– Рэм скучает, – сказала я. – И очень волнуется.
– Вы очень удачно укрылись. Даже я долго не могла поверить, что вы смогли попасть в дом имперского палача и найти там укрытие, – сменила тему герцогиня.
– Дарина! – тут уже возмутилась я. – Будьте любезны, не оскорбляйте при мне милорда Верда. В конце концов, мы ему обязаны. Он спас нас и принял мальчиков как родных.
– Простите. Но мне тяжело быть обязанной этому человеку. Быть обязанной империи… Тигвердов!
– Главное – все живы. А как Ричард говорил Рэму, все остальное – это только гордыня.
– Возможно, – прошептала герцогиня, – и мне придется заплатить за свою гордыню. Но, с другой стороны, Рэм в безопасности – это главное.
– Может, вам стоит принять помощь империи? Ричард говорил, что они не будут вводить войска на территорию герцогства. Думаю, император в силах устроить все таким образом, чтобы выглядело так, будто они и не вмешивались.
– Но я буду знать! – Герцогиня зло сверкнула карими глазами, и янтарные искорки заплясали в глубине… – К тому же Фредерик Тигверд наверняка потребует платы за свою помощь.
– Думаю, с ним можно будет договориться. Например, вы возьметесь обеспечить его гномьим самогоном. Пожизненно.
– Вы верите Тигвердам? – изумилась герцогиня.
– Да, – просто ответила я.
– Я вам завидую, – опустила глаза правительница.
– Слушайте, но ведь вы тоже различаете правду и ложь. Значит, можете…
– Я способна различать правду и ложь в том случае, – мягко прервала меня герцогиня, – если собеседник по магической силе слабее меня. Это не относится ни к Ричарду, ни к Фредерику Тигвердам. И дело… не только в этом.
– А если они предоставят вам доказательства?
– Вероника… Сильный маг верит лишь себе и своим ощущениям.
– Дарина… – быстро спросила я. – А если такого мага… заколдовали?
– Он не будет верить никому, пока не вернет свои способности.
И я проснулась. С чувством полной безысходности. Ричард никогда никому не поверит – никому, кроме себя…
Утром следующего дня милорд Милфорд снова посетил нас. На этот раз родители были дома. И мама, хотя и поглядывала на вельможу с подозрением, усадила его завтракать.
– Я должен извиниться, – оглядев всех, проговорил милорд Милфорд. – Мое поведение было безобразным, а мои подозрения в адрес миледи Вероники – необоснованными.
Родители молча переглянулись. Иногда у меня складывалось ощущение, что они разговаривали вот так – без слов.
– Хорошо, – кивнул отец. – Ваши извинения приняты.
Дети быстро поели и унеслись по своим делам. Феликс уже спокойно общался с обоими мальчишками. Рэма – чтобы рассказать ему о ночной беседе во сне – я перехватить не успела.
Мама и папа быстро оставили нас с Милфордом, чтобы не мешать образовательному процессу. И началось. Колдовство оказалось нелегким делом. Сегодня я поняла, что магический браслет с жемчужиной, подаренный мне Повелителем глубин Иром, мне подчиняется. Более того, он подстраивался под меня. Словно он живой, и ему доставляет удовольствие приносить мне радость. У меня было такое чувство, что он как ласковый щенок. И пока милорд Милфорд учил меня ставить защиту – все было легко и приятно.
Потом начальник контрразведки решил, что мне пора заняться перемещением.
– Миледи Вероника, выстраивайте портал. Давайте теперь во дворец. В первый раз у вас получилось. Охрану я предупредил.
Я и стала стараться. Толку было не много. Уже привычно заболела голова.
Перстень же вообще не реагировал. Никак.
– Странно, – почесал нос милорд Милфорд. – Ничего не понимаю! Так… а попробуйте позвать на помощь. Мысленно.
Меня все так достало, что возопила я на полном серьезе.
Мгновение – и я почувствовала, что меня окутывает защитный кокон. Увидела, как отлетает милорд Милфорд. Услышала, как рычит император:
– Кто посмел напасть?!
– Тренируемся мы! – заорала я в ответ.
Мне показалось, или в дальнем углу гостиной мелькнула тень, и я не увидела – почувствовала, что это Ричард. Он скользнул по мне взглядом – убедился, что все в порядке – и исчез.
Милфорд тяжело поднялся.
– Ирвина вызвать? – спросил император. – Я приложил сильно.
Начальник контрразведки кивнул.
Они удалились.
И в тот момент, когда я осталась одна, передо мной замерцало марево портала, в который меня и поволокло.
Дом Ричарда. Гостиная. Камин. Перед ним стоят два кресла, словно ждут нас… А за окном – метель. Точно такая же, как в тот день.
