целыми днями, если не неделями, будто Обелиск, отвечающий здесь за перерождения — чудовищно перегружен зависшими в нем акари. Что ж… Может, оно так и есть.
Здешнее меж Жизнь-и-Смертью заметно отличалось от тех, в коих мне не счастливилось бывать ранее. Эта тьма была бурой, комковатой и имела привкус горечи. Будто зависшие в ней существа отравили ее своей безысходностью.
Эх, жаль, что после того, как Зог утвердился в Дар-Огаре, Кольцо Тормадуса сгинуло без следа. Оно было со мной везде, глядишь, что и в этом сраном мире смогло бы мне помочь. За последние два года я не раз автоматически тянулся в Инвентарь, чтобы ощутить его на своем пальце. Иногда казалось, что в кольце осталась частичка моей души.
Но это все лирика. Дрейфуя в бурой тьме, я имел время подумать.
И думы это были ой какие невеселые.
Все то время, что я шлялся в компании Кендала и его шайки, я пытался всеми силами нащупать магические потоки в этом чертовом мире. Но все было тщетно. Это был поиск черной кошки в черной комнате, которой. С тем же успехом я мог бы пытаться найти магию на Земле, до того, как Чарг дал мне способность ее видеть.
Признаюсь даже, пытался я и дотянуться до Зога. Во мне теплилась слабенькая надежда, что, как бы он ко мне не относился, в такой ситуации — выручит… Но все тщетно.
Местные тоже ничем не могли помочь. Все их помыслы были направлены на то, чтобы пожрать. Этот их «мудрец», как там его? Чадерок? Вначале показался совершенно бесполезным типчиком, но его внезапная попытка меня спасти, говорила о том, что что-то человеческое в нем еще осталось. С другой стороны, непонятно, чем такая перемена настроения была обусловлена. Вполне может быть, что все дело в сгнившем стариковском мозге.
Я продолжал мерно дрейфовать во тьме, когда вдруг ощутил чье-то прикосновение.
Черт подери! Если бы у меня сейчас были пятки, душа несомненно шмыгнула бы в них со всей возможной скоростью!
Я заметался, пытаясь отодвинуться от этих липких касаний… но куда там. То, что подобно растекающейся из прохудившейся плотины воде, постепенно затапливало это место, не было разумным. Оно дышало безумием. Звериной злобой, звериной жаждой крови, жаждой терзать живые тела и жрать сырое мясо, отрывать еще теплые куски от еще живого существа.
Б-р-р…
И, кажется, я знаю, с чем столкнулся. И это было страшно. Уверен, с каждой новой смертью звериное безумие будет все больше и больше прибирать мой разум к рукам, пока не превращусь в настоящего Зверя, подобному тому, что напал на меня у места «выброски».
Откуда оно здесь? Похоже всему виной порченный Обелиск Возрождения. Но в чем причина этой порчи?
Ясно одно, что если я не придумаю, как отсюда выбраться, у меня будет очень много времени на размышления над этими вопросами.
— Здравствуй, Том.
Я аж зажмурился от исходящего от говорившего сияния. Странно, когда я видел его в прошлый раз, подобного эффекта не наблюдалось.
— Здравствуй. Ты не мог бы…
— А, ха-ха… Извини, — Малорг щелкнул пальцами и сияние тотчас исчезло, оставив солнечные зайчики, бегающие по самому краю зрения.
Он был красив, словно молодой бог… впрочем, он и был богом. Не знаю уж, насколько молодым. Белокурые вьющиеся волосы, тонкий аристократический нос, волевой подбородок с ямочкой, ясные глаза…
Малорг — бог магии, покровитель творчества, покровитель искусств, покровитель библиотек, а также, почему-то, любви и еще много чего.
Он сидел напротив меня, затрапезно закинув ногу за ногу. Сидел прямо в воздухе. У левого плеча лениво покачивал крыльями маленький птиц, похожий на помесь воробья с птеродактилем. Он сурово хмурил бровки и осуждающе зырил глазками-бусинками. Сам бог был облачен в светло-красные ниспадающие одежды непонятного фасона.
— Чего надо? — грубовато спросил я. Отголоски потустороннего мира еще цеплялись за ауру, неприятно покусывая холодком за кончики пальцев.
— Никакого пиетета к богам, — осуждающе покачал головой Малорг, обращаясь к питомцу. — А ведь мы здесь для того, чтобы помочь.
— И чем же?
