неудобных образца бутафорского оружия из груд реквизита. Тактика марионеток оказалась неэффективной, они в основном пытались схватить тебя со всех сторон и тянуть, чтобы разорвать на части. Музыканты представляли более серьёзную угрозу — концы их сросшихся с телом инструментов по остроте могли поспорить с ножами и копьями. С импровизированным оружием и даже без него я был гораздо сильнее и быстрее этой безумной толпы. Но мне требовалось защищать Анну, а силы постепенно кончались.
Вот пол под ногами моей спутницы трещит и ломается, поддавшись под натиском деревянных рук. Я еле успеваю оттолкнуть её в сторону, прежде чем её утащили куда-то вниз.
Вот мы сворачиваем в коридор со стенами, обтянутыми человеческой кожей, где пол негромко, но вполне отчётливо дрожит и стонет при каждом шаге.
Вот целая толпа марионеток преграждает нам путь, и я трачу ещё один — предпоследний — выстрел из Райнигуна, чтобы испепелить первую тварь и ошеломить остальных, а затем врезаюсь в них словно шар для боулинга — в кегли. Те куклы, что не успели подняться, растаптываются в труху и кровавую кашу.
Вот Анна останавливается перед ничем не примечательной дверью, за которой оказывается ещё один вход в технические тоннели. Она делает неопределённый жест левой рукой, и сырое пространство с бетонными стенами озаряет ярчайшая вспышка света. Мы бежим дальше, а за нашими спинами люди-насекомые, привлечённые приманкой, набрасываются на преследующих марионеток.
Эпизоды погони и сражений начали сливаться воедино, поглощая чувство времени и пространства, высасывая остатки сил. Но когда я начал думать, что больше не выдержу, и готов рухнуть на месте чтобы никогда не вставать, Анна сдавленно выдохнула:
— Здесь!
На этот раз перед нами даже не было двери — просто ровный участок стены, но Анна лихорадочно обшаривала его руками, нажимала в разных местах и шипела от злости, когда ничего не происходило. Время поджимало… нет, времени не осталось вовсе.
— Тайный ход? — коротко спросил я.
— Должен быть. Дверь — там, за стеной!
Тяжело вздохнув, я отстранил её в сторону и примерился. Короткий удар плечом с разбега болезненно отозвался по всему телу, но кладка как будто дрогнула. Ещё один удар. Ещё. Ещё! На пятый раз что-то треснуло — возможно, моя плечевая кость, но стена поддалась, провалилась внутрь вместе с остатками надёжной свежей кладки. И внутри действительно была ниша с дверью, а в двери — замочная скважина.
Пульсирующая в правом плече боль растекалась вниз, так что даже пальцы шевелились с трудом. Я достал ключ с шеи левой рукой и без особого удивления обнаружил, что он идеально подошёл под замочную скважину. В конце концов, этот артефакт в ней даже не нуждался.
Я ожидал, что внутри окажется что-то грандиозное. Невероятное, сносящее крышу, наравне с обстановкой на самом балу. Но открывшаяся комната оказалась пыльной кладовкой, в которую мы с Анной еле поместились вдвоём. Покосившиеся полки и рассохшиеся шкафчики, забитые гниющим хламом, снующие по полу тараканы, паутина и тлен. Моё разочарование было столь велико, что я собрался тут же развернуться и поскорее свалить из этой бесполезной каморки, но был остановлен железной хваткой на запястье повреждённой правой руки. Анна убедилась, что я её не покинул, присела на корточки и запустила ладонь в самый центр кучи грязного тряпья. Через миг её лицо озарилось и на свет божий появилась шкатулка, достаточно современная на вид. В такой с равным успехом могли бы держать визитки или сигары, но сейчас внутри хранилось нечто куда более ценное.
Источник энергии для Полуночи? Для того чтобы починить её, отстроить разрушенное, вернуть былую славу? Запитать так, чтобы «мотор» работал ещё несколько столетий? Анна не торопилась объяснять, а я перестал спрашивать — сейчас приоритетом было валить так быстро, насколько это возможно.
Мы вернулись в коридор: я, баюкающий правую руку и Анна, прижимающая к груди драгоценную шкатулку. К одной из стен коридора стоял, прислонившись, Асфар Риидский, господин Высокого дома и шести тысяч душ. Тот, кто давал хорошие советы и каким-то образом выследил нас первым.
Впрочем, почему «каким-то»? На этом балу не стоило не только пить и есть, но и пожимать руки незнакомцам. Только так можно получить себе в голову чужой внутренний голос и превратить в себя в большую, пусть и очень шуструю мишень.
— Сгинь! — зашипела Анна, поднимая правую ладонь в сторону моего нового знакомого. — Сгинь, пропади, задохнись, за…
Асфар вздохнул и щёлкнул пальцами. Анна обмякла и осела на пол без звука, так и не выпустив из рук шкатулку. Я хмуро сжал правую ладонь в кулак и разжал назад. Слушается. Терпимо.
— Драться будем? — устало спросил я.
У меня всё ещё оставался последний патрон в барабане.
— Ни в коем случае. Все, кто хотел драться — легли подремать.
Он указал на Анну, а затем вяло кивнул в сторону. Я настороженно проследил за направлением кивка и только сейчас заметил груду из сопящих тел, валяющихся на полу коридора. Музыканты, танцоры, гости-люди и гости-чудовища. Пара десятков, не меньше. Добеги они до нас — и моих текущих сил бы не хватило.
— Спасибо.
— Не за что, — равнодушно ответил он. — Ты меня здорово развлёк, а это бесценно. Так что последний совет вновь будет совершенно бесплатным.
— Слушаю.
— Бросай её.
Асфар сказал это так буднично, будто предлагал выбросить невкусный обед или недокуренную сигарету. Но речь шла, разумеется, об Анне.
— С чего бы?
— Она свихнулась. Свихнулась куда сильнее чем любой из тех, кого ты сегодня встречал. Только безумец может попытаться обокрасть Князя в Жёлтом и посчитать, что избежит последствий.
Я перевёл взгляд на Анну, свернувшуюся в калачик и мирно сопящую на полу, не отрывая рук от своей добычи. Не то что бы мне не приходила в голову такая мысль…
— Благодарю, но нет.
Он разочарованно пожал плечами.
— Твои похороны. И не думай, что я на них приду.
Слегка поморщившись от боли, я поднял Анну на руки. Она оказалась на удивление лёгкой, хотя обычно переносить спящих людей было непросто. От Асфара вряд ли стоило ждать больше помощи, но хотя бы задерживать нас он не собирался.
— Моя метка у тебя в голове исчезнет через минуту, — сказал он, отвечая на незаданный вопрос. — Твоя сумасшедшая проснётся через пару часов. Выход там, седьмая дверь налево.
Новый вялый кивок в сторону, противоположную от спящих гостей. Я сделал несколько торопливых шагов, но
