Она никогда просто не говорила. Госпожа Снер осведомлялась, констатировала, сообщала — все, что угодно, но не говорила как все нормальные люди. Наверное, это было нелегко.
— Мама! Мне тридцать лет! — вызверилась Вейр, разом забыв про все добродетели на свете. — Даже если я тебя обманываю, то кому какое дело? Тебе не кажется странным, что ты звонишь мне, чтобы проверить, не пропустила ли я сеанс у психолога?
— Тебе двадцать девять, насколько я помню. А тридцать исполнится только через четыре месяца, — чему бы стоило поучиться у этой женщины, так это выдержке. — И ничего странного в создавшейся ситуации я не вижу. Ты мой единственный ребенок. Вполне естественно, что я о тебе забочусь…
Да, это просто забота. Всего лишь проявление материнской опеки. Не «держись, дочка», не «милая, я всегда рядом», не «все пройдет». Нет, ничего подобного и никогда. «Ты не пропустила сеанс?». Но, в конце концов, каждый понимает заботу по-своему. И родителей не выбирают. Ей, между прочим, еще не самые плохие достались.
— Мам, прости, но мне нужно ехать. У меня еще вечерний прием назначен, — перебила ровный, как будто расчесанный и приглаженный, поток слов Вейр. — Я тебе перезвоню, хорошо?
— Нет, не перезвонишь. Сегодня вечером Ари пригласила меня на суаре[1]. И я надеялась, что ты будешь меня сопровождать. Но, видимо, надеялась я зря. Ты предпочитаешь оставаться эгоисткой и демонстративно упиваться своими сложностями.
И на этой жизнерадостной ноте мать, не прощаясь, отключилась. Доктор задумчиво провела ребром телефона по щеке. Его пластиковый бочок был теплым, нагревшимся в ладони.
Спасти собственную шкуру от жертвоприношения разгневанной богине можно было двумя способами. Немедленно позвонить, долго извиняться и пойти… Куда бы там не было, пойти с матерью. Или несколько дней каяться, посыпая голову пеплом и признавая собственное несовершенство. Зато начать можно завтра… Сложный выбор. Настоящая дилемма.
Ветер распахнул полы не застёгнутого жакета, игриво забрался под юбку, лизнув холодным языком ноги. Вейр поежилась. И одним пальцем набрала на телефоне команду, отправляя машину к офису.
Ее «девочка», кокетливо подмигнув фарами, деликатно рыкнула. И двинулась вперед, слегка подкидывая изящный зад на выбоинах асфальта. Доктор застегнула жакет, решительно забрасывая ремешок сумочки на плечо.
Конечно, вечерняя прогулка по этому району была не самой гениальной идеей. Психолога она выбрала так, чтобы при его посещении не столкнуться ни с кем из знакомых. Чем, конечно, разочаровала свою мать, считавшая, что если уж существует необходимость посещать столь… неудобного врача, то стоит, по крайней мере, выбрать специалиста с именем.
Но сейчас Вейр, не смотря на свои неврозы и многочисленные фобии, решила пройтись. Нервы были перетянуты, как будто кто-то держал их в кулаке, медленно наматывая на руку. В таком состоянии домой отправляться бессмысленно. Все равно не уснула бы, прокрутившись на постели волчком половину ночи.
Да и в собственный офис стоило бы зайти. Хотя, конечно, никакого вечернего приема у нее назначено не было. Но лучше поработать, чем, бродя из комнаты в комнату, тратить время на неубедительные попытки уговорить себя, что все в полном порядке. А отсюда до ее кабинета дойти можно было минут за двадцать. Если поспешить.
А поспешить хотелось. Вейр снова поежилась, поправляя ремешок сумки. И горячо жалея, что отправила машину. Для того чтобы ее вернуть, достаточно было достать телефон из кармана. Но вместо этого доктор пошагала вперед по самому краю тротуара, стараясь огибать темнеющие неосвещенными провалами подворотни.
* * *
Пуля злобно цвиркнула, выбив край плитки над головой, засыпав щеку мелким крошевом. Уроды палили не прицельно, но легче от этого не становилось. Стрелять в бетонном мешке, утыканном колоннами, как расческа зубчиками, да еще и облицованным искусственным камнем — идея выше всяких похвал. Но выбор им предложить забыли.
— Надо убираться отсюда, — буркнул Пал, вбивая ладонью в ствол новую обойму.
— Ни хрена, — процедил Дем, вжимаясь спиной в колонну, как будто хотел с ней слиться. — Я пройду.
— Бахнулся, брат? — оскалил удлиненные клыки Вар — ему было весело. — Их там пятеро.
— Да и нашумели мы. Сейчас полиция заявится, — подал голос Из, прищурившись, следя за тенями на стенах.
