– Я и забыла, что в тебе жизней с ноготок, – она вздохнула, – Я так одного ноля убила разок. Стихушнику, и то, хватает с головой.
Она покачала головой и убрала руку. Встала, отошла куда-то назад.
– Придется тебе самому карабкаться, – послышался ее голос, – И дай Небо, выживешь.
Я крякнул. Разлепил губы, попытался сказать, но понял, что это довольно трудно. Только смог издать какие-то нечленораздельные звуки.
– Д.. л…
Она вернулась к моему лежаку, с тазиком, чистыми тряпками. Поставила рядом на пол. И принялась разматывать мою повязку на груди, довольно легко поднимая мое туловище над полом. Откуда столько сил?
Перед глазами поплыло, от боли я снова оказался на грани обморока.
Грязные кровавые повязки улетели в сторону. Она смакнула тряпицу, промыла рану. Я хотел посмотреть, но сильные пальцы грубо толкнули голову на лежак.
Когда, наконец, мои мучения были закончены, я с удивлением обнаружил, что еще жив, и даже в сознании.
– С… п… си… – просипел я.
– Благодари Небо, – хмуро ответила женщина, – И Старого. Ты спас ему жизнь, а этих идиотов никого рядом не оказалось. Не вытащил бы стрелу, и не было бы у нас Старого.
Я улыбнулся и сделал ошибку. Ну, то есть, я просто в ответ еще и небрежно махнул рукой, типа, «делов-то»! Это было последней каплей и картинку снова выключили.
***
Снова очнулся я уже ночью. Никого рядом не было, в окошко светила полная луна.
Я пошевелил рукой. Сразу понял, по искоркам в мышцах и коже, что лежал я долго. Очень долго. Я стал двигать конечностями, все тело наполнила тупая боль, разгоняющая онемение.
– О-ох, – вырвалось у меня.
Я подтянул руку к груди. Нажал. Больно. Но не так, как при смертельной ране, а просто больно. А смертельных ран в моей жизни парочка была.
Попробовав двинуть туловище набок, я приподнялся на локте. Как ни странно, получилось, хотя боль оставалась. Эх, мне бы лежать, не двигаться. Вот только я не знал сроки, за которые должен довершить мою сделку с Абсолютом. Я тут валяюсь, а время-то тикает. Одно радует – моя душа при мне.
Да, я лежал на полу. Я помял пальцами лежак. Под мешковиной угадывалась солома.
Подтянув ноги, ясел и огляделся. У изголовья стоял стол, сундук. Сверху полки с какими-то баночками, мешками. Всего не разглядеть в лунном свете.
Так. В последний раз, чтобы встать, мне понадобилось много сил. Как будет сейчас. Я послушал свои ноги. Вставать они явно не хотели, и приглашали поваляться на лежаке.
Этот просветленный дохляк, как я понял, никакой физухой себя не утруждал. Просва сраная!
Я посмаковал это ругательство. А оно мне нравилось. То, что так называли этих самых Просветленных, к которым относился мой проповедник, я догадался давно. В принципе, при таком отношении к своему телу, они заслуживали этого.
Но встать надо. Во-первых, на столе я увидел кувшин, а пить мне очень хотелось. Едва я подумал о воде, как жажда заскребла и плюнула каленым железом в горло.
Нет. Встаем потихоньку. Я перекатился на колени, оперся ладонями. Руки тряслись, я опустился на локти. Охренеть, какое нафиг защитить «тринадцатого»? Я один день в этом мире, и почти все время на четвереньках.
Могли бы меня забросить в чувака типа того же Торбуна. Вот это силища! Там не тринадцатого защищать, там можно самому пойти и зачистить место дислокации противника. Помножить их на ноль.
Ноль! Вставай, ноль сраный!
Я вздохнул, снова распрямил руки. Трясутся. В груди больно. Но влаги нет, рана затянулась. Разве это возможно за один день? Насколько я понял, меня же стрелой пробило.
Так, ладно, ползем к… Если я сейчас опрокину на себя стол, будет стыдно перед хозяевами. А они и так нолей не жалуют.
Я пополз к бревенчатой стене. Выпуклый рельеф показался мне вполне пригодным для того, чтобы немощный дрищ попробовал с его помощью встать.
Пять попыток! Я сделал пять попыток, прежде чем коленки перестали складываться и ронять меня на пол. Итог – разбитая губа, ушибленный локоть, и я, гордо стоящий на трясущихся босых ногах. Правда, опираясь руками о стену.
