Кривоусово встретило нас знойной жарой и вяло двигающейся процессией коров-овец-пастухов… последние были к тому же и в дупель пьяные, и это по такой-то жаре. Пока эти чурбаны сообразили, что неплохо бы освободить проезжую часть от своих парнокопытных, я уже была на взводе. К тому же пить очень хотелось, а жажду утолить было нечем. Мы даже не сообразили прихватить с собой воды.
Когда перед нами появилась амбулатория, то баба Настя даже издала протяжный вздох радости, и довольно бодренько выдвинулась в сторону покосившегося крыльца. Стас не захотел оставлять домработницу одну и пошел с нею.
— Я отъеду на полчаса, — крикнула им вслед, и не дождавшись ответа, вырулила в сторону церквушки.
Батюшка оказался на месте, и даже свободен после утренней службы. Застала я его в огороде, где седовласый старец поливал огурцы.
— Добрый день, святой отец, — обратилась я, не зная, как вообще должна обращаться к служителю церкви.
— И тебе не хворать, — добродушно ответил батюшка, отставляя в сторону лейку.
С легким прищуром из-за яркого солнышка он оглядел меня внимательным взглядом, затем спросил:
— Спрашивай, что надобно спросить…
Спохватилась, что стою столбом и неприлично пялюсь на его черные одежды, хлопнула себя по рту ладошкой и попросила уделить мне немного времени в помещении, а не то я сейчас в обморок от жары упаду.
— Что ж, тогда предложу и водицы святой испить.
А вот от воды, да прохладненькой, не отказалась бы ни за что. Напившись из ковшика в прохладном притворе, поблагодарила батюшку.
— Я уже была и оставляла номер телефона, но, увы, потом потеряла его. У меня трудности, батюшка, и довольно странные, можно сказать мистические. Простите, какое ваше святое имя?
— Зови меня отцом Феофаном, — затем огладив бороду, тихо спросил: — И что же за беда приключилась такая?
И тут я выложила все, как на духу, не скрывая, без прикрас и утаек. Решила, что если поверит, то поможет, а если нет, пойду к экстрасенсам.
— Пойдем, сестра, поговорим в другом, более спокойном месте, — и поманил меня на улицу.
Обошли мы церквушку, зашли в другую дверь. Должно быть, это была жилая часть, так как пахло вкусно, словно еду кто готовил. Коридор привел к кабинету, в котором располагался стол с ноутбуком, стулья, шкаф, забитый до верху книгами.
Батюшка занял место за столом, а я на стульчике у входа. Комнатка была маленькая, почти не развернуться. Я не стала ходить вокруг да около, прямо спросила:
— Святой отец, скажите, можно очистить дом от неуспокоенного духа?
Батюшка наклонил голову чуть в сторону и посмотрел на меня с легким прищуром, словно сомневаясь в моем психическом состоянии.
— Вы хотите сказать, что в вашем доме обретает некий призрак? И как, позвольте поинтересоваться, вы это установили? Экстрасенсы сказали, али сами…
— Нет, к этим шарлатанам я не обращалась, но, поверьте, уже готова даже к ним бежать, — тяжко вздохнула, каясь в страшном грехе, — снится мне этот призрак, мучает по ночам… и, вообще, он… оно… хм, как бы это сказать, — мялась я, не глядя на батюшку, — вещи двигает в доме, щенка моего пугает, а недавно так меня прихватило, словно кто душить пытался… среди бела дня между прочим.
Святой отец покачал головой, задумчиво постучал по подбородку пальцем, и вдруг спросил:
— А вы живете случайно не в усадьбе Руковишникова?
Я встрепенулась, неуверенно улыбнулась, затем кивнула.
— Понятно… так значит.
— А мне нет.
Батюшка оперся руками о стол, и чуть склонившись в мою сторону, тихо сказал:
— Я был в том доме, три года назад… странные вещи рассказывала прежняя хозяйка, мда. Следов пребывания неуспокоенной души не обнаружил. Мой вам совет — посетите архив района, а можно и областной, поищите все, что можно на эту усадьбу. Не забудьте делать фотокопии, а с ними потом ко мне.
— Так вы бабу Матрену знали?
— Увы, нет… как же звали прежнюю хозяйку? Клавдия Степановна, — хмурился батюшка. — А кто такая баба Матрена?
Я уже ничего не понимала, как же так? Что еще за Клавдия Степановна?
— А вы ничего не путаете, святой отец? — Решила уточнить. — Мне дом подарила баба Матрена, а не Клавдия Степановна.
— Вот в том то и дело, что хозяйки меняются каждые три года… странно все это. Помнится, люди говорили, что заезжает в дом молодая, а через три года уже хозяйкой становится старая женщина… очень странно.
Все, я в ступоре! Это что же выходит, а? Через три года я либо состарюсь, либо продам какой-то бабуле в течение этих трех лет? Ничего не понимаю. А вот идея с архивами мне понравилась. Определенно.
