Ксения Никонова - Я и мой король

– Прекрасный портрет. Хоть сейчас на стену тронного зала. – Король любовался на рисунок с презрительной усмешкой. Лицо его в этот момент было ну очень неприятным. – Самое страшное, что я вовсе не уверен, не сломает ли ваш мир меня окончательно. – С этими словами он медленно порвал рисунок на две части, потом еще на две, кинул обрывки в мусорное ведро. – Показывай свои документы.

Я сходила в комнату, вытащила паспорт, студенческий и читательский билеты. Принесла в комнату, протянула Дэну. Тот взял, деловито осмотрел со всех сторон, принюхался и со вздохом отложил:

– Не получится, здесь кроме бумаги и другие материалы, я не знаю, из чего и каким образом они получены. И фотографии еще везде. Жесткий у вас контроль за гражданами.

– Да, возможности нашего информационного общества в этом плане велики. Паспорт могут и по базе пробить, у каждого свой уникальный номер. И как быть?

– Остается один путь. Сделать иллюзию. Первым мне понадобится это, как я понимаю, – указал Дэн на читательский билет. – С него и начнем. Проблема еще в том, что я своего фотографического изображения не видел, только портреты, это же совсем другое. Но попробую. Сиди тихо и ничего не трогай.

С этими словами медленно провел рукой над моим читательским билетом, потом сложил ладони вместе, а когда развел их, на правой руке у него была полупрозрачная копия документа. Он бережно положил ее на стол рядом с моим билетом.

– Теперь изменим надписи. Какое имя здесь написать?

– Пиши «Иванов Данил Сергеевич». Это я Сан Санычу так сказала, тебе же все равно, надеюсь.

Буквы моего имени расплылись и собрались в новое имя.

– Что еще исправить?

– Если ты хочешь в редкий фонд, то курс должен быть четвертый-пятый, лучше пятый, они дипломники.

Римская цифра «два» трансформировалась в арабскую «пять».

– Ой, не так. Цифру надо римскую, погоди, сейчас нарисую.

Я сбегала в комнату и притащила листочек с ручкой:

– Вот смотри. – Я поставила галочку на листе. – Это другие цифры, но иногда ими пользуются.

– Я видел такие знаки в твоем учебнике, но не успел спросить.

– Теперь надо номер изменить, только бы не ошибиться. По-моему, у старшекурсников номера меньше, чем наши, а вот насколько. – Я задумалась. Каждый курс отличается на тысячу, что ли.

– На него будут смотреть?

– И записывать каждый раз при выдаче книг.

Дэн скептически цокнул языком:

– Да-а. Как все у вас… сложно.

– А ты сможешь его изменить по-быстрому, если что?

– Смогу.

– Тогда оставим это до библиотеки. Пока напиши просто на три тысячи меньше, чем мой номер. – Может, у меня паранойя, но подделывать документы мне еще не приходилось, страшновато. – Теперь измени год выдачи на девяносто шестой и добавь вот здесь штампы, по два за каждый год. Это значит, что ты ходил в библиотеку и долгов за тобой нет. Дальше твоя подпись, ее надо будет ставить каждый раз за полученную книгу, так что лучше сначала потренируйся на листке, а потом перенеси сюда. Можно просто фамилию «Иванов». Ну и фотография.

Даанэль начал пристально рассматривать меня и сравнивать с изображением на фото. Потом прикрыл глаза, провел пальцем по фотографии на иллюзии – и вместо меня на ней образовался Дэн, прямо как живой, даже как будто трехмерный. Парень недовольно сравнил наши фотографии, скривился, снова провел пальцем. Изображение стало более «плоским».

– Нормально?

– Ага, только надо бы помладше, ну ладно, сильно присматриваться не будут, я думаю.

– Помладше?

– Ну поступают-то примерно в семнадцать лет. А сейчас ты как раз потянешь на старшекурсника.

Дэн ухмыльнулся, третий раз провел пальцем над «фотографией» – и вместо него нынешнего на снимке образовался безмятежно улыбающийся парнишка моего возраста. Я изумленно уставилась на это чудо. Ну точно он, почти такой, как когда спит, очень симпатичный, только еще более беззаботный.

– Похож? – с усмешкой взглянул на меня Дэн.

– Ага, на тебя во сне.

– В каком сне? – не понял он.

Я смущенно улыбнулась:

– Ну ты почти такой, когда спишь.

– Правда? Не знал. А ты что, рассматривала меня?

Я окончательно смутилась:

– Что же мне теперь, усиленно отворачиваться? Просто меня поражает разница в твоем лице, когда ты спишь и бодрствуешь. Как будто два разных человека.

– Я привык к своей маске и давно перестал замечать ее. После того как убили моего брата и меня объявили наследником престола, она стала моим лицом.

– А сколько тебе тут лет?

