Ознакомительная версия.
– А что ты предлагаешь? – Рука мужчины на миг замерла, что тут же вызвало недовольство Вишенки.
Кошка ревниво зашипела на рыжеволосую дьеру, посмевшую узурпировать внимание хозяина, и предупреждающе вонзила когти в его ногу.
Олли-о ехидно ухмыльнулась и закатила глаза.
– Вот уж не думала, что тебя, дьер оружейник, по этому вопросу консультировать требуется! Ты мужик или кто? Не знаешь, что с женщиной делать?
– Олли! – одернул сыщицу Аттамс и укоризненно покачал головой.
– Что Олли? Что? Я уже двадцать шесть лет как Олли! Дело же предлагаю, вот смотри, – перешла на заговорщический шепот сыщица. – Первый шаг ты сделал правильно – девку в койку отправил. Осталось совсем чуть-чуть: одежду долой, и тело по прямому назначению использовать. Утром, конечно, всплакнет твоя ведьма по утраченному. Ну ничего, ничего… Утешишь, приласкаешь – и никуда она уже от тебя не денется! – пряча в уголках губ хитрую улыбку, с жаром закончила оборотень.
– Да ну? – Этьен скептически хмыкнул в ответ на горячие убеждения осы. – Посмотрел бы я на твою реакцию в подобной ситуации.
– А ты не данукай! – отмахнулась Олли-о. – И не сравнивай. Я бы плакать не стала. Если бы мужик нравился, так с утра сама бы его зацеловала! А если нет – молча и без сантиментов кастрировала. – Последнее предложение рыжая сопроводила красноречивой жестикуляцией, после чего задумчиво почесала бровь и продолжила абсолютно спокойным тоном: – Ну, может, еще расчленила бы заживо.
С губ собеседника сорвался сдавленный смешок, сыщица же скромно потупилась и одернула полу длинного пиджака.
– Так, ладно… не обо мне сейчас речь. Ты будешь что-то делать с этой спящей красавицей или как?
– Я уже делаю, Олли, – улыбнулся он.
И улыбка эта была такой искренней, мальчишеской, что девушка невольно залюбовалась. Решив, что выглядит как полная дура, взирая на него восхищенными глазами, натянула на лицо свою любимую маску: чуть-чуть насмешки, побольше цинизма и поменьше реальных чувств.
– И что же?
– Смотрю на нее, осознаю, что это именно она, живая и невредимая. Ну и… наслаждаюсь зрелищем.
– И тебе этого достаточно? – нарочито разочарованно поинтересовалась сыщица. – Эх, а я надеялась подсмотреть в замочную скважину горячую сцену…
– Олли!
– …а тут дальше невинного ослабления узлов на ее одежде дело не идет. Обидно!
– Олли-о!.. – простонал мужчина. – Чем тебе Майла так не угодила?
– Она-то? – Сыщица пожала плечами, изобразив на лице глубокую задумчивость. – Она-то угодила. Очень даже угодила! Добрая, неглупая… торты к тому же печет… мм… восхитительные!
– Торты? – Брови Этьена поползли вверх. – Ты что, ее готовить заставила? Олли!
– Ну что опять Олли? – проворчала рыжая, а потом, лукаво улыбнувшись, добавила: – Впрочем, ладно, повторяй мое имя, в твоих устах оно звучит как песня.
– Ол… – хотел было осадить ее собеседник, но вовремя осекся и, не сумев сдержаться, рассмеялся. Тихо, прикрыв ладонью рот, чтобы, не приведи Марна, не разбудить спящую ведьмочку. Хоть оса и подлила ей зелье в кориф, но кто ж знает, как быстро молодой организм справится с его воздействием.
– Насчет девчонки, – ухмыльнувшись, продолжила оборотень, – должна же она была как-то за мое молчание и содействие рассчитаться. А торт… ну ты же знаешь, что я люблю сладкое.
– Ты порой такой ребенок, дьера Сомс, что мои шестилетние малышки старше кажутся, – с особой теплотой в голосе проговорил Аттамс, будто перед ним действительно стояла не взрослая женщина, а рыжая школьница. Только он один видел в циничной сыщице девчонку. Только ему одному она показывала свое истинное лицо.
– В общем, меня такая твоя жена вполне устроит, – сделав вид, что не услышала его тихих слов, заявила Олли-о. – Против меня возражать не будет – это раз; на вкусные семейные ужины позовет, так как добрая, – это два. И, наконец, самое сладкое! Это для меня как вишенка на торте… Да не про тебя я, чирташево отродье, – покосившись на подобравшуюся кошку, усмехнулась оса, – не шипи! Так вот, Ен… самое вкусное в этом деле – щелкнуть по носу твою мамашу! Как тебе план?
– Мне нравится, – качнул головой мужчина.
– Угу, – в тон ему отозвалась собеседница, а потом как-то слишком уж серьезно сказала: – Шутки шутками, друг мой, однако я хочу кое-что у тебя прояснить. Девочка мне правда нравится. Хорошая она, неизломанная жизнью, не обиженная людьми. Светлая, чистая. И я прекрасно понимаю, что ты смог бы сберечь этот драгоценный камень, став ей достойной оправой, но… А если Джемма… Майла откажет? Что ты будешь делать, если она не ответит взаимностью на твои чувства? Если все планы и интриги, которые ты намерен сплести вокруг ведьмочки, ни к чему не приведут? Что тогда, Этьен? – Она выдержала паузу, чтобы потом с нажимом проговорить: – Отпустишь?
