Исследовал лечебницу, но именно здесь, в здании, Лию не ощущал. Зато очень четко уловил присутствие другого Деуса в больнице. Пошёл на его запах и оказался возле двери с надписью «Главный Врач». Затаился, прислушиваясь к тихим голосам, явно спорившим о чём-то.
- Мистер Стефан, это невозможно, в который раз вам говорю. Пациентка сбежала и установить ее место нахождения представляется невыполнимой задачей.
- Мне плевать, Стэнли, я хочу увидеть Милантэ. Я отдавал приказ покончить с этой дрянью еще два дня назад. Какого хрена вы столько тянули?
- Я вам уже говорил, комиссия из департамента...я не мог..
- Плевать я хотел на комиссию, - голос говорившего сорвался на рычание, и я представил, как вздрогнул смертный, - или вы покажете мне труп этой психопатки до завтрашнего дня, или я сам лично выну вашу трусливую душонку из тела.
Дверь резко распахнулась, и я встретился лицом к лицу с тем самым Стефом.
Единственное, о чём жалею сейчас, что из-за нехватки времени не смог услышать его предсмертные крики. Они все сгорели в той лечебнице. Ублюдок Стеф, оказавшийся служителем бывшего императора, именно он тогда отправил Низшего Деуса в мир смертных следить, если вдруг я появлюсь там вслед за Лией, директор психиатрической лечебницы, продававший за деньги не только свою душу, но и тела пациентов, доктора, вышедшие на смену, и больные. Сотни людей, действительно увидевших дьявола, но не узнавших его вовремя, чтобы сбежать. И Элис. Журналистка, которая узнала слишком много, чтобы остаться в живых. Позже пожарные найдут более ста двадцати обгоревших до костей трупов, ровно столько, сколько и должно было быть здесь в общей сложности врачей и больных, судя по документам департамента. Ровно столько, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов.
********
Теперь кошмары мучили его. Изнуряли почти каждую ночь, а я будила, вырывала из сна поцелуями, вытирая капли пота со лба, уже не стараясь рассмотреть, что именно он видит, потому что это слишком больно. Ему, не мне. Я свою боль выпила до дна, до самого осадка, и ее во мне больше не осталось. Иногда мне казалось, что Нейл её просто забрал. Впитал каждую каплю и крупицу, избавляя меня от мучительных воспоминаний и оставляя их только себе. Нет ничего, что было бы неподвластно ему.
Вначале я видела всё, в ту первую ночь, которую мы провели вместе после того, как Нейл забрал меня домой. Его кошмары, мои, сливающиеся в одно целое. Бессчётное количество моих копий, лиц, глаз, образов, которые превращались в гору мертвых тел. Поиски, попытки смириться и полное отрицание, снова проекты НМ и отчаяние. Океаны отчаяния. Единственное, чего не мог могущественный Деус – это вернуть свою НМ13, и сходил с ума день за днем, понимая, что время отдаляет нас друг от друга, и шансов все меньше и меньше. Умирать на протяжении ста лет час за часом. Вся невозможность НАС, слившаяся в вереницу бесконечных дней и попыток воссоздать хотя бы так, хотя бы в копиях, так похожих и настолько иных, что он убивал их всех. Я бы ужаснулась, если бы не знала, кто он такой, я бы ужаснулась если бы не понимала, как он любит меня и как ему больно умирать вместе с ними. Пока не услышал мой зов…спустя сто лет.
Я кричала его имя у океана так громко, что мне казалось, он заглушает порывы ветра, так громко, что мне казалось, я сорву горло. Кричала и шла в воду. Все дальше и дальше, понимая, что если не придет ко мне, то волны сожрут меня и отнесут к нему в иной реальности, в ином мире, где мы не можем не быть вместе. Потому что Нейл и есть мой океан, моя бешеная стихия. Я принадлежу ему. Ведь в моем сердце все та же пластина с его именем.
Я почувствовала руки Нейла вместе с волнами, а поцелуи - вместе с солью воды и собственными слезами, и только тогда поняла, что я живу и дышу.
«Я обещала, что дождусь…обещала».
«Я обещал, что приду за тобой».
Это были самые сложные часы для нас обоих. Часы после моего возвращения. Когда я боялась на него посмотреть, боялась, чтобы он смотрел на меня. Потому что на моем теле остались чудовищные шрамы от ожогов. В моем мире их не было видно, но здесь, где реальность снова становилась реальностью, а я сама собой, они снова проявились на коже уродливой печатью, напоминая, что я не должна была выжить. Ни я, ни наш ребенок. Селена Мортифер подожгла лабораторию перед самым переходом, и я горела, привязанная к проклятому креслу, глядя в её безумные глаза, и молилась о том, чтобы это было быстро, чтобы задохнуться от дыма раньше, чем огонь начнет пожирать мою плоть. Но сработал портал, и меня вышвырнуло на центральной площади города, в мире смертных, все еще пылающую, как факел, в обгоревшей одежде. Конечно меня там ждали, чтобы замариновать в проклятой клинике до новых указаний Алерикса Мортифера.
