А толстосум действительно обнаглел!
Сначала шантажом заставил явиться на смотрины к младшему братику, затем под прикрытием помощи чуть не изнасиловал в моей собственной ванной…
Нет, ну я вообще-то не сильно и сопротивлялась, но тому виной эта чертова слюна! Он же ведь знал, как это на меня может повлиять. Знал, но предпочел сказать об этом в последний момент!
Ладно, суть не в этом, суть в том, что этот гад распалил меня и… бросил! И ведь главное, предлог какой стремный выбрал — «молоденькая».
У-у-у, демонюка. Прилетел, понимаешь ли, разборки чинить начал, хотя его никто не приглашал, и командует так, будто…
— Эва, лучше выпей сока, — опять эти мягкие, настойчивые интонации, от которых так и тянет двинуть локтем в породистое лицо.
Не поворачивая головы, демонстрирую мужчине неприличный жест и слышу приглушенный рык.
— Эва! — немного повышает он голос.
Меня пронзает укол страха, но я слишком зла, чтобы прислушиваться к инстинктам, отчаянно советующим подчиняться Курту во всем.
Сильные пальцы хватают меня за подбородок и дергают, вынуждая повернуться в его сторону.
— Я думал, мы договорились, что ты будешь примерной девочкой, — слегка прищурив глаза, обманчиво спокойно говорит он.
Не задумываясь о причинах своего поведения, трансформирую челюсть и выпускаю клыки. Рычать я тоже умею, пусть не так грозно и выразительно, как это получается у Курта, но умею.
Мой исполненный злости рык смешит Курта, настолько, что он дарит снисходительную улыбку.
— Ты ведешь себя глупо, девочка, — его большой палец скользит по моей нижней губе, едва ощутимо задевает один из клыков, в то время как остальные пальцы все так же крепко удерживают подбородок. — Даже дикий зверь понимает, что нельзя кусать руку, которая его кормит.
Я дергаю головой и вырываюсь.
— Вот только я не зверь, да и вы мне не хозяин, — говорю я немного резче, чем хотелось бы, и снова отворачиваюсь.
Яблокова, соберись! У тебя похмелье, ты злишься, но это не повод становиться самоубийцей.
Дернув ремень безопасности, встаю со своего места, стараясь не встречаться взглядом с Куртом, выхожу в проход и иду в хвост самолета, где расположился туалет.
На креслах впереди развалился спящий Микаэль. Тонкое одеяло скатилось вниз, ноги выставлены в проход, а на левой скуле расцветает синюшными красками смачный фингал.
М-да, даже Бандит никогда не приносил домой таких впечатляющих размеров произведение кулачного искусства.
Я немного притормаживаю и с любопытством наклоняюсь над парнем.
Надо же, а Курт не врал, говоря, что у лаэрдов регенерация на уровне. Еще тридцать минут назад, когда мы отъезжали от гостиницы, синяк был значительно больше, да и в целом все лицо выглядело намного хуже из-за опухшего глаза.
Заботливо накрыв Мика одеялом, ловлю на себе тяжелый взгляд Курта и возобновляю прерванное путешествие.
Сделав свои дела, чувствую, как тело проваливается в такой желанный сейчас сон, и кисло улыбаюсь. Еще когда мы только поднимались на борт самолета, Курт четко дал понять, что не отпустит от себя ни на шаг. Сесть рядом с Микаэлем лаэрд не разрешил, одной — тоже, а в его компании я злилась так сильно, что ни о каком сне и отдыхе и речи быть не могло.
Вернувшись к своему месту, я останавливаюсь в проходе и смотрю в уставшее лицо Курта.
— Можно я лягу на соседние сиденья?
Я уже внутренне готова услышать его непреклонное «нет», поэтому, когда мужчина протягивает руку со стаканом сока, немного теряюсь и удивленно приподнимаю брови.
— Это что?
— Это компромисс, — тихо поясняет он. — Пьешь сок вместо энергетика и можешь ложиться спать.
Предложение, кончено, весьма заманчиво, но существует одно существенное «но».
— У меня аллергия.
— На компромиссы?
Курт скалится, и меня внезапно одолевает желание выпрыгнуть прямо из самолета, лишь бы только избавиться от общества старшего из братьев. Правда, есть шанс, что демон догонит, поймает, и вот тогда-то мне уж точно не поздоровится.
— На цитрусовые, — осторожно признаюсь.
«Впрочем, на компромиссы тоже», — мысленно добавляю я.
Курт закатывает глаза, словно ему в полете предложили посмотреть плохо срежиссированный фильм.
— Не выдумывай, Эва, — раздраженно говорит он. — У демонов не бывает пищевых аллергий.
Я пожимаю плечами. Ну, нет так нет. Даже спорить с ним не собираюсь. Через час все сам увидит.