С минуту в комнате раздавалось только мерное урчание Ви, а потом прозвучало хриплое:
– Не знаю, Олли… – словно у мужчины вмиг пересохло в горле и каждое слово давалось ему с большим трудом.
– Ну, «не знаю» – это не то же самое, что «нет», – вздохнула сыщица. – Даю тебе еще пятнадцать минут, дьер мазохист! – сказала, возвращаясь к прежнему насмешливому тону. – Не спустишься на кухню пить коньяк, я тебя сама рядом с ведьмой уложу. Честное осиное! – донеслось уже из-за двери.
– Иду, Олли… уже иду. – Мужчина бережно переложил недовольно сверкнувшую глазом кошку на подлокотник дивана и, откинув с глаз пепельно-русую челку, поднялся.
Бесшумно ступая, подошел к матрасу, осторожно опустился рядом с ведьмочкой и поправил сползшее с ее плеча покрывало. Не удержавшись, Этьен легонько скользнул кончиками пальцев по девичьей щеке. Она не должна была почувствовать и тем более не должна была проснуться, но… Ресницы ведьмы дрогнули, открывая затуманенные сном глаза, губы изогнулись в счастливой улыбке.
– Нашел меня? – прошептала девушка. Тихо и не совсем разборчиво, но он понял. Сердце пропустило удар, дыхание сбилось.
– Нашел, – ответил еле слышно, стараясь не делать лишних движений, чтобы не разбудить Майлу окончательно. Она сейчас пребывала на границе сна и яви, и в его интересах было, чтобы девушка вернулась в страну грез, решив, что он ей просто приснился. Но как же тяжело порой даются правильные решения.
Уголки ее рта поползли вниз, превращая улыбку в гримасу печали.
– А Гарда арестовали, – вздохнув, поделилась наболевшим девушка.
– Не страшно, – пробормотал дьер оружейник. Как же ему хотелось сейчас обнять это растрепанное чудо, прижать к себе, поцеловать, успокоить. И только боги знают, чего мужчине стоило сдержаться. – Все наладится, Майла.
– Обещаешь? – Дождавшись его уверенного кивка, ведьмочка опять улыбнулась. – Тогда точно наладится, – сказала она больше самой себе, чем ему. И, снова закрывая глаза, пробормотала: – Завтра надо перенести гробы, ну ничего… поцелую пару раз Эла… перенесет.
– Ш-ш-ш-что? – неожиданно громко зашипел Этьен, враз забыв о конспирации, но его собеседница уже спала крепким сном, продолжая чему-то сладко улыбаться. Ему? Гарду? Таинственному Элу? Или, может быть, лиловым бабочкам в мире снов?
Этьен поднялся с пола, в пару шагов добрался до двери и, плотно закрыв ее за собой, вперил тяжелый взгляд в невозмутимо подпиравшую стену сыщицу. – Олли-о, – подозрительно сладким голосом начал он, – скажи-ка мне, милая… Кто такой Эл?!
В одной из камер горгонария[31]
Небольшой столик, казалось, прогибался под тяжестью разнообразных блюд. Чего здесь только не было: всевозможные колбасы и копчености, салаты, пирамида экзотических фруктов и восьмигранная бутыль с терпкой ореховой настойкой. На подносе под столом ютился чайник. Платформа под ним, заправленная огненной свелью, пульсировала красным светом, поддерживая нужную температуру. На кресле в углу перебирала струны дитэры[32] полупрозрачная рука, сотканная из серебряных, золотых и ярко-бирюзовых нитей. Такая игрушка, насквозь пропитанная магией искусства, стоила не меньше парочки хороших лошадей или годовой аренды небольшого домика в не самом скверном районе Готрэйма.
В воздухе над дитэрой пощелкивали, добавляя отчетливости ритму, плоские костяные кругляши. С узкой койки свисало меховое покрывало, сшитое из серебристых шкур диких коз. Поверх него была спущена на пол нога, обтянутая черной штаниной. Босая ступня притопывала в такт музыке по чисто вымытым плитам, заставляя подпрыгивать стоящие рядом массивные ботинки. Вторая нога, согнутая в колене, служила подставкой для раскрытой книги. Пожелтевшие от времени страницы переворачивались с тихим шелестом. Пузатый бокал с темно-коричневой настойкой медленно прокручивался в смуглых пальцах… Дьер гробовщик отдыхал.
Ему нисколько не мешали ни грубые каменные стены, ни низкий потолок, ни решетка на крохотном окошке, выходящем не на улицу, а в один из многочисленных коридоров здания горгон. Конечно, Эдгард бы не отказался от компании парочки интересных трупов, «разделочного» стола и саквояжа с начищенными до блеска инструментами. Ну или хотя бы от одной из девиц мамаши Лью, которые время от времени навещали одинокого гробовщика в его мрачной обители. Дьер Дорэ предпочитал любовь, оплаченную звонкой монетой, когда можно было смело получать удовольствие и не беспокоиться о последствиях. Однако тот, кто превратил камеру предварительного заключения в комнату отдыха, не озаботился притащить сюда еще и трупы со шлюхами. А жаль. Было бы весело. Впрочем, редчайший иллюстрированный справочник по времени воздействия ядов на разложение жертвы тоже неплохо скрашивал унылые часы.
Ознакомительная версия.
