Ознакомительная версия.
Но в парадном зале все равно было светло – выручало искусственное освещение. Белый и конечно же зеленый мрамор, черненое серебро, резьба, чеканные узоры… во вкусе и чувстве меры авторам этого убранства отказать было нельзя.
Гостей было немного. Да оно и понятно: мероприятие хоть и числилось увеселительным, устроенное по поводу национального праздника и императорской свадьбы, по факту носило исключительно политический характер. Случайные светские гуляки могли попасть сюда только в компании кого-то из приглашенных. В Орсе в подобных случаях было принято являться либо в сопровождении законной супруги, либо при отсутствии оной в одиночестве, приводить любовниц и случайных людей считалось, мягко говоря, дурным тоном. Впрочем, в Руше с его более свободной моралью этого ограничения могло и не быть.
Протокол тоже был весьма прост. Сначала запускали местных гостей, потом являлся император со свитой, потом по очереди входили делегации. Главная головная боль доставалась распорядителям: нужно было организовать все так, чтобы и принимающая сторона не переминалась с ноги на ногу, и высокопоставленные гости не толпились в коридоре. Поэтому тыбарцев всегда старались оставить напоследок; предсказать, сколько будут рассыпаться в любезностях эти велеречивые каменюки, было невозможно.
Каменюками их, к слову, называли все, и даже сами тыбарцы украдкой гордились своим прозвищем, потому что спокойствие и невозмутимость считались у них едва не главной добродетелью. Эти существа в целом были похожи и на людей и на оборотней, только отличались немного иным строением организма – их грубая ороговелая кожа действительно напоминала камень или скорее песок всевозможных оттенков, от светло-кремового до темно-коричневого, серого и даже розоватого.
Первыми сейчас, разумеется, принимали людей. Как-никак императора угораздило породниться именно с орсской правящей фамилией. Конечно, ради Мурмара так заморачиваться никто бы не стал. Да и Владыка мог бы не устраивать торжество, все-таки брак носил залоговый, договорный характер и являлся просто дополнительной печатью на договоре о мире. Тут свою роль сыграло, во-первых, стремление Рура продемонстрировать собственным подданным успешность и добровольность заключенного союза, а во-вторых… брак наш действительно довольно быстро стал настоящим, так почему бы и не отметить, как полагается?
Такого пыточного приспособления, как трон, у оборотней в хозяйстве не имелось, но для венценосных особ в дальнем конце зала были полукругом установлены удобные кресла. Для отдыха остальных приглашенных вдоль стен стояли скромные диванчики, столики с напитками и легкими закусками. А вот застолье для своих гостей император устраивать был не обязан. То есть делегатам, конечно, в их комнаты еду доставили, а вот на приеме никаких обедов не предполагалось. Зато в трактирах в честь праздника были обязаны угощать всех страждущих за счет казны и наливать по кружке вина за здоровье Владыки и его жены. Угощали не деликатесами, но вполне пристойной едой; трактирщики старались не жульничать, а то так накормишь проверяющего протухшим мясом – и простишься не только с заведением, но и со всем имуществом, и с несколькими годами свободы. Император очень не любил, когда его обманывали.
В общем, гуляли сегодня скорее не гости Варуша, а простой народ. И это было, на мой взгляд, более чем мудрое решение. Знати-то всегда всего мало и чего-то не хватает, а вот среди простых граждан забота Владыки не останется незамеченной.
В отличие от первого, официального приветствия, сейчас подразумевалось более неформальное. С разгону бросаться в отцовские объятия, конечно, не следовало, но все-таки предполагалось вручение памятных подарков и умеренно теплое общение, и это не могло не радовать: по отцу я здорово соскучилась. И по Алексу тоже, но одновременно покидать страну и правителю и наследнику было неправильным. Это когда меня сдавали с рук на руки Руамару, брат тоже напросился – мол, последняя возможность пообщаться, а там – когда еще свидимся! Действительно, когда уж теперь…
Интереснее всего было наблюдать за отцом. Нет, он-то меня, конечно, узнал и мужа в подмене не заподозрил, но взгляд все равно то и дело соскальзывал с Владыки Руша на меня. Да и остальные делегаты, среди которых мелькали знакомые лица, поглядывали на меня с интересом, даже тихонько шушукались.
