– Ну… они же… не одеты? – буквально выдавила из себя Мия.
Я вернулась к окну, от которого успела отойти, и еще раз внимательно оглядела ровный строй воинов внизу.
– Почему ты так решила? Вроде все в штанах…
И только увидев округляющиеся глаза Мии, поняла, что ляпнула что-то не то, но боль в висках не давала думать.
– За мной два года двоюродный брат присматривал, пока на заработки не устроился, – улыбка вышла кривоватой, – он, бывало, и не в таком виде по дому бегал.
Кажется, объяснение Мию удовлетворило.
Я добралась до своей кровати и упала поверх одеяла, не в силах раздеться.
– Не пойду на завтрак! – буркнула я, уплывая в сон.
Следующая побудка не была милосердней – головная боль, ощущение песка в глазах, противная слабость, казалось, только усилились. Я попыталась отделаться от Мии, заявив, что на завтрак я не пойду, но выяснилось, что завтрак я благополучно проспала, а сейчас все должны выйти во двор и грузиться в автобусы. Мия, продолжавшая быть доброй феей, принесла мне с завтрака бутылочку сока с булочкой и помогла собрать вещи в принесенный вчера Сайгоном пакет. Сок я заставила себя выпить, а булочку, аккуратно завернутую в салфетки, сунула в пакет сверху – мысль о том, чтобы что-нибудь съесть, была мучительной. Перед выходом я поплескала в лицо ледяной воды, но это почти не помогло – окружающий мир был как в тумане, и больше всего мне хотелось разложить свое кресло-у-окна и задремать под пледом.
Погрузка в автобусы прошла тоже как в тумане – суета воинов, отрывистые команды, отдаваемые смутно знакомым голосом, двор словно плавится в жарком полуденном мареве, плывет и становится нечетким, автобус, я прошу незнакомого молодого парнишку разложить мне кресло в «ночной вариант», мы о чем-то говорим с Мией, и наконец-то можно закрыть глаза.
А потом мне приснился сон. Нет, не так. А потом мне приснился Сон! Светлый песок снова проваливался под моими ногами, я тонула в этом песке все глубже, тело обдавало жаром и не было никакой возможности выбраться на поверхность. А мимо с ужасным ритмичным металлическим лязгом ползло доисторическое чудище со странным именем «паровоз», что возит нынче туристов в исторический музейный город эпохи «до расселения». Как я ни сжималась, прекрасно зная, что будет дальше, но резкий пронзительный гудок все равно заставил меня закричать и проснуться в холодном поту. К счастью, кричала я только во сне, иначе всполошила бы весь автобус.
Студентов Летной школы прививали от всех распространенных межпланетных вирусов, однако у каждой планеты всегда был свой набор дополнительных вакцин от местных «подарков». Увы, я не готовилась к визиту на Кериму, поэтому, скорее всего, сейчас моя иммунная система лицом к лицу знакомилась с местным вирусом, и чем кончится это противостояние, было известно только керимской Праматери. Однако высокая температура, о которой и свидетельствовал мой традиционный «болезненный» сон и сопутствующее ему самочувствие, давала надежду, что я выясню это в течение ближайших суток. Это был безусловный плюс. Не менее безусловным минусом было то, что у меня не оказалось с собой никаких таблеток, а об уровне местной медицины я не имела никакого представления.
Я попыталась позвать Мию, но удалось только тихо застонать. Впрочем, моей волшебной фее хватило и этого, она отложила книгу (до конца которой осталась лишь пара страниц), повернулась ко мне и, вглядевшись мне в лицо, нахмурилась:
– Соня? Ты плохо выглядишь, ты как?
И, не дождавшись внятного ответа, схватила меня за руку, охнула, дотянулась прохладной ладонью до лба. А дальше я снова провалилась в полубред-полусон.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я снова пришла в себя – судя по обстановке, я была не в автобусе. Но даже обмануться надеждой, что этот низкий нависающий потолок означает, что я в челноке, мне так и не дали. Надо мной склонился очередной черноволосый воин.
– Привет, – выдавила из себя я с огромным трудом.
– Соня? Пришли в себя? Отлично! Я доктор Джеремайя. Похоже, что вы подхватили пустынную лихорадку, но мы ее сейчас победим, и к утру будете как новенькая, как вы прекрасно знаете – тяжело только первый раз, потом вырабатывается иммунитет.
Блестящий инъекционный пистолет завис над плечом, я почувствовала резкий укол сквозь ткань камиза и блаженно закрыла глаза: «Сейчас меня отпустит, сейчас мне станет легче». Действительно, препарат стал действовать сразу, и я поняла, что головная боль потихоньку отпускает. Наверное, поэтому мне удалось разобрать хоть что-то из разговора, который шел снаружи.
– Карантин… машина… Терренс, это приказ, исполняй!
– Док… прогнозы?
– Все штатно… странно, однако, увидеть симптомы у взрослого… типично детское заболевание…
– Необходимость изоляции…
– Не думаю… если только комфорт больной… не должно быть проблем… успокоительное, должна проспать всю ночь…
«Успокоительное – это хорошо, – подумала я, закрывая глаза. – Ну и кто тут обещал, что я просплю всю ночь? Я не буду отказываться».