Теней было много, слишком много. Лампы горели только на выходе с платформы, да и то через одну. Но станцию как будто специально декорировали для съемок какого-нибудь третьесортного сериала, вроде «Пламенеющих сердец».
С потолка свешивались кишки кабелей, выпущенных открытыми люками. Сквозняк из туннелей трепал изодранные края рекламных плакатов. Неработающие торговые автоматы, разукрашенные граффити так, что нереально было даже предположить, чем они торговали, добавляли на бетонный пол длинных, изломанных углами, химер. Которые, почему-то, тоже шевелились, как живые.
— Все высказались? — сплюнул Дем. — А теперь можете валить в задницу. Я его достану.
— Из штанов достань, — огрызнулся Пал, кривя перепаханную шрамами физиономию. — Полегчает.
Лейтенант ничего не ответил, только зыркнул злобно. Его желтые глаза поблескивали в полумраке, как у зверя, будто отражая свет.
— Дем, не дури… — воззвал к пустоте, заменяющую людям разум, Из.
Зря взывал. Лейтенант его даже дослушивать не стал. Резко выдохнул, как перед прыжком в воду, и метнулся в сторону, перемахнув через край платформы. Черный полы его пальто мазнули по воздуху. Кажется, для тех, засевших на другом краю перрона, только этого сигнала и не хватало. От пальбы заложило уши. Эхо металось между бетонных стен, отдаваясь высверливающим мозг визгом где-то в корнях зубов.
Дем, пригнувшись и сложившись почти пополам, держась под платформой, где место для него, даже скрючившегося в три погибели, было явно мало, рванул прямо под выстрелы.
— Придурок! — не вовремя разбуженным медведем взревел Пал и грациозно, ласточкой, нырнул за Демом.
Пожалуй, это выглядело даже красиво. Что-то в этом движении было от оборотня. Эдакого гризли, в прыжке перекидывающегося в пантеру. Огромное и неуклюжее тело неожиданно приобрело грацию на грани законов физики, а, заодно, и анатомии. Вот только отборный мат, перекрывающий даже истеричный визг свинцовых ос, портил впечатление.
— Ток! — заорал Из.
— Думаешь, не вырубили? — абсолютно спокойно поинтересовался Вар, вскидывая к плечу короткоствольный автомат. — Хотя, может, и не вырубили. Дальше-то по ветке станции действуют. Прикрой! — неожиданно рявкнул он, выныривая из-за колонны.
Вар тряхнул головой, ловя хвост волос, одиноко торчащий из лысой макушки, зубами. И даже с какой-то ленцой пошел вперед, держа автомат низко, у бедра. Голое, перевитое вздувшимися венами и вязью татуировок предплечье, едва заметно подергивала отдача.
Наверное, это тоже было красиво.
— Вашу мать! — выдохнул сквозь зубы Из, красоты в происходящем, видимо, не наблюдавший.
Он краем глаза видел, как Пал догнал Дема, сбив его на землю. Тускло блестящие в полумраке рельсы накрыло черным плащом. И две фигуры слились в один клубок, растворились во мраке под платформой — тень в тенях. Но парню сейчас было не до их разборок.
Вар вдруг споткнулся, его мотануло вперед, ствол автомата опустился к полу, выпустив в бетон одиночную пулю. И лейтенант, как будто раздумывая, стоит ли ему упасть или еще постоять, плавно опустился на пол, обернувшись вокруг собственной оси.
— Твою мать! — выдал Из и в неожиданно рухнувшей, как плита, тишине, его вопль прокатился по залу каменным ядром.
Но ад, оказывается, взял передышку только для того, чтобы поглубже вздохнуть, и показать, что это была только прелюдия. Крик Иза будто сдернул чеку с гранаты. И заброшенная станция метро с ее кабелями и изодранными баннерами взорвалась такой динамикой, которой не видела и в лучшие свои времена.
На другом конце зала что-то грохнуло так, что с потолка дождем посыпался мусор и каменное крошево. По выщербленному полу проворно поползли пряди грязно-желтого, липкого даже на вид, тумана. Горло немедленно продрало, как теркой, из глаз сами собой хлынули слезы. Из, утираясь рукавом, только и смог разглядеть две темные фигуры. В колыхании ядовитого марева они показались ему просто гигантскими.
Та, что появилась из тумана чуть позднее, рванула вперед, как будто обнимая со спины идущего перед ним. Объятия, по всей видимости, были действительно горячими. Потому что оба рухнули, откатившись за колонну. Изу были видны только ноги в тяжелых ботинках, колотящих по бетону как в эпилептическом припадке. Покрывало тянущей щупальца дымки перетекло через них волной, укрывая под собой.
Вместе с грохотом неожиданно ожил вроде бы подстреленный Вар. Он как жук, перевернулся на спину, коротко огрызаясь одиночными выстрелами прямо с пола.
