Я поблагодарил слугу, немного побродил по городу, пытаясь раздобыть какие-нибудь еще сведения, и пошел на станцию. В Милкоте Бэтнуара никто не видел. Я спрашивал в трактире и в отеле. Говорил, что ищу старого приятеля, и описывал внешность Бэтнуара, но мне все отвечали, что такой человек здесь не появлялся. Зато я узнал об одной странной привычке покойного банкира: по ночам он любил иногда гулять по вересковой пустоши. Его заметил трактирщик, когда они с сыном искали пропавшую собаку. Это было около полуночи. Только-только закончился сильный дождь, они, мокрые и грязные, шли домой и на окраине города столкнулись с Тернером, который направлялся на пустырь. Он растерялся, когда их увидел, что-то пробормотал и поспешил дальше. Подозрительно, конечно, но мало ли какие дела бывают у банкиров.
Вот и все. И никакого следа, никакой зацепки, никакого намека, чтобы мне найти Бэтнуара. А может, это и не он был. Великобритания – страна большая, и так маловероятно, чтобы мы с ним случайно снова оказались в одних и тех же краях. Я вернулся в Мортон разочарованный и заставил себя взяться за статьи для Лондонского издательства. Редакция известила меня письмом, что они опубликовали в последнем номере две мои статьи и хотели бы заполучить еще две для следующего. Чтобы успеть отправить им рукописи до конца июня, мне нужно было хорошо постараться.
Всю неделю я посвятил статьям. Только в субботу меня отвлекли – одному пожилому джентльмену стало плохо, и меня позвали его посмотреть. По пути домой я встретил Мери Джеферсон. Я заметил, что она очень плохо выглядит. Она всегда была бледной, а сейчас казалась просто зеленой. Под глазами залегли тени, лицо осунулось. Я спросил у нее, как дела. Она смутилась, как в школе, когда я вызывал ее отвечать, опустила голову и прошептала:
– Спасибо, сэр, хорошо.
Но вид у нее был при этом такой несчастный, что мне стало жаль ее.
За ужином я спросил у миссис Дикси, что случилось с ее племянницей, не заболела ли она?
– О, это все от нервов! Мне так сказала сестра, – произнесла хозяйка, подкладывая мне кусок баранины. – Хотя, какие-такие у Мери могут быть нервы? Я в ее возрасте уже работала на фабрике, сама зарабатывала. А с ней родители слишком нянчатся.
– А от чего же Мери нервничает?
– Да все после похорон Тернера, упокой, Господи, его душу. Она слишком впечатлительная, наверное, ей не следовало на это смотреть. Спать стала плохо… Может, вы, сэр, дадите ей какое-нибудь успокоительное? – Я кивнул и принялся за чай с печеньем, вполне удовлетворенный ответом.
Но оказалось, миссис Дикси еще не закончила свой рассказ.
– Хотя вы знаете, доктор Фрэдбер, я бы на месте Мери тоже испугалась. Представляете, на нее бросился огромный черный ворон! Прямо там, на кладбище, когда все стояли у могилы. Сестра говорит, у Мери на шее висел какой-то полудрагоценный камешек, он сверкнул на солнце, ворон на него и кинулся, хотел украсть.
– Украсть камень? – я чуть не подавился чаем.
– Да! Хорошо, что родители были рядом, отогнали его. Теперь бедняжке по ночам кошмары снятся.
Я решил завтра же навестить свою ученицу. Это происшествие казалось мне совершенно невероятным. Стоит толпа людей, мимо летит ворон и вдруг он на кого-то бросается… Так что ли? Что же это за странная птица такая? И почему он хотел утащить именно волшебный рубин Мириам, а не чью-нибудь золотую брошь, например? Очень странно…
На следующий день около полудня я отправился к Джеферсонам. Отец Мери что-то мастерил во дворе. И он, и миссис Джеферсон очень мне обрадовались. Миссис Джеферсон засуетилась на кухне, поставила чайник и отправила Мери в лавку за свежими булочками. Когда все было готово, Мери ушла в свою комнату, а мы сели пить чай. Эта семейная пара мне очень нравилась. Я редко встречал в своей жизни таких добродушных, искренних и открытых людей. На протяжении стольких лет брака они сумели сохранить нежную привязанность, уважение друг к другу, это было заметно даже такому редкому гостю, как я. Скорее всего, именно это создавало в их доме такую атмосферу добра, тепла и уюта, что от них не хотелось уходить.
Мы пили чай и разговаривали. Миссис Джеферсон с присущем ей тонким юмором рассказывала, как они с мужем познакомились. Оказалось, это была довольно забавная история. Я долго смеялся, совсем позабыв, зачем я сюда пришел. Мери напомнила о себе, загремев чем-то в своей комнате.
– Я слышал, что у вас произошел неприятный случай на похоронах Тернера, – произнес я.
– Да, этот ворон… Бедная моя девочка так испугалась! Он ей теперь все время снится. Она даже стала плохо есть. Вы знаете, я так за нее волнуюсь!
– Можно мне поговорить с ней?
– Да, конечно. Мери! Подойди, детка, сюда! – крикнула миссис Джеферсон.