«Да, сержант бы тебе сейчас отвесил с сотню отжиманий», – подумал я, усмехнувшись.
Этого вояку, на тренировках всегда косившего под крутого американского майора, я помнил хорошо. Он так вдолбил в мое тело науку выживания, что я даже здесь ее помнил. В новом теле.
Еще минут десять мне понадобилось, чтобы добраться до стола. По стене, мимо закрытой двери. Издевательство какое-то, они не могли поставить воду возле лежака? Рядом с кувшином стояла глиняная кружка, я уперся руками в стол, покидая безопасную стену.
Кружка была полной, и я, наплевав на осторожность, вылил в себя все. В этот раз я не сдерживался, пил, пил, и пил. В кружке была вода, но с какими-то травами.
Допив, я с сомнением глянул на кувшин. Поднять не смогу, разобью.
Ну ладно, жажда еще мучает, но терпимо. Я покосился на дверь. Где я? Я так подозреваю, в гостях у Зеленых Скорпионов. Ну, что ж, за просмотр денег не берут, ведь так?
Я поставил ногу на высокий порог, положил руку на ручку. Это была просто железная дуга, прибитая к дереву, никаких механизмов – дверь, как в деревенской бане. Я толкнул. Охнул от боли в плече, в груди, в спине. Плечо мне отбил Торбун, грудь пробило стрелой, а спиной я прилетел с телеги на дорогу. Осталось об дверь разбиться…
Я примерился другим плечом. Надеюсь, дверь с той стороны не заперта. И не двигается, потому что плотно прижата к косяку. Сейчас либо открою, либо найдут меня утром без сознания.
Удар! И пьянящий, свежий ветер в лицо. Ой, я и не представлял, как тепло и душно было в помещении. Тело сразу покрылось мурашками, и я перевалился через косяк, не успев отпустить ручку. Но нет, успел подставить ногу, устоял.
Дверь скрипнула и затихла, и меня окружила ночная тишина. Только насекомые сверчали где-то в траве.
Вокруг, под светом полной луны стояли бревенчатые дома. Крыши на них в основном были из соломы, но некоторые были покрыты будто черепицей. Дома окружали большой двор, в центре которого угадывались какие-то конструкции. В свете луны они выглядели жутковато, будто какой-то плотник пытался собрать всяких буратин, но понатыкал руки и ноги куда попало.
Эти причудливые раскоряки стояли вокруг широкой утоптанной площадки, напоминающей танцпол. С первого взгляда мне даже показалось, будто это обычный двор с детской площадкой в старом жилом районе Москвы.
Внимание привлекло движение на небе. На фоне огромной луны пронеслась тень самолета. Бесшумный, блин, хотя кажется, совсем близко был. Значит, мне тогда не показалось, и тут все же есть технологии.
Лунный круг быстро пересекли еще две такие же тени и унеслись за первой.
– Выжил все-таки, Ноль?
Я вздрогнул, до того громким среди ночной тишины показался голос.
Старый, изображая старческую походку, прошаркал ко мне из-за той бревенчатой постройки, в которой я обитал. Я-то видел, на что он был способен.
Я попытался ответить, и хорошо, что все-таки смочил горло.
– Д-да…
– Ох, зверье пустое! Полторы недели на краю смерти, и выжил. Если бы такое сказали про зверя, я бы не удивился.
Глава 5. Бьет значит видит
Я ахнул.
— Как полторы недели?
Мне стало не по себе, и я с беспокойством осмотрел себя в лунном свете. Ну, как был дрищом, так и остался, но фатальной дистрофии я не наблюдал.
— Кормили тебя, Ноль.
Я поднял голову и посмотрел на знахаря. Что ему надо от меня? Почему, несмотря на то, что я в этом мире типа отброса, Зеленые Скорпионы помогли мне?
– Жизнь мне спас, вот я и отплатил.
Я нахмурил брови.
– Ты мысли читаешь?
– Когда обращаешься к зверю, Ноль, говори господин зверь или мастер зверь. Если знаешь полную меру, обращаешься по мере.
– Мера?
Знахарь обошел меня, опираясь на свой посох, на него упал свет из открытой двери. Одет в зеленую тунику, под ней какая-то серая хламида до самого пола. Кольчуги видно не было.
