Она хлопнула меня по плечу и вернулась в номер.
Чайка пискнула тоскливо и зловеще.
Чемодан с грохотом завалился набок.
В ожидании своей очереди в душ я разговорилась с соседками. Ксения и Виктория оказались сестрами, с разницей в пятнадцать лет, и младшая Ксения явно верховодила. Причём она норовила подмять под себя не только сестру, но и нас с Этной – в той самой фамильярно-снисходительной манере, от которой у меня мгновенно живот скручивало.
– Так, милочки, ать-два за эту кровать и тащите её в маленькую комнату, – деловито распорядилась Ксения, отирая пот с покрасневшего лба. – Как раз туда влезет.
– Зачем? – Сианна высунулась из ванной, благоухая жасмином. С тёмно-розовых волос на пол капала вода. – А где же мне тогда спать?
Ксения уставилась на неё, как школьная уборщица – на грязную сменку. Виктория бочком, бочком, подобралась к сестре ухватила её под локоть, выражая всем своим видом полное неодобрение.
– Вот там и поспишь. И вообще, что за возражения такие? Кто тебя так учил со старшими разговаривать? С матерью своей препираться будешь, – припечатала Ксения. Сианна инстинктивно облизнула пересохшие губы и опустила взгляд. Но промолчала, ничего не ответила, и Блиц-младшая с воодушевлением продолжила: – Значит, холодильник тоже в нашей комнате будет, вам он зачем? Ну, и на балкон вам тоже шастать нечего. А я вот курю… И Викочка курит, да, золотце? Короче, мы договорились.
У Этны дёрнулись уголки губ.
Стаканы на железном подносе у телевизора и в ванной глухо звякнули, точно кто-то разом качнул весь корпус.
– А моё мнение вы узнать не хотите, нет? – многозначительно предложила Этна, глядя исподлобья. Я машинально отступила на шаг, чтобы не попасть под раздачу. – Лично я собираюсь жить в большой комнате, и чхать мне на ваше мнение. Здесь три кровати, значит, рассчитано на трёх человек. Хотите жить отдельно – занимайте маленькую комнату.
Рот у Ксении округлился неровной буквой «о»:
– Но-о-о-о…
– Валите в свою комнату. Чтоб когда я вышла, вас здесь не было, усекли? – уже откровенно нахамила Этна и, хлопнув дверью, скрылась в ванной.
Стакан рядом с телевизором сам по себе опрокинулся набок и раскололся на две идеально ровные части.
Сианна уселась на ближайшую кровать и принялась методично полировать пилочкой ногти на ногах. Полотенце сползло неприлично низко, открывая узкий белёсый шрам – росчерком от ключицы к подмышке.
Ксения немного поколебалась, но потом всё же выбрала жертву и гневно уставилась на меня.
– Думаю, такой вариант расселения оптимальный, – попыталась исправить ситуацию я, осторожно копируя спокойные интонации Дэриэлла. Целитель и не с такими агрессорами умел справляться одним голосом… – Посудите сами. В большой комнате даже двери нет, а маленькая на ключ закрывается. А ещё, если мы ночью телевизор включим или на балкон пойдём, то не будем вам мешать. К тому же в маленькой комнате стоит отдельный кондиционер, а здесь он общий для всего номера, значит, работает менее эффективно. Так какую комнату выбираете?
– Ну, уболтала, – неохотно согласилась Ксения, с опаской косясь на расколотый стакан. – Но чтоб без всяких выкрутасов, все тип-топ. Тишина, покой и… – Ксения сделала значительную паузу, – …и чтоб мужиков не водили!
– Мы и не собирались…
Я перепугалась, будто на самом деле планировала каждодневно устраивать развратные вечеринки в нашем номере. Сианна, такая же красная и смущённая, в упор посмотрела на сестричек Блиц:
– За кого вы нас принимаете! Мы бы никогда…
От этого объединяющего «мы» мне стало почему-то спокойнее, хотя о Сианне я ещё ничего толком не знала.
Ну, кроме того, что она красит волосы в розовый цвет и тягает чемоданы одной левой.
А Ксения встретилась взглядом с ней – и вдруг нервно сглотнула, словно почувствовав себя неуютно.
– Да все вы гулёны, – пробормотала она. – Ни стыда ни совести, и куда родители смотрят…
Вместе с сестрой они быстро ретировались в свободную комнату. Оба чемодана, что характерно, катила старшая. Я внимательно изучила закрытую дверь, жалея, что с нашей стороны задвижки не было.
«Посадить бы под замок этих дамочек…»
– Вот точно, – растерянно пробормотала Сианна. Я удивленно посмотрела на нее, но в ответ получила только солнечную улыбку. Показалось?
Окна выходили во внутренний дворик, но солнечные лучи всё равно каким-то образом умудрялись просачиваться внутрь. Со стороны казалось, что золотистая органза излучает свой собственный жаркий свет. Находиться в помещении, даже с двумя кондиционерами, было невыносимо – больше психологически, чем физически, особенно после ссоры.
