Ознакомительная версия.
– Ма-а-а-акс… – Шепот вышел тихий и томный, и я совсем смешалась и замолчала.
– Танюша… – Демон наклонился низко-низко. – Танечка, феечка моя нежная…
Все возражения и протесты замерли на губах, пальцы на запястье Макса ослабли, а, когда он мягко прижался к моему рту, тело моментально накрыла волна слабости, и я уже ни о чем не думала. Ни о том, что пуговички медленно, но неумолимо расстегиваются, и вот уже горячие подушечки гладят кожу совсем рядом с кружевным краем бюстика, рассыпая по ней обжигающие искры. Ни о том, что нельзя поддаваться на эти безумно приятные, настойчивые провокации. А потом меня с головой захлестнула бесконечная нежность поцелуя, Макс совсем не торопился превращать его в страстный и глубокий. Его язык ласково щекотал мои губы, пока их не начало покалывать, и я сама подалась навстречу, обхватив Макса за шею и притянув к себе. Инстинкты окончательно взяли верх над здравым смыслом, меня поглотила могучая волна наслаждения происходящим, восхитительными ощущениями, которые дарили губы Макса, его пальцы, уже уверенно проникшие под кружево белья. Тело само тянулось навстречу за новой порцией ласки, без всякого стыда и смущения. А поцелуй все длился, став глубже, чувственней, и тело плавилось в жаркой истоме, лишавшей даже тени мысли о сопротивлении.
Макс наконец оторвался от моих губ, но… я не попыталась встать. Я практически лежала на его руке совершенно без сил, а Казанцев склонился надо мной, проложил дорожку из едва ощутимых, как прикосновение пушинки, поцелуев до самого кружевного края. Когда горячие губы сомкнулись поверх белья на болезненно нывшей от недавних ласк вершинке, и Макс очень осторожно сжал ее зубами, меня как молния пронзила. Я всхлипнула, выгнувшись, перед глазами засверкали звезды, а руки сжались в кулаки от острого приступа наслаждения, смывшего последние остатки страха и здравого смысла. Казанцев разгладил влажную ткань, чуть отстранился и легонько подул – и снова волна удовольствия, мягче, чем предыдущая, но такая же сладкая. Я уже не соображала, что делаю, мои пальцы зарылись в волосы Макса, перебирая пряди, сердце металось в грудной клетке, мешая дышать, ну а мыслей давно никаких не осталось. А потом он аккуратно отодвинул ткань, и его язык лизнул напряженный шарик – я громко охнула, не сдержавшись, и пальцы сжали темные, мягкие пряди, притягивая голову Макса ближе. Бож-же, как же хорошо!..
Мне казалось, я плыву, тела совсем не чувствовала, только эмоции и ощущения, которые сосредоточились в двух местах: горевшей от смелых ласк груди и внизу живота, где знакомо, немного болезненно потягивало. И уже не казалось, будто Макс делает что-то запретное, страшное или недопустимое, все мое существо тянулось к нему, к этим восхитительным ощущениям. Казанцев слегка втянул твердую горошинку, ладонью нежно сжав вторую грудь, и я не сдержала короткого стона, захлебнувшись в медовой волне удовольствия. Где-то на самом краю сознания мелькнула шальная мысль, а так ли будет с Димкой, если он осмелеет настолько же, и одновременно пришло осознание, что ладонь Макса спустилась ниже, пальцы демона самым наглым образом уже проникли под пояс джинсов. Это отрезвило почище холодного душа, потому что одно дело – ласки выше талии, пусть не совсем приличные, но… допустимые, а другое дело – то, на что явно нацелился Макс. Нет! Наваждение схлынуло, и охватило оцепенение, едва до затуманенного сознания в полной мере дошло, что именно происходит.
Вот тут мои пальцы вцепились в запястья Казанцева с риском оставить синяки, я вдохнула, а выдохнуть не смогла – накрыл страх, да такой сильный, что горло свело и все поплыло перед глазами. Я же… Господи, что я только что чуть не наделала?! И что я позволяла Максу?! Ладно бы просто целовались, как с Димкой, но… А-а-а-а-а-а!! От воспоминания, как млела и таяла под губами и руками Казанцева, лицо облил такой жаркий и густой румянец, что показалось, кожа сейчас сгорит, обнажив мышцы и кости. Макс почувствовал, как я напряглась, и выпрямился, посмотрев мне в глаза. Руку с живота не убрал.
– Тань… – глубоким, чувственным голосом произнес он с нотками легкого недоумения.
Этот голос отозвался дрожью на натянутых до предела нервах, и вдруг стало ужасно стыдно, что я лежу в распахнутой блузе в не очень пристойном виде, одна грудь обнажена и сосок вызывающе торчит… О-о-о-о-о-о-о. Да-а-а-а, Танька, и где твоя хваленая сила воли и здравый смысл?! И не надо оправдываться, что Макс спец по соблазнению – на тебя его штучки не должны по определению действовать! А ты тут… растеклась сиропной лужицей, как бы пошло ни звучало, и забыла совершенно, какая участь тебя ждет после всего одной жаркой ночки с Максом!
– Н-не надо, – выдавила я, заикаясь, не в силах отвести взгляд от манящей глубины глаз цвета жареного кофе.
