Ей понадобилась секунда, чтобы понять, о ком он говорит.
– А. Те девицы, из-за которых Скованный устроил столько глупостей и случилась Война Гнева. Итак. После того как ушли неизвестные боги, появились асторэ…
– Их могущество было так велико, что они создавали земли, горы и моря. Животных, птиц и рыб. Говорят, новые жители нашего мира много работали и использовали магию, оставшуюся от Первых. И сами стали богами. Добрыми и справедливыми.
– Здесь, я носом чую, будет звучать «но», – хмыкнула слушательница.
– Но у магии была обратная сторона. Чем чаще асторэ пользовались ею, строя наш мир, тем больше появлялось излишков этой магии. Точно осколки камней, оставшиеся после постройки здания, или накипь во время варки супа. Это была иная, измененная магия. Тяжелая, темная, опасная для существования нашего мира. Асторэ решили избавиться от нее, выбросить тьму в мир мертвых. Но у них не получилось. Они в ту пору были бессмертны и не могли открыть дверь на ту сторону. Тогда пришлось найти другой способ – создать смертных разумных существ. Первой расой стали уины. Но те оказались не способны к волшебству. Вторыми появились гвины. Но были они злы и порочны, с черными сердцами и странными мыслями, и асторэ, поняв ошибку, уничтожили своих детей, присоединив их к продолжающим накапливаться отходам магии, которые уже занимали весь южный материк, ушедший под воду во время Катаклизма. Третьими из созданных существ стали эйвы, возлюбленные дети асторэ. На них было потрачено много сил, но и в этот раз результат себя не оправдал. Узнав о том, к чему приводит использование дара, эйвы отказались от этой изначальной силы, чтобы не добавлять тьмы, остающейся после магии, в наш мир. Но некоторые говорят, что эйвы просто не способны были открыть дверь на ту сторону, потому что у них не было ключа, который теперь называется душой.
– Бред служителей Шестерых. Вечно они считают нас избранными, а всех остальных едва ли не мартышками.
– Смотрю, у тебя сложные отношения с верой.
– Скорее с ее проповедниками. В общем, короче, асторэ создали нас?
– В самом конце Эпохи Рождения.
– Восславим чудо нашего появления, – сухо прокомментировала Лавиани. – Надо полагать, к тому времени великие создатели уже по уши сидели в дерьме.
– Вполне возможно, что и так. Но люди все изменили. У них были способности, и первые из них стали великими волшебниками. Их было семеро. Милт, Моратан, Мальт, Мерк, Миерон, Мири, Мали. Четыре брата и три сестры.
– Семеро? Не шестеро? – удивилась она.
– Именно так. Чтобы открыть дверь на ту сторону, один должен был умереть. Мали, самая старшая, вызвалась завершить миссию и спасти мир, пока остальные шестеро должны были удерживать дверь открытой, чтобы переместить на ту сторону темные осколки. Как оказалось, сил Шестерых не хватало, чтобы они продержались достаточно долго, поэтому люди попросили асторэ дать им на время свою силу.
– Предчувствую подвох. Спорю на золотую марку, что ничего хорошего из этого не получилось. Или я не знаю человеческую натуру.
– Мали пожертвовала собой, и благодаря этому Шестеро с помощью силы, которая сделала их едва ли не богами, избавили мир от ужасных отбросов использованного волшебства. Они выкинули его по ту сторону и, прежде чем закрыть врата, выбросили туда и асторэ.
– Что и требовалось доказать! – довольно заявила Лавиани. – Вот сукины дети!
– Ты как будто рада.
– А чего мне печалиться, мальчик? Асторэ наивные придурки, раз поверили таким, как мы. Еще смешнее то, что теперь у нас почитают не Семерых, а Шестерых. Тех, кто не жертвовал собой, а хитростью завладел чужими знаниями и избавился от собственных создателей. После этого еще кто-то смеет говорить мне о человеколюбии!
– Ну, у них была причина так поступить. – Боль все так же терзала его спину.
– Конечно! И у вора всегда есть веская причина срезать твой кошелек! Без причины наш мир не построить! Какое они себе оправдание придумали?
– За тысячи лет, пока асторэ пользовались магией, оставшейся им в наследство от Первых, ее количество сильно истощилось. Шестеро понимали, что если их создатели продолжат использовать и дальше, то рано или поздно она полностью исчезнет. Ну и каждый раз открывать дверь на ту сторону, жертвуя следующим братом или сестрой, они не хотели. Потому что когда волшебства касались люди, не появлялось темного мусора. Шестеро рассудили, что, если асторэ останутся, человечество получит лишь объедки. А без них мы будем использовать волшебство не тысячу лет, а десятки тысяч.
– Просто великолепно. – Она встала, вытирая руки. – Одевайся. Будет болеть несколько часов.
– Это не конец истории. Шаутты и…
– Надо думать, что не конец. Оставлю демонов и все самое интересное на потом. Я предпочитаю короткие сказки. Особенно если у них грустный конец. Расскажешь мне его вечером.