Я как зачарованная опустилась в кресло и уставилась на пламя камина. Не знаю, сколько просидела, пока не очнулась от голоса Джона Адерли – камердинера милорда Верда:
– Миледи Вероника… Вы вернулись?
Перевела взгляд на него. Грустно покачала головой:
– Нет. Просто учусь строить порталы, и у меня плохо получается.
– Порталы строить – это нужное дело, – рассудительно заметил бывший солдат. – А вот то, что не возвращаетесь – плохо. Хотя… после того, что произошло…
Он прошел через гостиную, тяжело ступая. Налил себе в бокал чего-то из господских запасов. Посмотрел на меня вопросительно:
– Миледи?
– Третий день подряд алкоголь – это сильно, – отрицательно покачала я головой. – Пока воздержусь.
Джон не стал спорить, выпил, сел в кресло рядом со мной.
– Дом по ночам скрипит. Как будто плачет, – пожаловался он мне. – А днем так тихо… Словно все вымерло. Ни голосов. Ни движения. Только мы и бродим привидениями. Жутко.
Я опять уставилась в пламя камина. Он мне напоминал цвет глаз Ричарда, когда они начинали полыхать от страсти… Или от дикого гнева. И то, и другое помнили эти стены.
– Миледи… Вы сможете простить моего господина? Когда-нибудь? – вдруг спросил Джон. – Ведь он, как только скинет заклятие и опять начнет мыслить здраво, – обязательно придет к вам.
– Не знаю, – вздохнула я. – А вы откуда знаете, что милорд под заклятием? Он так уверен, что я и император…
Не смогла продолжить.
– Тьфу, глупость какая… – поморщился камердинер. – Видел я эту гадость на кристалле, пока люди графа Крайома запись не изъяли. Там же понятно, что все это затеяла графиня Глория Олмри, чтобы хоть напоследок гадость вам и милорду сделать.
– А вы как поняли, что на записи графиня? – Я окаменела.
– Да что там понимать, если это все происходит в ее столичном доме – как есть ее будуар. А тот, кто императора изображает, – мальчишка, наверное, какой-нибудь, что влюбился в крокодилицу эту. Да и не понял, дурак, чем ему это грозит.
Я вспомнила зеркало в золоченой раме. Содрогнулась. А вслух сказала:
– Пять лет рудников. Но без поражения в правах.
– Император милостив, – недовольно проворчал слуга. – Излишне.
– А откуда вы знаете, как выглядит будуар графини?
– Что ж у нее – слуг нет?
– Вы что – показывали запись еще кому-то? – обомлела я.
– Нет, что вы! – возмутился слуга. – Только картинки с интерьером.
– Простите.
Джон поднялся. Снова дошел до столика с алкоголем. Выпил.
– Вопрос только в том, почему милорд не почувствовал, что его обманывают, как позволил себя провести, – тихо сказал он. – Вряд ли бы графиня смогла его так околдовать. А молодой человек, который участвовал в этой… инсценировке? Смог бы?
– Не знаю. Но уверена – если бы он был в этом виновен, то приговор был бы совсем другой.
– И то так, – согласился он со мной. – А вы не знаете, где милорд?
– Нет. – Не говорить же, что я встречаюсь с бывшим женихом во снах.
– Простите его, – снова попросил меня слуга. – Я никогда не видел его таким счастливым. А уж в тот вечер, когда вы вернулись из дворца… Он же ни в чем не виноват. Вас подставили, его околдовали… Это все просто зависть!
– Раньше надо было с женщинами своими разбираться, – процитировала я «Место встречи изменить нельзя».
– Ваша правда, миледи, но все-таки…
– С кем вы разговариваете, Джон? – раздался голос Оливии.
Увидев меня, горничная взвизгнула и затараторила в полном восторге так, что у меня голова закружилась:
– Вы помирились? А где милорд? Что подать на ужин? Когда прибудут мастер Пауль Рэ и мастер Рэм Рэ?
Я никак не могла дождаться хоть какой-нибудь паузы в ворохе вопросов, чтобы сообщить, что все остается по-старому.
Когда мне удалось это сделать, я увидела, как по-настоящему, искренне огорчилась молодая женщина.
– А мы за вас с хозяином все стихии молим, – тихо проговорила она.
Потом я отвечала на вопросы прибежавших на наши голоса остальных. Пришли и Каталина, и Натан, и мама Вилли. В доме был и сам мальчик, что меня очень и очень обрадовало. Оказалось, что милорд не отменил приказ платить ему как посыльному.
Когда я, наговорившись вволю, собралась уходить, то выяснилось, что меня просто так не отпустят.
– Время обедать, миледи, – торжественно объявила Каталина.
Я только попросила, чтобы стол накрыли на нашей половине, а не на господской.