Когда я проснулась в следующий раз, над головой был уже знакомый мне потолок. «Машина», – определила я, и попыталась сесть, беспомощность возглавляет мой список «самых ужасных вещей, что могут приключиться с Соней». Все тело ломило, страшно хотелось пить, да и обещанное успокоительное действовало странно: последний раз я чувствовала себя так, когда Майкл с приятелями устроили вечеринку по случаю успешно сданной мной первой сессии. В тот вечер они учили меня смешивать коктейль «Прыжок по Млечному Пути», после дегустации которого об окончании вечеринки у меня остались несколько фрагментарных воспоминаний и восхищенные свидетельские показания Майкловых дружков.
Вместо жалобного «воды» получился стон, но меня услышали, и с переднего сиденья ко мне перебрался Сай, который и напоил меня теплой водой из пластиковой фляги, осторожно поддерживая за плечи, чтобы я не подавилась.
– Что со мной? – с трудом выдавила я и закашлялась.
– Док Джер предполагает, что пустынная лихорадка, симптомы похожи. Но, учитывая наш с вами маленький секрет, мы опасаемся, что это может быть нечто другое.
Я отрицательно замотала головой и поморщилась – голова тут же отплатила мне новым приступом боли.
– Исключено, – прокаркала я, радуясь, что ко мне возвращается голос, – это местный «подарок» – от «своих» я либо привита, либо имею иммунитет и не валялась бы сейчас с жаром.
И снова жадно приложилась к фляге с водой, которую Сайгон предусмотрительно держал все это время рядом. Однако ощущение «Майкл-пати» никуда не делось, а, казалось, с каждым глотком делается все ярче.
– Командир, – позвала я неожиданно жалобно, – что за странное успокаивающее мне вкололи?
– Да стандартный местный препарат, название, боюсь, вам ничего не скажет, – задумчиво отозвался Сайгон, помогая мне улечься обратно на подушку.
И тут со стороны Миста послышался странный возглас, больше похожий на стон.
– Сай, мы идиоты!
Я неожиданно для себя хихикнула на это заявление Миста.
– Вспомни курс начальной медподготовки и скажи, почему на задания во внешние миры десятки берут расширенную аптечную укладку?
Если Сайгон и удивился, то по нему этого не было заметно, он прикрыл глаза и совершенно спокойно ответил, словно бы читая невидимый учебник:
– Необходимость в комплектовании расширенной аптечной укладки лекарственными средствами, произведенными на Кериме, за исключением шовных и перевязочных материалов, вызвана изменением метаболизма в процессе направленной генетической мутации, проводимой Матерью-Прародительницей. В случае использования лекарственных средств и препаратов из внешних миров вероятность побочных явлений и осложнений составляет 93,7 %. – Сай на минуту замолчал, потом неожиданно яростно выдохнул: – Краст!
– Именно, – покладисто отозвался со своего места Мист. – Побочка из-за особенностей обмена веществ. Как видишь, работает и в обратную сторону – если наши лекарства дать человеку из внешних миров.
– Соня, – слегка потряс меня за плечо Сайгон, – Соня, как вы себя чувствуете?
Это был хороший вопрос. Чувствовала я себя весьма странно: все вокруг казалось ужасно смешным, меня словно качало на гигантских волнах, голова кружилась, тело казалось невероятно легким, и даже головная боль куда-то исчезла.
– Боже мой, – выдохнула я, поднимая глаза на Сайгона и чувствуя при этом огромное желание провалиться сквозь землю, – я, кажется, пьяна! И что теперь делать?
Мист с переднего сиденья только хохотнул в ответ, а Сайгон задумался.
Я дотянулась до пластиковой фляги, сделала еще несколько глотков, и поняла, что именно вода усугубляет ситуацию. Сознание поплыло, последнее, что я помню, – это моя попытка объяснить Саю, что он «вполне себе ничего», погладив его при этом по щеке. А дальше началось царство полусна-полуяви, в котором никогда нельзя понять, что происходит на самом деле, а что – в твоей голове. Я тонула в песках, пугалась паровозного гудка, отчаянно звала маму, потом появлялся отец, у которого почему-то были светлые волосы, он гладил меня по голове, говорил, что все будет хорошо, и тут же становился Саем, и все мое тело плавилось то ли от нескромных прикосновений его рук, то ли от температуры, и снова меня качал океан, даря блаженную прохладу и зовя меня по имени. Я пыталась объяснить папе, что я застряла на Кериме и хочу домой, паровозу – что он редкостная сволочь и плод моего воображения, Саю – что он несколько торопит события, хотя я в общем-то не то чтобы и против, но не при Мисте же за рулем, а океану – что я его люблю. Слова давались с трудом, потому что мне было ужасно смешно, и я принималась хихикать в самый неподходящий момент. Наконец в океане установился штиль, я нашарила папину ладонь и, выдавив: «Не уходи!» – сумела провалиться в сон.
