Арха искренне полагала, будто прошлогоднее посещение магазинов с Тхия и Шаем станет самым кошмарным знакомством с миром моды. Хотя по удобству традиционное платье арифедов могло бы и поспорить с готовыми нарядами. Так или иначе, а по-настоящему пыточных туалетов ведунья и не примеряла. В «Серебряном городе» и на достопамятном турнире ей, по крайней мере, ходить не пришлось.
О чём думали портные, для лекарки так и осталось загадкой. Но они явно не учитывали потребности женщин в дыхании, передвижении и даже в вертикальном положении. Тяжеленный шлейф ещё более неподъёмной юбки тянул назад. Центр тяжести странно сместился куда-то к коленям. И вся конструкция так и норовила опрокинуть несчастную Арху на спину. Высокие каблуки моментально натёрших ноги туфель устойчивости не добавляли. А времени на то, чтобы научиться со всем этим существовать, не оставалось. Поэтому до здоровых, щедро облитых самым натуральным золотом дверей служанки её довели под руки.
— У тебя на удивление дурацкий вид, — мрачно сообщил Ирраш, у этих дверей девушку поджидавший.
— Спасибо, ты тоже прекрасно выглядишь, — ответила Арха с придыханием, кисло улыбнувшись.
Нет, при виде шавера у неё в зобу не спёрло. Хотя драгоценных камней и серебряной вышивки на его камзоле было столько, что бархат из-под них едва проглядывал. И при этом лорд умудрялся выглядеть весьма привлекательно и внушительно. Просто корсет так стянул рёбра, что желудок сердце к гортани прижимал. А лёгкие, за неимением другого места, нежно обняли позвоночник.
— А шаверы неплохо живут…. — добавила лекарка, разглядывая створки дверей.
Это ей только поначалу показалось, что они обиты цельными листами. На самом же деле золото покрывала очень тонкая резьба, сквозь которую проглядывало тёмное дерево.
— Всего лишь зал для приёма посетителей, — пожал плечами Ирраш и подставил Архе руку. Странно согнутую точно параллельно земле и повёрнутую ладонью вниз. — И чего ты на меня так уставилась?
— А чего я с твоей лапой делать должна? — ведунья указала подбородком на рукав шавера.
— Тьма! — Ирраш закатил глаза к потолку. — Ладонь на мою положи. И делай вид, что опираешься.
— А по-настоящему опираться нельзя? Я без поддержки грохнусь…
— Нельзя! — огрызнулся свежеиспечённый братик. — Значит так. Когда войдём внутрь, смотри только перед собой. Спину держи прямо, голову высоко поднятой. Не доходя три шага до кресла Адаша, останавливаешься и делаешь реверанс…
— Чего делаешь? — уставилась на лорда Арха. — Ирраш, ты в своём уме? Какой во Тьму реверанс? Я его и не видела никогда, читала только. В романах. Любовных.
Лорд Нашкас выдал сквозь стиснутые зубы что-то длинное и очень прочувствованное, хлопнув себя ладонью по лбу, словно комара придавил.
— Просто поклониться ты сумеешь? — процедил он сквозь зубы.
— Не знаю… — честно ответила лекарка.
Девушка искренне сомневалась, что пластины проклятого корсеты ей дадут согнуться. Железные они, всё-таки.
— Так, короче, делаешь всё, как я. И молчишь. Поняла? Рот не открываешь ни при каких условиях! Там главы всех семейств рода собрались. Опозоришь меня…
Что тогда будет, шавер уточнять не стал. Но свои жёлтые глазенапы прищурил как-то недобро.
Оставалось только надеяться, что Дан тоже там, вместе с главами семейств. Всё-таки хаш-эд был в состоянии спасти ведунью от сомнительных воспитательных мер благоприобретённого родственника.
Или нет?
* * *
В императорском дворце Архе бывать не доводилось. Но представить его убранство она, конечно, пыталась. Так вот, такого великолепия, которое царило в «самом обыкновенном зале для приёмов» рода Нашкас, ведунья и в самых смелых фантазиях не воображала. Потолок — где-то там, высоко-высоко над головой — выложен разноцветной мозаикой. Пол — наборным паркетом из красного и чёрного дерева. Колонны то ли целиком вырезаны из голубоватой орочей кости, то ли только облицованы ей. И золото, золото, золото кругом. От его блеска даже огней светильников не видно.
Правда, собравшаяся толпа на фоне такого великолепия не терялась. У ведуньи мелькнула мысль, что если со всех присутствующих господ содрать камзолы, да продать их ювелирам, то можно с десяток бесплатных лечебниц открыть. А то и два десятка. Или три. В душе лекарки мгновенно проснулась ненависть обывателя к «зажравшимся тварям». И зависть, чего уж там.
Между прочим, женщин тут кроме неё не было. А все шаверы, позабыв вдруг так чтимые устои предков, обрядились в придворную одежду. Короче: чёрное на фоне золота и золото на фоне чёрного. И всё это густо усыпано драгоценностями.
