Ознакомительная версия.
Этьен подскочил и отряхнулся.
– Добрый вечер, мадам.
– Добрый, добрый, внучек. А я все ждала, когда же ты привезешь мне ее, голубку нашу. Не забыл об обещании, моншер, не забыл.
Я посмотрела в недоумении на Этьена. У того на лице отразилось ошеломление, которое скоро сменилось покорным благоговением – таким, какое можно увидеть у распевающего срамные песни служки при внезапном появлении архиепископа. Ого! Этьен растерялся?
– Мадам, это Абели Тома, – представил он и закашлялся.
О, хвала тебе, святая Клотильда, он все-таки запомнил мое имя! Но кто же это передо мной? Неужели Этьен побаивается ее? Почему он медлит, в конце концов?
– Не волнуйся, Абели, – проскрипела старуха и улыбнулась беззубым ртом, – я тебя не обижу. Зови меня мадам Тэйра. Иди сюда.
Она поманила меня коричневой, будто высохший сучок абрикосового дерева, рукой. И я подошла к ней, отмечая, что, пожалуй, это первый человек за последний месяц, у кого я не обнаружила цветного облака над головой. Я уже и отучилась видеть просто – так, как видела все свои семнадцать лет. Вторая странность – у старухи ничего не болело. Надо же – дожить здоровой до таких лет!
Бабулька почти невесомо взяла меня за руку. И я тотчас почувствовала легкость и успокоение, словно маленькая девочка, что разбила нос и наревелась вдоволь, а потом ее взяла на руки мама. Мадам Тэйра кивнула на черный лаз и чуть потянула меня за собой.
Этьен рванулся за нами, но она остановила его взглядом.
– Войдешь, если позову. Сторожи.
И он послушался. Шагнул в сторону, почтительно склонив голову. А я поняла, что не знаю о нем и той малой толики, которая казалась мне ясной, как Божий день.
Словно зачарованная, я пошла вслед за старухой, но, не пройдя и пары метров по темному коридору, внезапно очнулась. Куда меня ведут? И что задумала эта старушенция? А я что же, опять, как овца на заклание? Зачем я иду? Ведь один вид ее морщин вызывает у меня оторопь! Я оглянулась. Этьена не было видно. Трус и предатель! Ну, уж нет! Хватит с меня сюрпризов! Если его отец хотел превратить меня в сточную канаву для короля, то сын… О, нет! Возможно, эта старуха высосет мою молодость? Или кровь? Или и то, и другое разом. Но точно ничего хорошего она не затеяла! Никто мне не делает ничего хорошего! И вряд ли станет. Всем что-то нужно!
Я выдернула руку из сухоньких пальцев и твердо сказала:
– Простите, но при всем уважении к вашим преклонным годам, я никуда с вами не пойду!
– Что есть года? Пыль, – проскрипела она. – Боишься моей старости, дитя? Думаешь, я заберу твою юность? Хе-хе…
Мне стало неловко и сумрачно от того, что она услышала мои мысли, но я не успела и подумать, как старуха со вспышкой исчезла в туманной дымке. Ахнув, я раскрыла рот, и из мерцающего серебристого облака мне навстречу выступила статная женщина в красном платье старинного кроя. Она была красива и кого-то мне смутно напоминала. Хм, кого?
– А так ты меня меньше боишься, Абели? – мелодично спросила она. – Видишь, мне не нужна твоя молодость.
От изумления мне едва удалось вдохнуть.
– М-мадам Т-тэйра?
– Да, дитя, – мягко ответила она и протянула ладонь. – Я не причиню тебе зла. Напротив.
– Кто вы, мадам Тэйра? – прошептала я в суеверном страхе.
Женщина улыбнулась. И в ямочках на щеках, в незлой хитринке ее глаз я отметила схожесть с Моник. Мадам Тэйра перекинула волосы на плечо, и на полную грудь опустилась волна золотисто-медвяных локонов, волнистых и густых, как у маман, разве что другого оттенка.
– Скажем так, я твоя родственница. О-очень-очень дальняя. Но твоему удалому спутнику не стоит видеть меня такой. Пойдем, дитя.
– Святые угодники! А он не…
– Нет, ему знакома лишь древняя старуха, и то он решил, что я давно скончалась. А об обещании, на самом деле, забыл, шельмец.
При этих словах я совсем лишилась дара речи и, изнывая от жажды ответов на миллион вопросов, бурлящих, фонтанирующих, взрывающихся в моей голове, поспешила за ней.
– А что? Что он вам обещал? – крикнула я ей вдогонку.
– Он сам тебе потом расскажет. Когда вспомнит, – звонко раздалось в ответ.