Еще меня успокоило и согрело присутствие генерала Видимира Ганича, моего бывшего командира; он всегда очень тепло относился ко мне именно с человеческой стороны, не со служебной. По службе он был одинаково строг и требователен со всеми, хотя и выглядело это порой весьма забавно: генерал был удивительно маленького роста. Но все равно умудрился найти себе еще более миниатюрную супругу, так что смотрелись вдвоем они довольно гармонично. Ганич, в отличие от остальных, не стеснялся разглядывать меня в открытую, хитро улыбаясь и подкручивая правый ус. А когда орсские гости приблизились и два императора начали приветственный ритуал, генерал заговорщицки подмигнул.
Сначала – общие фразы, на орсском. Хороший тон – приветствовать гостя на его языке: «рад встрече», «благодарю за удовольствие», «счастлив видеть». Попытка понять настроение и расположение собеседника, оценить возможность перехода к более теплой беседе. Не по словам, по интонациям и манере держаться. А все вокруг терпеливо стояли и ждали, позволяя себе лишь едва слышно украдкой перешептываться. Я – в том числе, хотя шушукаться мне было не с кем, и оставалось просто молчать, улыбаться и разглядывать гостей.
Первым от шаблонных фраз отступил отец.
– Насколько я могу видеть, вы и моя дочь сумели найти общий язык? – осторожно уточнил он.
– Думаю, вполне. – Чуть улыбнувшись, Руамар вскользь бросил на меня веселый взгляд, но тут же опять посерьезнел. – А еще я думаю, сейчас самое время принести вам свою искреннюю и глубочайшую благодарность, Димир. – Владыка Руша под удивленные шепотки глубоко склонил голову. – Война длилась столько лет, но самый ценный ее трофей вы вручили мне в знак доброй воли вместе с подписью на мирном договоре – свою дочь. Я должен был просить ее руки, но Первопредок исполнил это желание без просьб.
Я едва удержалась от смешка. Вот как у него получается, имея опыт общения с этим безалаберным типом, произносить «Первопредок» с таким пиететом?
А в зале между тем повисла тишина; не то чтобы мертвая, но голоса заметно стихли. Заявление императора было более чем ясным и довольно громким, для многих еще и весьма неожиданным. Для большинства наша с ним гармония была ширмой, спектаклем, и всерьез поверить в успешность этого союза многие не могли. Подобное же публичное заявление значило гораздо больше, чем местные цвета власти и любые знаки внимания ко мне. Свое решение внутри страны Руамар еще мог изменить – мол, наиграется и плюнет, – а теперь пути назад уже не было. Брак публично признан не просто добровольным, но и вполне желанным. Уже не обязательство перед страной, а осознанный выбор человеческой женщины в пику всем традициям, обычаям и привычкам. Лично у меня слова императора потрясения не вызвали; я-то, в отличие от большинства посторонних, прежним обещаниям и, главное, поступкам собственного мужа верила.
– Я рад, что вы оценили Александру по достоинству, – медленно кивнул император Орсы в ответ. – Как отец я не мог бы найти для дочери лучшего мужа. И я счастлив благословить этот союз.
Тоже довольно громкое и решительное заявление, хотя и не настолько остро принятое людьми, как слова Руамара – оборотнями. Но это тоже неудивительно: все, кто входил в состав делегации, прекрасно знали об отношении Димира к своим детям и, думаю, вполне могли ожидать подобного. В конце концов, мы с мужем действительно выглядим достаточно довольными жизнью, чтобы отец перестал тревожиться за мое здоровье и эмоциональное состояние.
А вообще забавная получается политическая ситуация. Учитывая, что государства у нас разделены по видовому признаку и смешанные браки хотя бы теоретически возможны только между людьми и оборотнями – чифали и тыбарцы слишком сильно отличаются и от нас, и друг от друга, – практики политических международных союзов в настоящее время не существовало. Эта традиция жила в те времена, когда огромная Орсская империя не была единой, а разделялась между полутора десятками человеческих государств. В представлении и Руша и Орсы отец запросто мог считать Руамара новоприобретенным сыном. До сих пор об этом никто особо не задумывался – подумаешь, сделка и сделка, – а теперь казус всплыл. И получилось, что вчерашними непримиримыми врагами правят родственники. Очень резкий переход от войны к миру…
Ознакомительная версия.