Но вечером никаких историй не последовало. Стало холодно, качка усилилась еще больше, и брызги от волн безостановочно залетали на палубу. Женщина сидела на носу, сгорбившись, завернувшись в плащ, не собираясь покидать свой «насест». От еды отказалась, взяла только воду. Моряки пожимали плечами – единственная реакция на странности пассажирки.
Утром произошло лишь одно изменение – пошел мелкий противный дождь, еще сильнее испортивший видимость. Капитан ругался на погоду и поминал уин и все их отродье. Тэо прислушивался к себе, но неприятное ощущение не возвращалось. Словно затаилось до поры до времени. Теперь акробату досаждали только кошмары.
Ветер продолжал крепчать весь день, и Лавиани, не выдержав, подошла к морякам:
– Далеко до Нимада?
– Если повезет, к вечеру доберемся.
– Уже вечер, и нам не везет. Шторм! – Ей приходилось повышать голос, чтобы перекричать грохот волн. – Надо пристать к берегу!
Тэо, находясь рядом, внимательно слушал, сложив руки на груди и чувствуя, как кренится палуба то в одну, то в другую сторону. Он держал равновесие словно заправский моряк, ничуть не смущаясь плясками корабля по волнам.
– Шаутты с тобой, женщина! Лучше остаться в море, чем ночью оказаться на суше! – возмутился капитан.
– Забудь о суевериях! Заблудившиеся не рыскают по окрестностям, даже если тебе об этом рассказала твоя бабка! И они меньшее зло, чем море! На скалах перед Нимадом нас просто разотрет в порошок!
– Кого ты учить решила?! Это не первый шторм, в котором я оказался! Просто не мешайтесь под ногами! Шестеро вынесут! Я знаю эти воды, как свою женушку.
Ей хотелось взять его и встряхнуть посильнее. А еще лучше пинком отправить за борт, чтобы он на своей шкуре ощутил, что такое растревоженное море Мертвецов. Но она понимала, что ничего не выиграет. Эти люди, в отличие от нее, умели управлять кораблем, и здесь ей придется зависеть от них, положиться на мастерство морских псов.
– Ты точно до этого плавал в Нимад? – напоследок уточнила она. – И знаешь о скалах? О Парусе, Арке, Крабе, Грибе и других?
Тот лишь кивнул и пригласил товарища, чтобы помочь удерживать вырывающийся из рук румпель.
– Асторэ с вами. Потонем, я вас и на той стороне достану. – Она мотнула головой, призывая Тэо спуститься вниз.
Одежда акробата была мокрой насквозь, и он едва заметно дрожал.
– Судя по твоему лицу, мы попали в передрягу, – тихо произнес он.
– Еще нет. Но довольно скоро. Вокруг Нимада много скал, и никто из местных в такую погоду в море не выходит. Себе дороже. Есть немалый риск, что до берега мы не доберемся.
Пружина выслушал эту новость спокойно и даже не стал говорить Лавиани, что на этой скорлупке он оказался благодаря ей. Его обвинения ничего не исправят, так что в них нет никакого смысла.
– Ты умеешь плавать, мальчик?
– Да.
– Хорошо?
– Вполне.
– Уже хлеб.
– Здесь всегда такая погода?
– Во времена моего детства шторма не были редкостью.
– Напротив проклятая земля с Талорисом. Говорят, после сражения Скованного с Тионом магия все еще сильна на этом острове, и именно из-за нее море часто ведет себя точно безумное.
Он сел так, чтобы его спина упиралась в переборку, и вытянул ноги, опершись на ящики, тем самым прекратив раскачиваться.
– Да, море Мертвецов «приятное» местечко, – сказал он, наблюдая, как чадит болтающийся из стороны в сторону закрытый фонарь. – Ты знаешь, что во времена Единого королевства оно было меньше в десять раз и увеличилось, когда случился Катаклизм?
Ей было в общем-то плевать. Лавиани прислушивалась к своему состоянию, чувствуя, как под ногтями мягко начинает покалывать. Это означало лишь одно – в ближайшие несколько часов ее татуировка обновится, и наконец-то одна из бабочек вернется на спину.
Давно пора.
Тэо, не обращая внимания на ее молчание, продолжил:
– Раньше Летос был частью материка. Но когда Скованный пал, наш мир стал меняться. На востоке появилась Пустынь и Южный смерч. Черная земля оторвалась от континента. На севере Северный смерч. Мут и Дельфин Соланки теперь не знают спасения от пробудившихся вулканов. Герцогство Ис ушло под воду, и на его месте появился Лунный залив. Выросли новые горы, а старые стали пустыней – она захватила Кариф, Аринию и Дагевар. А Летос… раскололся, и его накрыла огромная волна. Она оставила лишь острова, поглотив большую часть суши, погребя под собой тысячи людей. Поэтому море Мертвецов и носит такое название. Под нами города, деревни, храмы и тьма знает что еще.
