Ознакомительная версия.
– …как в тумане, – закончила она. – Все непонятно. Это я виновата. Во всем, что происходит, во всем виновата я! Люди гибнут, судьбы ломаются, жизнь летит под откос. Если бы я не открыла ту дурацкую клетку, ничего бы не было!
Дженни, видно, посмотрела прямо на солнце, оттого глаза заслезились.
– Есть и хорошие вещи.
– Какие?!
– Я снова начал рисовать, – улыбнулся саам. – Думал, совсем бросил. А после похода в мертвый город как прорвало. Всегда есть хорошие вещи, во всем.
– С тех пор, как ты приплыл, мы почти и не были вместе вот так, как сейчас, – вздохнула Дженни. – Все на бегу, все время спасаю или спасаюсь. Нет времени, чтобы просто посидеть на ветру, поглядеть на море. Всегда должно быть время поглядеть на море.
Арвет протянул набросок.
– Уже закончил?
Картина не изменилась, только в углу выросла башенка, на которой можно было различить две маленькие фигурки.
– Допустим… Если все картины о чем-то говорят, тогда о чем твой рисунок?
Арвет задумался:
– О свободе. Об одиночестве. О готовности к молитве.
– Ты до сих пор веришь в Бога?
– А что поменялось? – Арвет пожал плечами. – Оттого что я стал шаманом, с Богом ничего не случилось.
Девушка только руками развела:
– Вот упертый!
Она встала, уперла кулаки в бока:
– Эй, Бог! Ты там, наверху! Если ты там, всемогущий и всеведущий, скажи – зачем все это?
– Джен, он так не ответит, – мягко сказал Арвет.
– Да он вообще не ответит! – Дженни начала кипятиться. – Это же глупо – полагаться на какого-то всемогущего дядю, который решит твои проблемы. Если он есть, как допустил, чтобы маму унесли в Тартар? Чтобы Марко лишился половины жизни? Чтобы погиб город и весь Магус Дьюлы?
– Джен…
– Каким жестоким надо быть, чтобы ничего не делать, когда на войне гибнут дети?!
– Или Бог садист, или его нет, – перебил ее Арвет. – В любом случае, молиться ему бессмысленно. Так?
– Пусть он ответит, если есть! – не сдавалась Дженни. – Сам подумай, сколько мы всего видели, а Бог на глаза не попадался.
Зачем смерть, Бог?! Зачем ты всех убиваешь, Бог? Что мы тебе сделали?!
Ее знобило, сердце колотилось сильно-сильно и хотелось плакать. Этот мертвый город она не забудет никогда.
Арвет встал, обнял ее.
Стало немного теплее.
– Думаешь, мне бы не хотелось, чтобы он был? – сердито сказала Дженни. – Тебе плохо – помолился, и легче стало, наверное. А мне куда идти?
– Ко мне, – серьезно сказал Арвет.
Его дыхание грело затылок, и мурашки ползли по шее, и Дженни хотелось стоять так вечно, и уже не спорить, а просто слушать море.
– Завидую я, – буркнула она, остывая. – Ты со своим Богом как в шубе на морозе. А я голышом.
– А может, он не садист, – сказал Арвет. – Может, он слишком любит людей.
– Любит?! – Дженни аж задохнулась. – Как же он может стоять в стороне, если убивают ребенка?!
– Один раз вмешаешься – придется вмешиваться всегда и везде. Нельзя спасти в одном месте, а в другом уберечь, придется спасать еще и еще. И тогда что останется от свободы человека? Мы будем просто игрушками в его руках. А ты представь, каково это – мочь все, и видеть, и понимать всех людей и их поступки, любить всех и при этом добровольно ограничить свое всемогущество ради свободы всех. Ты подумай, какая это мука.
Дженни недовольно засопела. Она все равно была не согласна – нельзя, нельзя допускать зла! Но понимала, что этот спор сейчас можно закончить только ссорой.
А ссориться она не хотела. Она хотела стоять вместе с ним.
– Арви?
– Чего?
– Я бы не хотела никого спасать, – шепнула она. – Хотя бы годик.
Юноша положил подбородок ей на плечо.
– Смотри – закат. Каждый вечер солнце опускается в бездну, и где гарантия, что вернется? Но оно проходит круг и восходит снова. Раз за разом. Просто делает, что должно. Лучше быть, как солнце…
– Смешной ты. Солнце – огромный шар газа. И это мы вокруг него вращаемся.
– Тем более, – с жаром возразил он. – Ты подумай – болтается в черном космосе, одно, в компании каких-то мелких камешков. И ведь не устает, светит. Если бы я стал пастором, то вместо проповедей рисовал бы картины.
Дженни хихикнула:
– Представляю зрелище – все собрались послушать слово святого отца, а тут ты на треноге выносишь холст. И сдергиваешь покрывало.
– А что? Я слыхивал проповеди и хуже.
– Арви, Арви, ну зачем ты приплыл, глупый ты саам.
– Чтобы тебе было кого шпынять, разумеется.
