Лоредан — истинная причина ее слез. Потеря Аурики была невосполнима. Не существует лекарства, способного залечить эту рану. Глядя в глаза полные печали, Элай понял, что это не пройдет никогда. Пока жива, Аурика будет помнить. Такая любовь, какая была у нее с Лореданом, не умирает со смертью одного из влюбленных.
Ему понадобится время, но он смирится с мыслью, что она любит погибшего мужа. И будет любить всегда. Кто Элай такой, чтобы претендовать на его место в ее сердце? Лоредан был сильным, красивым, гордым мужчиной. Рожденным править. А Элай? Без роду, без племени, сын шлюхи, наемник, вор и убийца. Он даже симпатичной внешностью похвастаться не может. Вечно грязный, шрам на лице, новая одежда и та смотрится на нем, как обноски. Ему было не по силам соперничать с живым Лореданом, с мертвым и подавно не тягаться. В памяти Аурики он навечно запечатленный идеал. Никогда она не посмотрит на него так, как смотрела на Лоредана — с любовью и уважением. Хотя, видят Боги, он бы не пожалел жизни за один такой взгляд.
Но это не значит, что он бросит ее. Он будет тенью следовать за ней, оберегать от невзгод. И, возможно, однажды она снова будет счастлива. Пусть и не с ним.
— Идем, — он взял ее под локоть. Сквозь плащ и рубаху чувствовался жар ее тела. Температура солнечных на несколько градусов превышала человеческую.
В этот раз она не оттолкнула его. Слишком занятая печальными мыслями, она позволила вести себя через толпу к воротам. Горе сыграло им на руку. Под его весом Аурика склонила голову к земле и ссутулила плечи, ее походка копировала поступь деревенской девушки, и они, не вызвав подозрений, миновали ворота без досмотра.
У них не было лошадей, а пешком далеко не уйдешь. Аурика в столице отвыкла от пеших прогулок. Она часто останавливалась передохнуть. Элай не возражал, так как сам был слаб. Он не показывал, но ноги едва держали его. Иногда он не понимал, где находится и куда идет, продолжая движение на инстинктах.
Чуть зашло солнце, Аурика отказалась идти дальше. Они отошли от столицы всего на пару километров. Ее стены еще маячили за спиной. Но Аурика уперлась, как своенравная ослица. Животное хотя бы можно сдвинуть с места, поманив морковкой. Солнечная дрессировке не поддавалась.
Элай чувствовал себя разбитым. На пререкания требовались силы, которых не было, и он сдался. Выбрал местом для ночлега груду живописных развалин. Когда-то здесь находился постоялый двор, но со временем пришел в упадок, и хозяева бросили дом. Постройку разобрали по кирпичикам. Остался лишь фундамент и кусок северной стены. За ней-то Элай и планировал заночевать.
— Мы будем спать на земле? — в голосе солнечной сквозил ужас, как будто ей предложили спать в хлеву со скотом.
— Это отличное место. Ветер не дует, нас не видно с дороги.
Солнечная поджала губы, но капризничать не стала. Лишь потребовала разжечь костер. Будь воля Элая, он бы обошелся без огня, но Аурика бурно реагировала на отсутствие света. Заставлять коротать ночь в темноте и без того напуганную девушку показалось ему безжалостным.
Он истратил остатки энергии на собирание хвороста и разведение огня, но сам погреться у пламени не смог — Аурика отказалась приближаться к костру, пока рядом был Элай. Пришлось отойти подальше. Туда, куда свет и тепло огня не доставали. Там ноги отказались его держать, и Элай повалился на землю.
Аурика встала так, чтобы между ними был костер. Вроде как подчеркнула, что она не с Элаем. Обхватив себя за плечи, она дрожала от холода. Тогда он стянул куртку и бросил Аурике, но девушка ее не накинула, а постелила на землю. Она предпочла мерзнуть, лишь бы не надевать его вещь. Даже куртка Элая была недостойна ее касаться. Что уж говорить о нем самом.
Последнее что он запомнил — игру отблесков огня в волосах Аурики. Всполохи желтых и красных искр напомнили солнечных зайчиков из детства. На сердце стало тепло, как тогда. Веки смежились, и Элай отключился, не понимая, что это не сон, а обморок.
Их разделяло пламя костра. Так она чувствовала себя в безопасности. Может, низший считает ее дурой, но она давно заметила, как он смотрит на нее. Знает она этот взгляд. Многие мужчины смотрели на нее также. Он совсем тронулся умом, если полагает, что она когда-нибудь ответит ему благосклонностью. Да будь он последним мужчиной… Даже думать об этом противно.
День выдался пасмурным, Аурика получила совсем немного солнечной энергии и была не прочь подкрепиться едой низших. Она громко потребовала ужин. Не получив ответ, бросила в низшего камушек. Никакой реакции. Что-то было не так. Как бы крепко он не спал, на удар камня в грудь должен был среагировать.