– Тань, все хорошо, – Казанцев попытался мягко высвободиться из моих пальцев, чтобы продолжить опасные игры на грани, но я только крепче сжала его руки.
– Нет! – нервно повторила, повысив голос. – Макс, пожалуйста!..
В темном взгляде мелькнул багровый огонек, на мгновение показалось, черты лица Казанцева слегка поплыли, и мне стало еще страшнее – а ну как совсем с катушек слетел?! И… и чихал он на мои желания, точнее на нежелание! Сейчас я действительно хотела, чтобы он как можно быстрее убрал руки и отпустил. Я отвернулась, зажмурилась и сильно прикусила губу, глаза нещадно защипало, а в горле встал ком. Вот и сходила на свидание, Танечка, ага, поверила в то, что демоны могут быть нормальными. Как же.
– Танюш…
– Да пусти же! – Я дернулась, одновременно попытавшись оттолкнуть конечности Казанцева.
Срочно хотелось в ванную, пережить приступ слез и привести себя в порядок. Макс не отпустил. Вместо этого сердито фыркнул, перехватил мои запястья, и в следующий момент я оказалась в крепких объятиях, прижата к нему без возможности пошевелиться.
– Не пущу, – проворчал он. – Чтобы ты себе фигни всякой надумала? Вот уж нет.
– Фигня?! – тут же взвилась я, внутри как пружина распрямилась. Накопленное напряжение требовало выхода, пусть даже в банальной истерике. – Фигня, да?! То, что позволила нагло себя облапать, фигня?! – Я почти кричала, упорно пытаясь выбраться из рук Макса, но, к сожалению, безрезультатно.
А перед глазами уже все поплыло, позорная влага стекла по щекам двумя дорожками, отчего стало еще более неловко и стыдно за свое поведение.
– Танька, глупая, ну почему ты так это воспринимаешь? – В голосе Макса слышалась досада. – Тебе же понравилось, я видел и чувствовал. Зачем так грубо? Я не лапал тебя, я прикасался, целовал, ласкал…
Последние его слова послужили последней каплей. Ласкал он! А кто просил?! Воспользовался моей неопытностью и застал врасплох! У-у-у-у, демон! В крови еще бродили отголоски недавних эмоций и сладких переживаний, но здравый смысл ко мне уже вернулся. С новой силой накрыл стыд, и я сжалась в комочек, тихо всхлипывая и остро жалея, что не умею телепортироваться. Оказаться бы сейчас в своей комнате, подальше от всяких соблазнителей, как было бы чудесно! Макс молча гладил по голове, не разжимая рук и не выпуская, а я тихо плакала, орошая слезами его футболку – кажется, она уже промокла, и сильно.
– Танюш, ну прости, если напугал, – раздался его негромкий голос, и мне даже показалось – в нем звучат нотки раскаяния. – Я не думал, что ты так… резко отреагируешь. – Он запнулся и, расслышав искреннее недоумение, я чуть истерично не рассмеялась.
Это еще не резко, Макс, и, черт возьми, не будь я тем, кем являюсь, возможно, тебе бы и обломилось сладенькое сегодня. От этого стало еще хуже, и накатила новая волна отчаяния. Наверное, поэтому я не остановилась вовремя, и с губ сорвалось:
– Я не трусиха, я не могу-у-у! Мне нельзя!.. – сказала и испуганно затихла, желание реветь разом прошло.
Язык мой враг мой. Макс теперь точно как клещ вцепится, с безнадежностью поняла я. Конечно, тут же последовал закономерный вопрос:
– Почему нельзя? – удивленно так.
Конечно, я же фея. А феям все можно, и даже нужно в некоторой степени. Я пошевелилась, пряча взгляд, и тихо попросила:
– Можно мне в ванную? Я… умыться хочу.
И блузку застегнуть, в конце концов. Ну и мысли уложить, конечно. По-хорошему домой бы надо, но отпустит ли Макс?.. Сейчас руки разжал, дал подняться с его колен, но взгляд такой внимательный-внимательный. Пристальный. Ждущий. Да, вопроса не забудет, и у меня всего несколько минут, чтобы придумать на него ответ.
– Как к кухне идти, дверь увидишь, – пояснил он.
Я кивнула и поспешно вышла с веранды, почти бегом спустившись с лестницы. Попала ты, Танюха, между молотом и наковальней. И что теперь делать? На ходу застегиваясь, направилась к кухне, то и дело краснея от воспоминаний. Пальцы Макса, нежные и ласковые, его губы, горячие, настойчивые… Ай! Не думаю, не думаю об этом! И домой сама доберусь, без провожаний! Наверняка ведь будет настаивать. Надо сообразить, что Максу ответить, почему мне нельзя, а не смущенно улыбаться от картинок в голове. Я нашла ванную, плеснула прохладной водой в разгоряченное лицо, смывая следы слез и потихоньку успокаиваясь. Нет, хватит. Отстать от меня не отстанут, это точно, но позволять что-то больше поцелуев не собираюсь! Все, точка, и пусть думают, что хотят! Я вытерлась, глянула на себя в зеркало. Угу, глаза красные, губы слегка дрожат, на щеках румянец. Красотка просто. Поправила блузку, пригладила волосы и вышла.
Ознакомительная версия.
