Ознакомительная версия.
Шаг назад, шаг в сторону, поворот.
Музыка прокатилась по залу и затихла.
Винсент поцеловал мне руку и достал из внутреннего кармана фрака конверт.
– Хоггарт после случая с договором тщательно разбирал архивы и нашел это. Постоянно забываю вам отдать.
На пожелтевшей от времени бумаге размашистым резким почерком отца было выведено мое имя. Прежде чем я успела ответить, Винсент подался вперед и порывисто привлек к себе. Не сказать, с каким облегчением я обняла его в ответ.
– Поздравляю вас, – прошептала на выдохе, искренне радуясь, что голос не дрожит.
– Спасибо, – негромко произнес он и отстранился, – не представляете, как я боялся, что вы не примете Луизу.
– Боялись? Вы?
Мы обменялись короткими, понятными только нам улыбками.
– Отвести вас к мужу?
– Лучше к столам. Хочу немного освежиться.
Я дождалась, пока брат отошел и грянула веселая мелодия кантрели, посмотрела на письмо. Стоит ли его читать? Все давно в прошлом – и обиды, и наше с отцом противостояние, слова на бумаге ничего не изменят. Наверное, еще год назад я бы раскрыла его в тот же миг, как мои пальцы коснулись конверта, но сейчас просто убрала в ридикюль. Место этому письму там, где оно было все это время. В архивах.
C Луни хорошо. Только с ним можно устроиться на старом тюфяке, привалившись спиной к холодной стене, потягивать вино столетней выдержки и швырять в пауков сгусточками тьмы. Честно говоря, ни в одного не попала – чем меньше становилось вина, тем больше пауков, из которых лишь несколько были настоящими. Смутно помню, как я здесь оказалась, просто пунш хорошо шел между бесконечными танцами. Ночью фейерверк кружился перед глазами отдельно от неба, и я решила прогуляться подальше в парк – воздухом подышать. Но почему-то нашла себя в подземелье.
– Матушка сказала бы, что леди так себя не ведут, – доверительно сообщила я Луни, который сидел рядом. – Потому что это недостойно.
– У, – согласился он.
– Но я веду. Значит, я не леди?
Снова ворчание.
– А если я не леди, значит, я могу вести себя как хочу. Правильно?
Терпкое, пряное, с ягодно-сладковатым привкусом, вино обжигало горло и позволяло забыть о том, что где-то наверху счастливые Луиза и Винсент. А еще Анри Феро и бесконечные вьющиеся вокруг него леди, глядящие на моего мужа оленьими глазами. О да, вот они настоящие леди! Благопристойные, порядочные, только и ждущие, чтобы их пригласил этот демонов солнечный мерзавец. У, ненавижу! Я прицелилась и запустила паутинкой тьмы в центр обычной паутинки – одной из четырех, плавающих перед глазами. Промазала, разумеется.
– Но если никто не видит, что я веду себя недостойно, значит, я не леди только для себя. А для всех остальных – леди. И на глазах у них мне нужно продолжать вести себя достойно. Или нет?
Вард посмотрел на меня пустым взглядом, неподвижные зрачки чернели бусинками в радужке-стекле.
– Например, если я ударю мужа на людях щипцами для углей, меня потом уже не будут считать леди. А если в спальне, когда никто не видит, – будут. Ну, все кроме мужа, конечно.
Я поставила бокал мимо тюфяка, и он с жалобным звоном превратился в осколки.
– Ой.
Тогда я потянулась за бутылкой, поднесла к губам, запрокинула голову. И тут не везет: вино закончилось, поэтому я уткнулась лицом в могучее каменное плечо Луни. Сжала широкую сильную ладонь, мои ледяные пальцы утонули в его. Единственный мужчина, который всегда был со мной честен, который всегда меня защищал, и тот… мертвый. Завтра Винсент увезет свою Луизу к океану, а я буду в этом подвале сшибать паучков – до тех пор, пока сама не покроюсь паутиной.
Я икнула, жалобно всхлипнула и добавила:
– В договоре сказано, что все совместно нажитое имущество делится пополам. Я не хочу делить пополам Кошмара.
– Агр-а-у-а-у-у-у-у-у-у-у! – горестно отозвался Вард. Так, что у меня заложило уши. Хорошо, что именно в этой части замка звукоизоляция хорошая – подземелье для пленных обязывает, не слушать же было в темные времена служанкам и благородным дамам вопли истязаемых врагов. А еще хорошо, что я запирала Луни на время отъезда. Когда спустилась к нему после возвращения, пришла в ужас – дверь изнутри была покрыта вмятинами – видимо, когда на меня напал Эрик, он колотился о нее, пока оставались силы. К счастью, не вырвался, иначе все газеты потом пестрели бы заголовками: «Сенсация! Зомби в Лигенбурге!»