Мужчина сидел в тени, прислонившись к каменной стене. Голова запрокинулась, руки сложены на груди. Аурика не видела его лица, зато даже в полумраке различила пятно на рубахе в районе живота. Что-то пахнущее железом пропитало ткань.
Аурика не разбиралась в анатомии низших, но и ее скудных познаний хватило, чтобы понять — он умирает. Та пахнущая железом жидкость — кровь. Он ранен. И довольно серьезно. Если ничего не предпринять, не дотянет до утра.
Ей виделась в этом высшая справедливость. Виновный в смерти любимого умирает на ее глазах. Подыхает, как бездомная псина, в дорожной пыли. Она мстительно улыбнулась. Даже жаль, что он затих. Она бы послушала его стоны.
Какое-то время она наблюдала за растущим пятном на рубахе. Низший тяжело дышал, но умирать не торопился. Сильный попался, гад. В конце концов, ей надоела его агония, и она свернулась калачиком на куртке, неприятно пахнущей хозяином. Ничего потерпит. Другой подстилки все равно нет.
Где-то хрустнула ветка, и дрема мгновенно развеялась. Аурика села, оглянулась, выискивая источник звука, но непривычные к темноте глаза ничего не увидели. Кругом непроглядная тьма. Как же мало света дает огонь! Намного меньше, чем поначалу. Аурика понятия не имела, как поддерживать костер. В Гелиополе, где солнечный свет всегда ласкает кожу, огонь ни к чему.
Тьма обступала со всех сторон. Подкрадывалась словно хищник к добыче. Вскоре пламя погаснет, и Аурика окажется один на один с ночью. Страшнее этого чудовища она не ведала.
Элай захрипел, и она едва не завопила, не сразу сообразив, что звуки издает ее спутник. Компания низшего, несмотря на всю неприязнь к нему, теперь казалась ей благом. Но не за горами тот час, когда он покинет земную юдоль и воссоединится со своими богами. Не с кем ей будет разделить эту тьму.
Аурика вскочила. Врачевала она еще хуже, чем поддерживала огонь. Раны гелиосов заживляло солнце. Его свет и покой — все, что требовалось жителям Гелиополя, чтобы оправиться от любого недуга. Если солнце не помогало, то ничто уже не могло помочь. Но как лечат раны низшие?
Однажды она наблюдала, как Лоредан оказывал первую помощь солдату. Сперва он остановил кровь. Эта жидкость жизненно важна для низших. Аурике предстояло дотронуться до спутника, а это было самым сложным.
Она направилась к мужчине, постоянно замирая, пятясь в сомнениях, топчась на месте. Путь в несколько шагов занял у нее пятнадцать минут. Наконец, добралась. Встала над низшим, заглянула в лицо. В полумраке и то видно до чего отталкивающая у него внешность. И дело не только в шраме, хотя он играл свою роль. Чертам не хватало утонченности, которой славятся мужчины Гелиополя. Его лицо словно вылепила из глины неумелая рука — жесткие грубые линии. И этого монстра ей предстояло спасти. Пожалуй, за подобные жертвы Аурика достойна причислению к сомну мучеников.
Она присела на корточки, рассмотреть рану, но в темноте мало что поняла. Вот если бы он лежал ближе к огню. Сцепив зубы, Аурика пересилила брезгливость. «Ты делаешь это ради собственного блага», — напомнила она себе. — «Без него ты погибнешь».
На ощупь низший был холодным. Будучи гелиоской, Аурика ненавидела холод — противоположность солнечному теплу. Задержав дыхание, чтобы не ощущать смрадного запаха крови, она схватила мужчину за плечи и поволокла к костру. Сдвинуть его с места было также тяжело, как гору, но Аурика не сдавалась. Упрямство не позволяло. К концу она совсем выбилась из сил. Зато низший лежал близко к огню, и рана была на виду.
Она прошла первое испытание. Теперь предстояло снять рубаху с мужчины. Морщась, она расстегнула пуговицы. Кожа у него была такой же загорелой как ее собственная. А, может, это вовсе не загар, а грязь. Всем известно, тела низших буквально впитывают ее. То ли дело гелиосы. Их тела, как и помыслы, всегда чисты.
И все же низшие, как она отметила мимоходом, во всем похожи на гелиосов. Разве что мускулатура ее спутника была развита сильнее, чем у Лоредана. Оно и понятно, он орудовал мечом — примитивное оружие. То ли дело лук, которым в совершенстве владел Лоредан.
С рубахой, а потом и с повязкой было покончено, и Аурика осмотрела рану — глубокий надрез на левом боку. Рваные края сшила неумелая рука, и швы разошлись. Оборванные нитки торчали из плоти словно черви. Аурику передернуло. Она часто задышала, борясь с тошнотой.