Пришлось расчехлять чемодан и доставать полотенце и купальник.
– Этна, я пойду на пляж, разведаю, – крикнула я.
Душ мгновенно отключился.
– Куда ты там пойдешь? И почему без меня?
– На пляж.
За дверью послышался громкий всплеск, ругань и шлепанье босых пяток по мокрому полу. Я попятилась к выходу.
– С ума сошла? – Этна выскочила на порог и цапнула меня за локоть – умеренно сердитая, но в неприятном модусе гиперзаботливой мамочки. – Там сейчас пекло натуральное, угореть хочешь? Поспи лучше и не выдумывай.
– Этна, я не могу спать днём, тем более в такой духо…
– Не можешь – научим, – театрально протянула подруга и зловеще ухмыльнулась. – Никаких проблем.
– Этна, я…
Тонкое, почти невесомое плетение, характерное, скорее, для магии воды, окутало меня невидимой сетью. Я вдруг потеряла всякое представление о том, где верх, где низ, и нелепо взмахнула руками; кажется, смахнула с тумбочки второй стакан, но вроде бы не разбила; не чувствуя собственных ног, опустилась на кровать – точнее, упала, и в ушах тут же зашумело, словно глубоко под водой.
Глаза слипались.
Этна сочувственно похлопала меня по плечу и приняла нарочито обеспокоенный вид, подзывая Сианну:
– Послушай, Найте тут от духоты плохо стало… Надо на кровать положить. Вот так, ага…
Комната то ли медленно уплывала куда-то, то ли закручивалась в спираль. Я уже с трудом отличала явь от сна.
– Может, врача вызвать?
– Нет, ничего, отлежится и…
Здесь бывает тепло, но только днём. Но сейчас ночь. Выстывший воздух стекает с ледяных пиков в потаённую долину, и лепестки маков слипаются от росы, и белые эдельвейсы точно в дрожащих шариках ртути, и лиловая горечавка обессиленно льнёт к шиповнику, медово-жёлтому, медово-сладкому.
Только от земли всё так же тянет раскаленным жаром.
«…Оказывается, я по тебе скучал, мелкая. Как ты?..»
Мне хочется улыбаться, но губы онемели.
«Хорошо, наверное. Не помню. Всё так странно, как во сне».
Он хохочет и перекатывается по мокрой траве – совсем близко ко мне. Терпкость травяного сока остаётся призрачным вкусом на языке.
Я осторожно касаюсь маковых лепестков в чужих волосах.
Ночью всё должно быть серым, но они такие алые, что обжигают глаза.
«Это и есть сон. – Ресницы у него плотно сомкнуты, как у слепца. – А жаль».
Я нависаю над ним, упираясь руками в землю. Мелкие камешки впиваются в ладонь – сумасшедше натуралистичное ощущение.
Если бы не маки.
«Где ты?»
«Далеко. – Он всё так же улыбается, и глаза по-прежнему закрыты. – Тебя что-то беспокоит, Найта? Там, в реальности».
Я прислушиваюсь к себе и понимаю, что он прав. Царапающее чувство смутной опасности прорывается и сквозь пелену сна – то ли музыкой, то ли песней, то ли размеренным рокотом волн морских…
«Ксиль, а может ли море петь?»
Он распахивает глаза, точно я не невинный вопрос задала, а наставила на него пистолет.
«Петь? Они что, уже… Покажи мне эту мелодию! – просит он вдруг. – Я должен убедиться кое в чём».
Сперва я теряюсь, не понимаю, как это сделать. А потом вспоминаю-осознаю – ну конечно же, телепатия. И начинаю пропускать музыку сквозь себя, из реальности – в сон, и дальше… в чужую реальность.
«Ксиль, послушай, я…»
«Слушай…»
«Слушай же!»
– Да слушай же меня! Пошутила, и хватит. Нэй, ну вставай!
Я с трудом открыла глаза. Ресницы словно воском склеили.
– Этна? Что случилось? Ты почему кричишь?
Она перевела дух и в изнеможении плюхнулась на соседнюю кровать – в луч ржавого солнечного света, бьющего наискосок из-за полузадёрнутых штор.
– Испугалась.
Испугалась она… Такое признание от Этны дорогого стоит.
– А что, был повод? Тебя вроде как трусишкой не назовёшь, – ободряюще улыбнулась я.
– Ну… можно и так сказать. Я тебя усыпила. Заклинанием, – мрачно созналась подруга, избегая встречаться со мной взглядом. – Для твоей же пользы, честно. Чтобы ты тихонечко полежала до обеда и не рвалась на пляж в поисках приключений на свою… Ну, неважно. Честно, я думала, что ты отобьёшь. Но ты какая-то рассеянная была… Ну, не отбила – хорошо, мне же проблем меньше. Думала, потом извинюсь и всё такое. В общем, я домылась, волосы высушила, чемоданы разобрала, а потом…