Черный «Рэндж Ровер» уткнулся носом в дюну, энергично заработал колесами, но не продвинулся вперед. Водитель сдал назад, загнал машину в тень чахлого деревца.
Раздраженно опустил шторки, затемнил окна. Дальше – пешком, когда зайдет солнце. Та его часть, которая некогда была демонием, слышала хор бывших собратьев, они шли по следу.
С севера прилетал другой запах, он говорил о дерзком мальчишке, который должен был послужить пищей химеры, а стал ее братом.
Самый зыбкий след заставлял дрожать сердце. Дженни скоро ступит во Внешние земли.
– Будет весело, – сказал своему красноглазому отражению в зеркале Охотник Клаус Хампельман. – Будет вкусно.
* * *
Вечерний океан шумел, солнце уже увело колесницу за край горизонта, и в небе остывали заревые отблески копыт его коней.
Эвелина лежала в шезлонге. Кто-то накрыл ее пледом.
– Спасибо, – Эвелина подняла голову. – А где Эд?
– В доме, остался допивать божоле, – Джей сел рядом прямо на песок.
Эвелина молчала, Джей осторожно взял ее узкую белую ладонь.
– Холодные, – сказал он.
– Прости.
– За что?
– Что не могу дать тебе настоящей человеческой жизни. Что ты вместе с нами бегаешь и прячешься. Мы обрекли тебя на свою судьбу, не имея права…
– Моя прошлая жизнь кончилась тогда, на автостоянке, – сказал Джей. – Ты мне дала еще один шанс. Теперь у меня есть цель…
– Быть все время рядом? – печально улыбнулась Эвелина. – Делить жизнь изгнанницы?
– Быть живым, – твердо сказал Джей. – Видеть, как восходит солнце, чувствовать ветер и дождь, злиться и радоваться. Это самый большой подарок, какой можно дать человеку.
Эвелина тревожно сжала его руку.
– Что?
– Что-то не так, – она села. – Когда я потеряла музыку, то стала больше слышать. Я слышу ветер, слышу волны, слышу чаек и сверчков. И слышу, как что-то меняется. Он приближается.
Джей подскочил, в руках у него появился пистолет:
– Иди в дом.
– Зачем? – спросила Эвелина устало. – У нас нет силы, чтобы его остановить. Уходи, тебя он не тронет.
– Ты же знаешь, что наши жизни теперь связаны! – Он поднял ее с шезлонга. – Быстрее!
Джей повел ее к дому, но двери распахнулись перед ним.
Серебряная лира сияла в руках Эдварда:
– Довольно прятаться!
– Ты пьян! – Джей оттолкнул его. – Эта тварь нас убьет! Собирайся, я заведу машину.
Эдвард скривился:
– Хватит суетиться, солдат.
– Он мой хранитель, Эд, – сказала Эвелина. – Он делает то, что должен.
– И я, Эви, и я, – акробат вышел на улицу. – Какая ночь, какая луна! Пойдем, сыграем в последний раз.
– Вы с ума сошли! Хотите здесь умереть?!
– Беги, ты все время путался под ногами.
– А ты…
– Хватит! – закричала Эвелина. – Вам не надоело?!
Мужчины замолчали. Эдвард смотрел в сторону, Джей потер виски.
– Что будем делать?
– Бежать!
– Драться!
– Он совсем рядом, – Эвелина смотрела на дюны, облитые молочным светом. Ветер шел с севера, звенел сухими листьями кустов.
– Надо слушать, надо верить, – сказала она. – Мы можем его остановить.
– У нас не хватит сил на такую просьбу.
– Песок, Эдвард, – она присела, взяла белую горсть. – Это бывшие горы, сам же сказал. А теперь посмотри на дюны, они как волны. Песок хочет быть морем, понимаешь? Поможем ему?
Эдвард облизнул губы:
– Это мысль.
– Да о чем вы?! – закричал Джей Клеменс. – Я ни черта не понимаю!
– У Эви есть идея.
Они шли так давно, они истомились. Жажда вела по следу, воля призвавшего была непреклонна – «найти и уничтожить».
Белая костяная флейта указывала цель, они брели, отвлекаясь лишь на редкие трапезы – кровь бродяг и туристов на время утоляла вечный голод. Но затем он возвращался, вновь бросал к цели.
Они шли так давно, что стало казаться, что их насытит только хрупкая плоть и сладкая кровь этой женщины Магуса. Внутри пойманной птицей томилась ее музыка, за поясом была ее флейта.
Они замерли на гребне дюны.
Женщина внизу запрокинула голову, говорила с луной.
За ее спиной – человек, в руке его – оружие, но против них оно бесполезно.
Они прыгнули с высокого склона. Они ее нашли!
Человек начал стрелять.
Их тело содрогалось, но они гнали вперед! Вперед! Мир полон юных тел, которые примут демониев.
Их жертва совсем рядом, раскинула руки, принимая судьбу, она тоже устала от долгой погони. Скоро они будут сыты!
Ознакомительная версия.