Мери вышла к нам в гостиную и робко взглянула на меня.
– Мери, ты можешь рассказать мне не как учителю, а как другу, чего ты боишься? – ласково спросил я.
– Большого черного ворона, сэр.
– Он тебе часто снится, да? Но ведь это только сон, во сне ворон не может причинить тебе вреда.
Мери тяжело вздохнула и опустила глаза.
– Он мне не снится… Я вижу его ночью за окном.
Миссис Джеферсон всплеснула руками:
– Но, доченька, такого не может быть! Ведь ты уже взрослая, посуди сама: как тот ворон мог оказаться здесь?
– Я не знаю, мама, но я хорошо помню, что не спала, когда он прилетел в первый раз.
– Мери, расскажи мне обо всем поподробнее, – попросил я.
– Мне захотелось пить. Я встала, налила себе воды из графина и посмотрела на часы, – начала девочка, постепенно заливаясь краской. – Было полпервого ночи. Я выпила несколько глотков и только легла в постель, как кто-то осторожно постучал в окно три раза… Я думала, что мне послышалось. Но тут тут постучали снова, уже громче…
Мери так разволновалась, что голос ее прервался, и она дальше не могла продолжать.
– Что с тобой? Успокойся, Мери, выпей чаю, – миссис Джеферсон протянула ей свою чашку, села рядом с дочкой и обняла ее за плечи. – Раньше, когда она мне рассказывала, такого с ней не было, – добавила она, обращаясь ко мне.
Я понимал, что нехорошо заставлять девочку снова все это переживать, но мне важно было узнать все подробности. Поэтому, когда она немного успокоилась, я попросил ее продолжить.
Мери рассказала, что она подошла к окну и увидела за стеклом того самого ворона, который напал на нее на кладбище. Она махнула на него рукой, потом платком, но он не улетал. Ей показалось, что он смотрит на нее очень злобно. Тогда она задернула шторы и залезла с головой под одеяло. А ворон, якобы, сидел на окне до утра и время от времени грозно стучал клювом в стекло. На следующую ночь его не было, а потом он прилетал две ночи подряд и все стучал в окно, требуя, чтобы его впустили.
Этот рассказ дался Мери тяжело, еще немного – и она бы расплакалась. Я поблагодарил ее, пообещал скоро зайти еще и откланялся. Я не знал, верить Мери или нет, и как ко всему этому относиться. Конечно, она могла все выдумать. Дети в ее возрасте часто фантазируют, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы их пожалели и купили что-нибудь вкусное или красивое. Но в то же время я видел, что девочка действительно чем-то взволнована и напугана, а темные круги под глазами говорили о том, что она плохо спит по ночам.
Вскоре я поехал в Милкот по делам. Я кое-что купил, отправил письмо родным и, покончив со всеми делами, набрел на маленький деревянный дом с надписью «Оружейная лавка». Я вспомнил, что давно собирался поохотиться в этих краях и решил приобрести себе ружье и 3 десятка пуль разного калибра. До дилижанса еще было 5 часов, поэтому я вынужден был полдня слоняться по городу.
Я зашел в трактир, чтобы пообедать и узнать что-нибудь об убийстве Тернера. Но посетителей там не было. Я поинтересовался у трактирщика и выяснил, что это преступление до сих пор является для всех загадкой, в том числе, и для полиции. Пообедав, я не знал, куда мне податься. Я шел и шел по неширокой улице вдоль казавшихся одинаковыми домиков, окруженных вишневыми деревьями. Возле одного дома играл малыш, а чопорная пожилая леди, должно быть няня, за ним присматривала.
Вскоре я оказался на окраине города. Передо мной до самого горизонта простиралась пустынная дикая местность, по которой северный ветер гнал лиловые волны вереска. У меня еще было время и я решил прогуляться. «Интересно, что мог здесь ночью делать Тернер?» – думал я. Под ногами извивалась узкая тропинка, она шла через всю пустошь, огибая серые валуны, от Милкота до Мортона. На этом пустыре совсем не росли деревья, изредка лишь встречались одинокие кусты терна. Я уже отошел достаточно от города, пора было возвращаться. Но тут я увидел что-то большое и темное впереди. Любопытство победило, и я направился дальше. Вскоре я смог различить вертикальную черную скалу, а возле нее что-то вроде бы шевелилось. Я ускорил шаг, ломая голову, что бы это могло быть. Лишь подойдя на расстояние в 50 ярдов, я понял, что возле скалы стоит конь. Он щипал траву, опустив голову, поэтому я долго не мог понять, что это. Кроме того, он был вороной масти, и на фоне черного камня его сложно было заметить. Я хотел уже поворачивать, но что-то показалось мне странным. Пришлось подойти еще ближе. Я плохо разбираюсь в лошадях, но, по-моему, это был один из лучших представителей своей породы. Не конь, а красавец! Он не обращал на меня никакого внимания. Я смотрел на него, смотрел… И вдруг меня осенило, что в нем мне показалось необычным – он был оседлан! Я огляделся в поисках его хозяина, но кругом не было ни души. Может быть, конь сбросил всадника, и тот лежит где-то рядом в траве без сознания?