Забираю из его рук стакан и выпиваю, глядя исключительно в глаза мужчины. Если что, я его честно предупредила, а то, что не поверил, — так это не мои проблемы. Точнее, мои, но я готова немного потерпеть зуд, лишь бы увидеть эту самоуверенную морду растерянной.
Осушив стакан, ставлю его на столик, укладываюсь на соседних креслах, скидываю кроссовки и погружаюсь в поверхностный, рваный сон.
При посадке нас с Микой никто не будит и не заставляет пристегиваться. Зачем? Демонам высота не страшна, как и угроза разбиться насмерть. Мы, точнее, наши демоны выживут в любом происшествии.
Сквозь рваный болезненный сон чувствую, как кто-то терпеливо обувает меня, закутывает в одеяло и поднимает на руки.
Сонно приоткрыв один глаз, удостоверяюсь в том, что Курт опять решил поработать бесплатным извозчиком, и снова сплю. Когда я приоткрываю глаза в следующий раз, мы уже куда-то едем в машине. Я все еще на коленях у Курта, а вот Микаэля почему-то поблизости нет. Неужто старший брат избавился от младшего, пока я дрыхла? Ну, ничего. Я еще отомщу за Мажора. Вот только еще пять минуточек посплю…
— Эва, — кто-то легонько дотрагивается до моей щеки кончиками пальцев. — Мы приехали. Пора просыпаться.
Я сонно вытягиваю ноги, упираюсь в дверцу машины и открываю глаза.
— Выспалась? — негромко спрашивает мужчина, и я широко зеваю в ответ. — Завтракать будем?
Не раздумывая, киваю и радостно улыбаюсь.
Курт проводит рукой по моим волосам, убирая по пути пару непослушных прядей.
— Вот почему ты не можешь всегда быть такой мягкой и послушной? — с легким укором в голосе замечает Курт.
Сказанное задевает меня, и я вспоминаю, что злюсь на Курта-командира. Скинув с себя остатки сна, сползаю с коленей лаэрда и оглядываюсь.
Мы с лаэрдом все еще сидим на заднем сиденье машины, зато водитель и охранник уже вышли и мерзнут на улице. Тот факт, что я спала на руках Курта, заставляет меня почувствовать неловкость.
Ситуация ухудшается, когда Курт протягивает шубку, одолженную мне Микаэлем.
— А где моя куртка?
Шуба, конечно, красивая, мягкая и греет превосходно, но я ее не покупала, а быть должной кому-то из Дамиров не хочется.
Яблокова, вообще-то на тебе все вещи чужие.
— Она в багажнике, вместе с твоим рюкзаком и вещами, — говорит мужчина, сверяясь с наручными часами. — А что? Тебе что-то нужно?
Не говоря ни слова, дергаю ручку дверцы и выпрыгиваю на улицу.
— Эва! — рычит за моей спиной Курт, и я торопливо захлопываю дверцу.
Двое удивленных мужчин стоят всего в паре шагов. Интересно, кто из них водитель?
— Откройте, пожалуйста, багажник, — прошу я, обращаясь сразу к обоим.
Тихо пищит брелок в руках одного из них, я киваю в знак благодарности и торопливо обегаю машину. Дверь со стороны Курта громко хлопает.
— Могла бы просто сказать, — его голос так же холоден, как и воздух на улице.
Мелко дрожа, поскольку стою на морозе в одном пиджаке и майке, я торопливо вынимаю черную широкую куртку от костюма для катания и одеваюсь. Затем беру свой рюкзак, просовываю руки в лямки и поворачиваюсь к Курту.
— Завтракать? — примирительно спрашиваю, оглядываясь по сторонам в поисках кафешки. — Предлагаю вон туда, — показываю пальцем в сторону знакомой вывески.
Лаэрд оборачивается, смотрит в указанном направлении и протягивает свою ладонь. За ручку я не ходила с пятого класса, да и в карманах держать руки теплее, но есть в этот момент во взгляде Курта нечто такое, что я решаю сделать маленькую уступку и протягиваю ладонь.
Держась за руки, словно первоклашки на первое сентября, мы входим в полупустой зал кафешки и занимаем столик в самом углу. Водитель с охранником усаживаются чуть в стороне.
— Эва, давай еще один компромисс?
Я заинтересованно наклоняю голову, всем видом демонстрируя, что готова выслушать предложение.
— Аврора очень хочет с тобой поговорить и объясниться, — в лоб говорит Курт. — Ты соглашаешься увидеться с ней через час, а я не препятствую вашим с Микой отношениям.
Откинувшись на спинку стула, пристально смотрю в глаза мужчины. Безумно хотелось бы узнать, о чем беседовали братья, пока я принимала прохладный душ в номере Курта, и почему в результате душевного семейного разговора на лице Микаэля появился внушительных размеров фингал. Курт явно против, но против чего?