Мы завернули за один угол, за другой, вверх по широким ступеням, отшлифованным веками в скале, снова по долгому коридору из камня и оказались на деревянной веранде, невообразимо ловко пристроенной к скале. Мадам Тэйра шла быстро и легко, и я едва поспевала за ней, стуча каблуками по дубовому настилу, хватаясь за увитые диким виноградом перила, которые отделяли нас от пропасти. Только теперь я сообразила, что мы вышли по другую сторону горы. Где-то шумела вода. Я глянула за поручни. По камням, откуда-то из-под веранды бил водопад, спускаясь седыми, пенистыми потоками вниз по обломкам скал и сочной зеленой поросли. Мое лицо окропили ледяные брызги. Ойкнув, я побежала догонять мадам Тэйра. Увы, пока ко всем моим вопросам добавилось еще два: откуда здесь взялась моя родственница, и кому в голову пришло построить дом над водопадом?
Мы вошли в комнату с деревянными панелями и каменными сводами. Всего здесь будто бы и коснулась рука строителя и хозяйки, но так диковинно, что складывалось впечатление, будто и очаг, обложенный галькой, и мебель, декорированная отшлифованными корягами и веточками, и покрывало, будто сотканное из осенних листьев, и подушку, вышитую под цвет мха, создала сама природа. Как-то случайно. Даже огонь в очаге играл с хворостом, словно последыш ночной молнии. В выдолбленной в дереве вазе лежали всевозможные орехи, в плетеной корзинке – ягоды, в каменной мисочке – мед.
– Угощайся, – пригласила жестом моя хозяйка. – Тебе надо набраться сил после всех приключений. Их еще немало у тебя впереди.
Я с опаской взяла горсть фундука и села на каменную скамью, устланную шкурой рыси.
– Вы живете здесь одна? – спросила я.
– Не совсем. Шевризетт, дружок!
Из-под плетеного стула высунулась беленькая мордочка с холмиками рогов. Ой, козленок! Он тихонько проблеял и с любопытством подошел ко мне. Обнюхав голубой шелковый подол, козленок сразу же принялся его жевать.
– Э-эй, отдай, дурачок! – потянула я в свою сторону.
Пусть мое платье безбожно испорчено пятнами вина, другого у меня теперь нет. А ходить в наряде, изъеденном козлом, – это уж слишком, увольте.
Мадам Тэйра, смеясь, отогнала козленка и, легонько подпихнув его под хвостик, выставила на веранду. Она поставила передо мной кружку молока и положила в миску свежего сыра.
– Ну вот, от козликов избавились: и от большого, и от маленького, теперь можно и поговорить.
– Козлики… да уж, – хмыкнула я и добавила. – Уж я-то поговорить хочу с нетерпением, мадам. С преогромным.
– Тогда скажи, дитя, ты еще никого не убивала? – спокойно спросила меня она, сев в кресло напротив. В свете огня красные отблески от юбок заплясали в глазах мадам Тэйра.
Я поперхнулась воздухом и уставилась на странную родственницу. Она оставалась невозмутимой, словно спросила, в моде ли нынче кринолин.
– Разве что мух, – пробормотала я в недоумении, – и пауков тапкой. А людей – нет. Хотя, может, кто-то и умер из-за меня… если я вылечить не успела.
– Это не считается. Главное, тебе самой убивать нельзя. Никому из одаренных убивать нельзя. Что бы ни происходило. Не то страшные вещи случатся. И с тобой, и с нашим родом, – строго сказала мадам Тэйра. – Поняла?
Я закивала головой.
Мадам Тэйра с любопытством разглядывала меня и, потерев подбородок, проговорила:
– Так тебе, значит, дар исцеления достался.
– А он не у всех одинаков? Я имею в виду в нашем роду.
– Не у всех. Сила какие пожелает формы, такие и обретает. Кто-то ложки взглядом гнет, кто-то сквозь стены проходит или заставляет других людей видеть то, чего нет на самом деле. У большинства твоих родственниц, впрочем, совсем нет никакого дара, если не принимать в расчет мелочи: внутреннее чутье или умение предсказать погоду. А вот ты, дитя, одарена с лихвой. Я издалека почувствовала, что идет человек, наделенный силой. Недаром так светишься.
– Ой, вы тоже, тоже видите цветные облака вокруг людей? – обрадовалась я.
– Вижу.
– Скажите, мадам Тэйра, а вы потому среди людей не живете, что тоже боли их чувствуете?
– Люди злые. Стоит им понять, что ты не такая, как они, начинают травить и насылать инквизиторов. Уже поверь, я не одну сотню лет с подобным встречалась…
– Вам сто лет? – мои глаза округлились.
Колдунья, которой на вид было не больше тридцати, небрежно махнула рукой.
– Это не важно.
– Мне бы знать, любезная мадам Тэйра, как от болей закрыться, как не чувствовать их. Я бы жила тихо, мирно. Не хочу быть ведьмой. Я ведь приличная девушка… – и тут я осеклась и попыталась загладить бестактность: – Вы только не подумайте, я не про вас… я…
Ознакомительная версия.
