Альдеран прошептал молитву. Некоторые воинственные голоса совсем недавно начали ломаться.
А демоны все рвались и рвались сквозь прореху, а затем в плетении замигал еще один всплеск цветов. Боль алой молнией мерцала и прыгала по сети.
«Кто-то мешает закрыть брешь!» – сквозь зубы процедил Мэйсен.
«Кто?»
«Доната!»
«Это невозможно!»
«Что-то не так с ее цветами, Альдеран. Она не полностью ушла в плетение».
Альдеран заставил себя взглянуть туда, где сидела Доната. Сквозь дым он различил фигуру на стене. Кто-то смотрел вверх, запрокинув голову. Но это не могло быть ее плетением. Сознание Альдерана сопротивлялось мысли о том, что Доната могла их предать. И он скользнул разумом в сторону бреши. Врата были открыты для демонов. Цвета Донаты держали брешь. Это невозможно. Альдеран попробовал плетение: цвета замерцали и поплыли. Мэйсен был прав: с ними явно что-то не так.
А затем старик увидел темную фигуру на фоне белого камня. Вокруг яркими изорванными бабочками разлетелись ее акварели. Он двинулся ближе. Лицо Донаты было серым, виски и лоб изорваны ногтями в кровь. С окровавленных согнутых пальцев свисали пряди темных волос. На ее месте стоял Дарин. Его тело дергалось от потока чужой силы, доброе лицо исказилось в застывшую маску ужаса. Альдеран слышал в нем Песнь, дикую, пронзительную и совершенно безумную.
Теперь старик видел то, что ощутил Мэйсен: цвета принадлежали Донате, но от нее самой не осталось ничего, кроме иллюзии ее присутствия. От Дарина остался лишь кусочек, которого хватит для удержания щита, пока Савин не разорвет его. Каким-то образом он смог пробраться в упрямый разум белистанца и использовать парнишку для того, чтобы прорвать защиту изнутри.
«Он для тебя всего лишь инструмент – не человек, не творение Богини, достойное жизни не меньше других. Простой инструмент. А это означает конец». Альдеран дрожал от ярости, которую не ожидал когда-либо ощутить снова.
«Это не Доната, – сказал он Мэйсену. – Это ее цвета, но под ними не она».
«Мы должны закрыть эту брешь».
«Знаю. Я позову адептов».
* * *
Гэр увидел Танит в конце дорожки, ведущей к конюшням. Она стояла на коленях рядом с упавшим мастером, поддерживала его голову и пыталась работать с исцелением, одновременно удерживая вокруг них обоих защитные чары. Гэр пробился к ним. Чешуя и когти усеяли дорожку. Белоснежные камни Капитула уже пропитались черным и желтым ихором. Астоланка поблагодарила Гэра взглядом, опустила щит и вновь занялась упавшим мастером. Это был Брендан. Гэр рассмотрел его серое лицо и жуткую рану на животе. Он размахивал мечом, отгоняя демонов, пока целительница заклинала кровь и зашивала рану.
– Спасибо. – Танит слегка задыхалась.
– Он поправится?
Ржаво-рыжий бес рванулся к нему по тропинке. Гэр разрубил ему голову и столкнул тушу с парапета.
– Я сделала, что смогла. На данный момент его состояние стабилизировалось.
Гэр оглянулся на нее. Руки Танит были по локоть в крови, над бровью чернела полоса копоти.
– Мы так долго не продержимся, Танит. Я убиваю пятерых, а на смену им приходят десять. Ты должна позволить мне помочь Альдерану с прорехой.
– Это прямая угроза твоей жизни и нарушение моей клятвы.
– У нас нет выбора. – Еще одна чешуйчатая тварь налетела на лезвие его меча. – Убери мой щит.
Танит прикусила губу.
– Я не знаю, что ждет тебя за ним. Ты можешь просто не дотянуться до Песни.
– Сделай это, прошу. Ты же знаешь, сколько во мне силы – я нужен им.
Золотистые ладони коснулись его висков. Танит ворвалась в его разум, как ангел мщения, и щит пропал, а мозг Гэра заполнился кошмарами.
Темнота и боль затопили его. Гэр уронил меч, упал на колени. Обрывки воспоминаний, давно похороненных, рвались к свету, наружу, счастливые моменты сплетались с детскими кошмарами. Желудок Гэра свело судорогой, и его вырвало на дорожку.
Как только поток чуть стих, Гэр потянулся к Песни, которая звенела диссонансом в его памяти. Она была так близко – но всякий раз ускользала от его хватки. Гэр стиснул зубы и пожелал, чтобы она пришла к нему сама.