– Чуть младше тебя. Едва исполнилось семнадцать. – Дэн перевел взгляд на окно и тихо продолжил: – Это было еще до того, как ушла мама.

В голосе его звучала горечь. Я осторожно спросила:

– Она умерла?

Даанэль тихо покачал головой:

– Нет. Не будем об этом.

Я согласно кивнула. Боже мой, сколько же горестей за плечами этого человека?! Отец умер – недавно, судя по всему. Брата убили! Мать ушла! Куда ушла? Почему ушла? А теперь вот самого занесло к черту на кулички. М-да, вот она жизнь королевская во всей красе. Я рассеянно взглянула на часы:

– Ой, Дэн, надо поторопиться, а то я опоздаю. Мне еще собираться!

Слабая улыбка заиграла на губах короля.

– Да, женщинам вечно требуется куча времени на сборы.

– Не могу же я такой страшилой идти на улицу!

Улыбка стала явной.

– Ну с чего ты взяла, что страшила?

– А то я в зеркало не смотрюсь.

Дэн пожал плечами:

– По мне, так симпатичная девушка, худенькая немного.

– Уж так и скажи – тощая.

– Хрупкая. Просто у тебя такая конституция.

– Спасибо за комплимент, брат мой, – небрежно улыбнулась я, чтобы скрыть свое смущение.

– Всегда пожалуйста, сестренка, – открыто улыбнулся Дэн в ответ. И сразу стал похож на себя на фотографии. – Давай закончим с документами, и я расскажу, что придумал, чтобы помочь тебе с экзаменами. Посмотри, все ли тут в порядке.

Я внимательно пробежалась глазами по «читательскому билету».

– Да, нормально. Фотография пойдет, если ты будешь больше улыбаться и поменьше смотреть свысока. Я серьезно, Дэн, ты смотришь на людей как король, а в библиотеке так нельзя. Библиотекари не слуги, а хозяева на своей территории. Им нельзя приказывать, можно лишь попросить о помощи. Иначе ничего не получишь.

– Я понял. Значит, материализую.

Король сосредоточился, что-то прошептал, накрыл иллюзию рукой, что-то сверкнуло под ладонью, и вот на столе уже лежит вполне материальный предмет – читательский билет на имя студента пятого курса исторического факультета Иванова Данила Сергеевича.

– А потрогать можно?

– Пожалуйста! – разрешающе повел он рукой.

Я осторожно взяла билет в руки. Совсем настоящий, прохладная поверхность, шершавая бумага, гладкая фотография улыбчивого мальчишки.

– Любой маг, конечно, сразу бы определил подделку, но здесь некому поймать меня на обмане. Для простого человека это настоящий билет.

– А почему же ты тогда называешь его иллюзией?

– Потому, что это иллюзия, которая воздействует на чувства людей и говорит им, что она материальна. Этого билета нет. Я могу развеять его в секунду. Какие документы еще нужны?

– Основное удостоверение личности – паспорт. Но тут такая тонкость: не везде прокатит твоя иллюзия. Надо быть очень осторожным. С ним нельзя будет соваться в серьезные заведения. И тем более попадать в милицию. А вот к Санычу сходить можно будет, хотя к нему лучше бы со студенческим. Ой, нельзя со студенческим, ты ж по легенде из другого города. Ох, Дэн, нестыковки у нас с легендой. Спрашивать будут, что ты в библиотеке делаешь.

– Придумаем. Не волнуйся, Маша, люди, как правило, не слишком внимательны к другим, это я тебе как король говорю. А уж у вас вообще каждый сам за себя. Меня это удивляет безмерно.

Через десять минут Российская Федерация обрела нового гражданина в лице Иванова Данила Сергеевича одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Некоторые моменты, такие, как страница с воинской обязанностью, требовали доработки, и я сделала себе зарубку на память – заглянуть к кому-то из парней в паспорт. Правда, причину такого интереса еще не придумала. Зато водяные знаки получились как родные.

Пока Дэн мудровал с паспортом, я достала из холодильника колбасу с хлебом. Хоть бутерброд зажевать, а то когда еще будет случай поесть. Программа на сегодня насыщенная. Поскольку за столом расположился Дэн, я отрезала ломоть на тумбочке и, с тоской вспоминая вчерашний ужин, задумчиво положила бутерброд в рот.

– Не ешь эту гадость! – протянул он руку и забрал мой бутерброд.

– Эй, ты чего?! Отдай! – возмутилась я. – Некогда мне сейчас готовить, когда я еще поем теперь!

Я попыталась вернуть свой законный бутерброд. Ага, разбежалась. Пальцами одной руки мой «братец» аккуратно ухватил меня за запястья, а второй брезгливо стянул колбасу с хлеба и бросил в ведро.

– Держи! – Протянул мне голый хлеб.