Нейл собирал меня по частям, сначала залечивая тело, потом душу. Самый жуткий монстр и чудовище превратился для меня в заботливую сиделку, врача, психиатра, брата, друга. Да кого угодно. Он стал для меня всем. Ревностно не подпуская к моей постели никого, откармливая с ложечки, как маленького ребенка, забирая любую панику, врываясь в каждый кошмар и превращая его в сказку. В полном смысле этого слова. Он уводил меня в те миры, где я любила бывать с ним когда-то. Менял для меня реальность. Ни одного сна без него, ни одной секунды или минуты без его присутствия. С таким уходом воскресли бы мертвецы, и я воскресала. С каждым днем возвращаясь к нему, к нам. Нейл давал мне слушать сердце нашего ребенка, впуская меня в свои мысли, а я в ответ отдавала ему ощущения толчков и пинков изнутри. Я боялась произнести слово «счастье» про себя. Даже шепотом. Я просто молча сходила с ума от того, что дышу с ним одним воздухом, просыпаюсь, а он рядом, всегда рядом, ловит мое дыхание. Потом родился наш сын – Нейман. Наверное, именно тогда я окончательно отпустила прошлое. Потому что судьба подарила мне то, на что я уже не надеялась – НАС в будущем, нас в десятках, сотнях, тысячах. Истинный смысл бессмертия. И та самая инициация еще до рождения Неймана, когда я стала частью Нейла, а он открылся мне весь настолько, что мне показалось, я захлебываюсь этой вседозволенностью погружаться в его мысли, в которых неизменно пульсировало моё имя.
Никогда не видела его таким. Словно за то время, что меня не было рядом, он вдруг изменился. Страдания меняют людей, и я не знаю, насколько они меняют таких как он, но я видела эти перемены во всем. Свобода – вот что заставляет раскрываться и становиться самим собой. Право диктовать свои условия и строить жизнь так, как решаешь сам. Ведь Нейл Мортифер – император Единого Континента уже более ста лет. Странная особенность вращения параллельных миров, которая сделала возможным мое возвращение, возможным мой крик спустя век, когда через промежуток времени оборот вращения повторяется и параллель мира смертных и мира Деусов снова соприкасаются. Именно в этот момент я его позвала, и он услышал. Нейл показывал мне потом все изнутри. Как работают порталы и переходы, как движется время, похожее на волны океана, в который впадают моря и реки секунд, и часов других миров. Деусы научились управлять временем, прорываясь в иные параллели, в которых к этому еще не пришли и, возможно, никогда не придут и, наверное, это к лучшему.
Мы были счастливы во многом, кроме одного – он не прикасался ко мне, а я не делала первых шагов навстречу. Мы все еще не стали любовниками. После того, как хотел поцеловать, а я в ужасе отшатнулась, закрывая лицо руками, Нейл больше не делал попыток физического сближения.
Слишком многое нас разделяло, слишком много он видел, а я испытала. И иногда мне становилось страшно, что это конец и что он … что у него появились другие женщины. Ведь он не будет ждать меня вечно. Это для меня прошли считанные месяцы. Для него прошло достаточно времени, чтобы не отказывать себе в удовольствии таком естественном для любого мужчины.
Нет, я не чувствовала их присутствия в нашем доме, и от него не пахло чужим телом никогда. Нейл медленно и уверенно совращал меня саму. Так, как умел только он. Шаг за шагом, каждым словом и жестом. Намеками…Случайными прикосновениями, шепотом или молча, просто взглядом. Но он не пытался проникнуть в мои мысли. Он не хотел ничего делать насильно, и я понимала это. Видела боль в его глазах, если вдруг могла отшатнуться, когда сильно обнимал, и его руки разжимались в разочаровании, а мне хотелось рыдать от бессилия.
Я пришла к нему сама спустя месяц после рождения Неймана. Пришла, когда уже сама сходила с ума от желания почувствовать на себе его руки и губы…от дикого желания научиться доверять ему свое тело, как и раньше. Не только душу. Вернуть нас. Пришла, как когда-то много лет назад. Не менее взволнованная и испуганная. Нейл ждал меня, просто терпеливо ждал вот этот жуткий монстр, который никогда не отличался терпением, умеющий драть плоть на ошметки, когда собственное желание зашкаливало, он ждал моего «да».