Его наполнила потрясающая музыка, чистая, как воздух в горах. Кошмары разлетелись и спрятались от радостной силы, которая откликнулась на зов Гэра. Над головой он видел сеть плетения и измученных созданий, которые ее держали. Не вполне осознавая, что делает, Гэр коснулся сложной сети и скользнул в нее.
Вокруг заструились цвета. Некоторые он узнавал, некоторые нет. Были узоры, которые потеряли изначальную форму под жутким давлением внешней силы, были и такие, которые почти совсем растворились. Песнь поднялась и заполнила все его сознание. Аккорд за аккордом Гэр собирал силы.
«Кто это?»
«Это Гэр, Мэйсен, – сказал Альдеран. – Ты в порядке, парень?»
«Не совсем, но удержу эту штуку, пока вы закрываете брешь».
«Кто-то плетет врата. Мне нужна вся сила, которую ты можешь дать».
«У меня есть идея получше, – вмешался Мэйсен. – Сбросим щит и переплетем его без цветов Донаты. Если мы силком закроем брешь, спрашивать потом будет некого».
Альдеран задумался только на секунду. «Согласен. Оставайся со мной, пока сможешь, Гэр».
Что случилось с Донатой? На вопросы не было времени. Песнь струилась сквозь Гэра, как река, и он мог не бояться какофонии, которая ждала его после расставания с ней. Раньше он страшился ее, но сейчас был кораблем, летящим на всех парусах при попутном ветре.
«Готов?» – спросил Мэйсен.
«Готов».
Щит мигнул. Демоны рванулись вперед – и со звоном разбитого хрусталя прозрачный купол возник на прежнем месте, разрезая пополам тех помощников Савина, которые не успели увернуться. Вниз посыпались части тел, заливая защитников ихором. Снаружи разочарованно взвыли оставшиеся бесы.
«Заряжайте щит! – Голос Альдерана звенел. – Сейчас!»
На миг Гэр почувствовал, что каждая клеточка его тела раскаляется добела. Течение Песни не изменилось ни на йоту, но контроль над ней принадлежал теперь не ему; он стал всего лишь проводником. Другие мастера держали плетение. На данный момент Гэр больше ничем не мог им помочь. Все его силы уходили на то, чтобы не разлететься под напором Песни…
Острая боль в руке, и Гэр открыл глаза. Треугольная пасть с мелкими зубами собиралась вцепиться ему в лицо. Мелькнула сталь, и бес рухнул куда-то в сторону, оцарапав на прощание его руку.
В поле зрения Гэра возникла сосредоточенная Танит с мечом. «Слишком близко для файербола, извини».
Демоны снова напали. Их словно притягивал дар Гэра – десятки тварей летели и ковыляли к нему с разных сторон. Танит могла защищать его или драться, но не могла делать то и другое сразу, а Гэр недостаточно контролировал Песнь, чтобы ей помочь. Целительница, как ангел, явившийся ему раньше, вскинула меч к небу, и лезвие расцвело синим пламенем. Кровь демонов затрещала и хлопьями облетела с него. Меч засиял и отправился собирать жатву.
Краем сознания Гэр чувствовал, как уставшие мастера отделяются от щита. Молния ударила прямо во двор. Крупные капли замолотили по камню под ногами, но там, где они попадали на кожу, Гэр ничего не чувствовал. Танит старалась, как могла, но по ее руке струилась кровь, и вскоре астоланка не сможет даже поднять меч.
Хищный крик зазвенел одновременно в мозгу и в воздухе, и в поле зрения Гэра мелькнули красно-золотые перья. Огненная орлица атаковала когтями и клювом, вырывая из чертей комья плоти. Она сияла перед ним, как солнце, прекрасная и смертоносная. Желтый ихор заливал камни дорожки, но на смену каждому убитому бесу возникал новый. Некоторые из них взлетали, уклоняясь от ударов ее могучих крыльев и пытаясь поцарапать или укусить. В оперении орлицы золото сменилось алым, и Гэр почувствовал, как в нем нарастает паника. Он не мог ей помочь. Гэр отчаянно попросил Песнь дать ему больше, чем он сможет удержать.
Музыка дикой воды заструилась в его сознании. Гэр дотянулся до нее кончиками пальцев. Песнь обожгла его, как пламя, заклубилась, словно дыхание на морозе. Каждая клеточка его тела разбухла от нее. С ним такое уже было, в тот день на дороге, когда он столкнулся с рыцарями Горана, но сейчас ощущение было в тысячу раз сильнее. И сейчас Гэр знал, что с этим делать.
Бело-голубая молния выгибалась от демона к демону, разносила их черепа, как яичную скорлупу. Дождь серебряными полотнами спускался с неба. Одежда намокла и липла к телу, вода мерцала, соприкасаясь с молнией.