– Как думаешь, если я останусь спать здесь, кто-нибудь заметит?
Конечно же, Луни не думал никак. Да и я в общем-то тоже – сложное это занятие, думать, поэтому просто положила голову ему на колени.
– Тереза, вы здесь?
Голос Анри. Шаги на лестнице.
Минута – и он уже смотрел на меня, причем глаза его не уступали глазам девиц, которые на него вешались. Кругленькие такие, умилительные.
– Явился, – сообщила я Луни доверительным шепотом. – Золотой истукан. Статуя… мордатая.
– Тереза, вы…
Я швырнула в него бутылкой, которую он, разумеется, поймал и поставил на пол.
– …прикончили две бутылки коллекционного маэлонского вина…
Правда, что ли?… Ой, правда. Вот еще одна.
Анри подошел и остановился в двух шагах. Сейчас он нависал над нами подобно горе. Почему-то Вард на него даже не рыкнул, а потом вообще поднялся и потопал в сторону коридора, предатель!
– В подвале. С зомби. Вам не кажется, что это ненормально?
Вместо ответа я показала ему язык.
– Ненормально жениться на женщине по призванию.
– По заданию.
Я запустила в мужа второй бутылкой, на этот раз он просто увернулся, и она разлетелась вдребезги. Анри наклонился и мягко увлек меня за собой, помогая подняться. От его запаха – такого родного, ломало, выворачивало, жгло. Я сходила с ума от желания впиться поцелуем в эти жестокие губы, наплевав на гордость, на себя, на все, что он говорил или делал. Чувствовать, чувствовать, чувствовать – отчаянно, как за секунду до смерти. Потянулась к нему, обнимая, цепляясь пальцами за сильные плечи, а когда он ответил на поцелуй, мир взорвался ослепительным светом. Я задыхалась, по щекам текли слезы. Завтра я буду презирать его за то, что он это позволил, себя – за минутную слабость, но сейчас мир сжался до точки, в которой Анри меня обнимал.
– Пойдемте, провожу до спальни, пока вас не нашел кто-нибудь еще. Например, де Мортен.
В темноте золотые волосы казались серыми, словно на грани, а глаза черными – как сама тьма.
– Я вас ненавижу, – хрипло сказала я.
Анри провел пальцами по моей щеке – так нежно и так… жестоко. А потом просто сказал:
– Переживу.
Меня затошнило в прямом смысле этого слова. Я согнулась пополам, но опозориться была не судьба: сознание милостиво отключилось в самый подходящий момент. Потом я куда-то летела, и надо мной тянулся лавандовый шлейф. Неожиданно полет прекратился, мутить перестало. Звон в ушах вознесся до небывалых высот и ослаб. Легкое прикосновение пальцев к щеке и голос – глухой и далекий:
– Прости, маленькая. Я тебя подвел.
Я с трудом разлепила веки, но в спальне никого не было. Чего только не услышишь… если очень хочется. Голова стала совсем тяжелой, утонула в подушке, и я утонула вместе с ней.
Ленивый зной полудня был пропитан ароматами яблок и горьковато-душистых трав, над резными алыми лепестками багряны с жужжанием кружились огромные шмели. Перегнувшись через резные перила белоснежной беседки, я наблюдала за их мельтешением. Чем-то напоминало свадебный бал, когда над отполированным до блеска паркетом порхали разноцветные платья, а просторная зала казалась крохотной, словно под наплывом людей сжимались стены и высоченные потолки опускались вниз.
Я покрутила в руках конверт. Вскрыла, достала сложенный вдвое шероховатый листок.
Тереза,
мне не доводилось встречать столь мощный магический потенциал даже у мужчин. Ваша сила не угасала, хотя первое время после пробуждения я не делал ничего, чтобы ее развивать. Больше того, я пытался приглушить некромагию всеми известными способами, но ничего не вышло, поэтому я принял решение вас обучать. Несмотря на все, что мне известно, знаний не хватало. Не хватало умений, чтобы вас контролировать. Вы этого не помните, но через полгода случая с Вардом вы ушли за грань, пропустили через себя тьму и чуть не погибли.
Этот мир никогда не примет вас такой, какая вы есть, – поэтому я настоял на том, чтобы вы носили ладжеру. Поэтому я искал для вас мужа, способного совладать даже с глубинной тьмой, сдержать ее, дать ей отпор. Я заключил брачный контракт, который вступил бы в силу после вашего совершеннолетия, но, к величайшему моему сожалению, родители вашего будущего супруга погибли, а сам он пропал без вести и вряд ли когда-нибудь объявится.
Магии в наши времена почти не осталось, и с каждым годом ее будет становиться все меньше. Ищите человека, рядом с которым вы всегда сможете быть собой. Мужчину, который не уступит вам по силе. Если кто и способен справиться с наследием Дюхайма, то это вы.
Ознакомительная версия.
