Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской генеалогии

Андрей

Пьяненький Ир – это что-то. Правда, эти охламоны меня тоже споили, но мерцающий, похваляющийся своими мерцаниями и победами, не идет ни в какое сравнение с моими пьяными танцами на столе в компании Ники. Ники же, а не Или. Вот уж кто бы мне, наверное, никогда не простил. Или Лии, за нее бы меня Кар придушил на подлете. Или Машки… так низко пасть в глазах своих студентов я не готов. И хорошо, иначе всякое могло бы быть. Как с Иром, который в какой-то момент, я даже не усек, с чего это вдруг, мерцнул в Ириль. Ту самую, с которой началось наше с ним знакомство, и… стал лезть к Лучистому с поцелуями. Нет, эльф, конечно, сам виноват. Не фиг было тогда заставлять девчонку себя целовать, мотивируя это желанием окончательно доказать всем, что она не та, за кого себя выдает. Просто мы все как-то успели забыть о том досадном инциденте, после которого я окончательно убедился, что Ириль у нас мальчик, то есть парень, а еще точнее, мерцающий. Правда, о расовой принадлежности нашей старосты я узнал несколько позже, но не суть. Короче, наш остроухий декан сначала отшучивался, потом покраснел, потом побледнел, когда юная эльфийка, в которую обратился Ир, пошла в полномасштабное наступление. И в довершение всего спасался от разбуянившегося мерцающего на коленях у Мурзяса. Как он там оказался, лично я не усек. Наверное, отвлекся на что-то, споткнулся, ну и улетел куда не следует. Зато я однозначно собственными глазами видел, как с Мурки замешкавшегося декана скинул прямо на пол воинственно настроенный Барсик. Ну будь я на его месте, наверное, тоже заревновал бы. Ир, точнее, Ириль хохотала над поверженным врагом, хлопая в ладоши и очаровательно раскрасневшись. Хорошо, что еще не так давно мы все лицезрели процесс метаморфозы сурового секретаря ректора в это эфемерное создание. Иначе пришлось бы отбивать самого Ира от ухажеров. И без того на девчонку поглядывали с интересом. Эх! На этом я решил, что хорошенького понемножку и надо закругляться. И поволок пьяного товарища к себе. Попутно выслушал изъявления благодарности, перетерпел попытку по-дружески чмокнуть в носик, окончившуюся тем, что мне хрюкнули куда-то в область шеи, предварительно обслюнявив от переизбытка дружеских чувств. Ну да, Ир и в нормальном своем виде мне только до середины уха доставал, а Ириль была и того ниже. Как мы с ним завалились спать, не раздеваясь, я помнил плохо. Зато в голове четко отложилось следующее: уже развоплотившийся прямо в койке Ир пытался убедить меня в том, что мне кровь из носа необходимо срочно жениться. Я с дуру спросил, не на нем ли, за что получил такой тычок в живот, что, кажется, отрубился. Зато хорошо запомнил, что с пьяным мерцающим лучше не шутить, прибьет – и не заметит. Проснулся только утром и понял, что жизнь… в общем, далека от совершенства, потому что если мы не поторопимся, то опоздаем и великие дела, на которые я себя уже настроил, придется отложить. Вот засада! Остановите шарик, я сойду, а?

На сленге советских школьников – родители дома.