«Кресло», на котором развалился скучающий Адаш, оказалось никаким и не креслом. Больше всего эта конструкция смахивала на небольшой диванчик, заваленный подушками. Правда, стоял он на возвышении в три широких ступеньки. И путь до него стал пыткой. С «ведьминой дорогой[11]» Арха его сравнивать бы не стала. Но всё равно удовольствие сомнительное.
Ведунья вообще не слишком любила, когда на неё пялятся. А уж когда таращится толпа шаверов и при этом восхищения у них ты явно не вызываешь, и вовсе хочется провалиться под землю. Хорошо ещё, что полагалось на руку Иррашу опираться. Несмотря на его строжайший запрет, лекарка на лорде едва ли не повисла, ходульно перебирая негнущимися ногами.
И едва не пролетела вперёд, когда братишка остановился. Оказывается, они достигли той самой черты в три шага от кресла. Шавер изящно, будто каждое утро тренировался, поклонился. Да ещё руками изобразил нечто эдакое, и ноги по-особому скрестил. Перепуганная до икоты Арха согнула колени, будто на стул собираясь садиться. Выпрямиться ей удалось с большим трудом.
Видимо, сделал она это совершенно зря, потому что уголок губ Ирраша нервно дёрнулся.
— Вы можете встать, лорд Нашкас, — придушенно сказал Адаш, прикрывая рот ладонью.
Брови Его Высочества подрагивали. Лекарка готова была клясться, что наследник престола едва сдерживается, чтобы не заржать в голос.
— Ваше Императорское Высочество, — тягуче, в совершенно несвойственной ему манере, начал Ирраш. — Я имею честь представить вам мою сестру, Арахшу ашэр Нашкас арш Карро. Прошу подтвердить её титул, имущественные права и привилегии, положенные по праву рождения. Так же прошу назначить меня её опекуном до тех пор, пока она не выйдет замуж.
Арха дёрнулась. Об опекунстве её как-то предупредить забыли. И ни в какой опеке лекарка не нуждалась, о чём и собиралась громко заявить. Но вовремя вспомнила горячую просьбу Ирраша держать рот закрытым.
Принц, внимательно разглядывающий ведунью, хрюкнул. И быстро потёр пальцем кончик носа.
— Мы рады приветствовать леди Нашкас, — сообщил он, давясь словами. — Мы изучили бумаги, которые вы передали нам. И нашли их подлинными, а заявленные требования абсолютно справедливыми. Поэтому мы закрепили все права леди документально, подтвердив их своей подписью и печатью, — Его Высочество, как фокусник, достал откуда-то свиток, перевязанный ленточкой, украшенный целой гроздью печатей, и протянул его в сторону гвардейца. — Но! — подлый Адаш буквально вырвал документы из пальцев Ирраша, подняв свиток вверх. — Поскольку у вас на попечении уже находится одиннадцать сестёр, мы сочли такую ношу неподъёмной. Поэтому права опеки передаём лорду Харрат.
— Как будет угодно Вашему Высочеству, — раздался за спиной Архи спокойный голос Дана.
— Вот и славно! — порадовался наследник. Радовался он как-то слишком активно, хотя ведунья шутки не поняла. — А теперь мы готовы принять у леди Нашкас вассальную клятву.
В зале повисла мёртвая тишина. Даже ткань не шелестела. Ведунья преданно таращилась на принца, лицо которого вдруг пошло малиновыми пятнами. Его Высочество уже не прикрывал губы ладошкой, а откровенно зажимал рот, надувая щеки.
Ирраш ткнул Арху локтём под рёбра так, что девушка покачнулась.
— Что? — выпалила ведунья от неожиданности.
Её голос в мёртвой тишине прозвучал с громкостью взрыва.
— Клятва… — напомнил Адаш, поигрывая бровями.
Лекарка сцепила зубы, чтобы лишнего не выдать. И отёрла вспотевшие ладони о подол, постаравшись сделать это как менее заметно. Правда, парча, расшитая жёстким шёлком, влагу впитывать не желала.
— Встань на колени у первой ступени и повторяй за мной… — лёгким ветерком коснулся затылка едва слышный шёпот Дана.
Попроси кто-нибудь ведунью повторить хоть предложение из вассальной присяги — она бы не сумела. Просто машинально проговаривала фразы за хаш-эдом, как попугай. Этот день, который никак закончиться не мог, вообще был щедр на провалы в памяти. Потому Арха и не поняла, почему принц всё-таки заржал.
— Хорошо, мы принимаем вашу клятву, леди Нашкас, — похрюкивая и всхлипывая, выдавил Адаш. — Хотя я первый раз слышу формулировку «безпорточной службой». Обычно говорят «непорочной». Хотя порток вы действительно не носите. Примите наши поздравления с подтверждением вашего статуса. Вас, лорд Нашкас, и вас, лорд Харрат, мы также поздравляем. И, Дан, прими мои искренние соболезнования. Как жаль, что между опекуном и опекаемым не может заключаться никаких союзов, кроме опекунского.