— Неужели тебе нравится это место? — он оторвал взгляд от птица и взглянул на меня.
Ох братцы, мне потребовалась вся моя воля, чтобы выдержать этот взгляд.
Но, конечно, скоро все-таки пришлось отвести глаза.
И только тут я понял, что все еще стою на коленях, вывалившись из чертового тормозного Обелиска Возрождения. И стаю, кстати, абсолютно голым. Знали бы вы, господа, как трудно сохранять достоинство в разговоре с богом в таком виде.
Поднялся, отряхнул колени, осмотрелся.
Черт подери, а где же Обелиск? Знакомой глыбы нигде не было видно. Я возродился близ огромного ангара. Раздвижные врата его были столь велики, что в них прошел бы и «Боинг 747». Сейчас они изломанной фольгой лежали у зияющих дырами стен. Ржавые потеки делали ангар похожим на выброшенного на берег гигантского полосатого кита. С другой стороны располагались ангары поменьше и широкое расколотое трещинами шоссе, уходящее к недалеким высоткам.
— Вначале засадил, а теперь хочешь помочь отсюда выбраться? Хороший план. Но мне больше интересно, что ты за это запросишь.
Малорг глубоко вздохнул и причмокнул губами.
— Я не столь яростен, как Гарн, но и мой гнев может испепелить. Помни об этом, смертный, когда захочешь в очередной раз бросить мне в лицо дерзость.
Ха! Как заговорил!
Но, знаете что, господа. То, что угроза испепелением осталась угрозой, означало, что я отчего-то прекраснолицему хрену очень нужен! Эту фишку я давно просек на отлично!
— Я не прикладывал руки к твоему заточению, если ты о нем, — продолжил бог магии. — Если тебе общение со мной неинтересно, то я не буду на нем настаивать.
Сказав это он начал тускнеть, и я вынужден был выйти из роли циничного ублюдка.
— Постой!
Малорг улыбнулся и вновь набрал реальность.
— Волею судеб ты, Том, оказался втянут в божественные игры. Призвав Зога, ты, как бы это сказать… сломал нахрен весь тщательно выстроенный за века баланс сил. Некоторые из нас… были порядком расстроены. Другие же… наоборот, видят в этом шанс.
Ух, как заговорил!
— И из каких ты?
— Не из тех и не из других. Я был вполне долен своим положением… — взгляд Малорга затуманился, будто он прямо во время разговора со мной решил податься в воспоминания, но вскоре он вновь сосредоточился на мне. — Так вот. Зог очень рьяно принялся за дело. За дело наращивания своего влияния в Дар-Огаре. И ты, Том, одна из ключевых фигур, которые он двигает.
— Чаво? Я? Каким таким макаром? В гробу я его видал…
— Тише, Том, тише. Пешкам необязательно знать об истинных целях игроков.
От как. Черт подери, еще недавно я думал о себе, как о фигуре.
— Не так давно у тебя был в гостях твой давний знакомец. Некий маг по имени Ареус…
Твою мать!
—…Я имею надежные сведения, что сей господин действует в интересах нашего еще недавно мертвого друга.
И вновь: твою мать! Хотя, стоп.
— Действует осознанно? Или же: «пешкам не обязательно знать о целях игроков»?
Бог магии пожал плечами.
— Я не всезнающь. Но в деле, на которое ты согласился, мне нужен свой человек.
Бл*дь. Весьма незавуалированное предложение переметнуться под крыло Малоргу… Вот только почему от него так смердит дерьмом?
— И взамен ты вытащишь меня отсюда?
— Нет.
Чтот я совсем перестал что-либо понимать.
— Но ведь ты сказал…
— Что помогу тебе. Я и помогу. Советом. Видишь ли. На Геоманте бессильны даже боги… по крайней мере, Великая кхе-кхе Восьмерка…
Эти слова дались богу магии практически с физической болью.
— И что же это за совет?
— Ну, зачем столько сарказма, Том, — в который раз усмехнулся Малорг. — Совет мой прост: для такого как ты… сбежать отсюда не самая сложная задача. Увидимся.
И он исчез, оставив меня в полной прострации.
«Не самая сложная задача»? Да он, бл*дь, издевается!
Возродился я, как и полагается, в полном неглиже. Попытка найти хотя бы клочок ткани в соседних домах не возымела никакого успеха. Все давным-давно истлело, а то, что не истлело, было растащено заключенными.
Посмотрев в тусклое небо, я, в чем мать родила, уселся на мостовую и обхватил