— Что ж, спасибо за совет, — поднялась я.
— Не за что. Как только понадобится еще совет, обращайтесь, — кивнул батюшка мне в след и перекрестил на прощание.
Вернулась к амбулатории, позволив Мальчику погулять по газону, затем увидела, как вышли Стас с домработницей. Мужчина бросил в меня вопросительный взгляд, мол, куда это я ездила, и почему такая задумчивая, я махнула в ответ рукой и попросила присмотреть за щенком. Услышав от Стаса, что у бабы Насти все будет в порядке с рукой дня через четыре, облегченно вздохнула и отправилась в амбулаторию. Мне во что бы то ни стало нужно было убедиться во вновь приобретенном статусе «девушки». Очереди не было к акушерке, так что я сразу попала на прием. Не скажу, что осмотр был приятным, и когда я выходила, то заметила сочувствующие взгляды акушерки и медсестры, мол, надо же такая симпатичная и… в общем, обделенная мужским вниманием пациентка. Мда, неутешительные выводы, быть девушкой в тридцать совсем не комильфо.
В дом возвращаться не было никакого желания, но у меня были пассажиры, которых следовало все же вернуть к их прямым обязанностям. Все сидели в машине и ждали только меня. Хмурясь, уселась на место водителя и хлопнула дверцей. С кем бы посоветоваться, как быть в такой ситуации. Позвонить может маме… кстати, вот я, свинка, мама, наверное, волнуется, пороги моей квартиры все отбила, телефоны обзвонила, морги, больницы… блин, я же ее не предупредила, что исчезну так надолго. Не обращая внимание на тихие вздохи со стороны бабы Насти, которая должно быть волнуется, что ее тесто вот-вот убежит, на заинтересованный взгляд Стаса, который явно горит желанием что-то у меня спросить, и на Мальчика, нервно бьющего хвостом по сиденью, вынула из сумки телефон и набрала по памяти номер моей родительницы.
На третий гудок трубку взяли и печальным голосом раздалось: «Алло… слушаю».
— Мама, привет, это я, — быстро произнесла, и покосилась на Стаса. Тот словно ушки навострил.
Под гневные тирады о моем свинстве и вообще неблагодарности, выскочила из джипа и отошла в сторону, не обращая внимания на проходящее мимо стадо овец и коз. А зря…
— Мам, успокойся, да в порядке я, просто телефон потеряла, пока новый купила, вот и не звонила… подожди, ну ты чего, ревешь, что ли?
Мама как-то подозрительно хлюпала носом, все время приговаривая, что я ее в могилу сведу раньше времени.
— Мама, успокойся, скажи… у тебя есть знакомый гинеколог, только надежный и хороший?
«Что? Ты беременна и хочешь избавиться от ребенка?!!! Только через мой труп!»
— Мама, ну с чего ты взяла, а?
«А зачем тебе гинеколог? А может ты что-то подцепила?», — кто дернул меня звонить маме, а?
— Ладно, успокойся, просто я со своим рассталась, вот и решила провериться, ну что ты в самом деле. — А что, неплохая версия.
«А-а-а… ну, это правильно, он еще тот кобелюка, уж поверь, у меня глаз наметанный, а я тебе все время говорила! Кстати, а почему у тебя квартира опечатана, а? И вообще, соседка сказала, что у тебя погром какой-то был, она полицию вызывала. Карина, во что ты опять вляпалась?»
— Какой погром? — Мысли лихорадочно запрыгали. Неужели Гад подослал?
«Кстати, ты новости слышала, его то выпустили».
— Кого?
«Ну, этого, твоего бывшего, жена залог внесла за него, говорят, огромную сумму».
— Нет, я не знала, — испуганно охнув, подумала, что теперь мне точно хана.
«А гинеколог есть, я тебе ее координаты СМС-сообщением сброшу. Ты, доню, кстати где вообще обретаешься? Скрываешься, что ли?»
— Мам, долго рассказывать, я тебе потом позвоню… и не волнуйся, все у меня нормально.
«Ты там питайся хорошо, а то я знаю, только одни бутерброды и кефир».
Отключившись, постояла некоторое время, покачиваясь с пятки на носок, затем собралась уже двигаться к машине, как обратила внимание, что вокруг меня творится. Мрак! Эти животные, козы с овцами, перекрыли мне проход, почти отдавливая ноги. Попыталась их растолкать, только хуже стало, ибо меня со всех сторон стали пихать и бодать. Испуганные рогатые — это действительно опасно. И хуже всего, что мое затруднительное положение заметили из машины. Стас выскочил и с ухмылкой стал пробираться ко мне, ловко обходя препятствия. Подойдя на расстояние вытянутой руки, закусил губу, едва сдерживая смех, ибо вид у меня был должно быть сильно перепуганный, громко спросил:
