Ознакомительная версия.
Дженни продрал мороз.
– Ты умер, – убежденно сказал она. – Ты сгинул во льдах. Тебя больше нет!
– А я вернулся. – Гость погладил лунный воздух карминными когтями. – Вижу, не рада. А ведь было весело.
Худой, обтянутый бледной кожей череп. Острые скулы. Грязные слежавшиеся светлые волосы. В запавших глазницах тлеет пламень, луна пытается заглянуть под шляпу и отшатывается.
Из Клауса Хампельмана неведомая сила вытопила весь жир, оставив костяк, жилы, узлы стальных мышц, злобу и ярость.
За спиной Калеба раскрылись два крыла прозрачной плоти, туман змеей завивался вокруг него.
– А не надо возвращаться, Хампельман.
Лас вырвался, заслонил Дженни, по шерсти его заметались злые искры.
– Обед из трех блюд, – умилился Охотник и прыгнул.
Все случилось очень быстро. Хампельман отшвырнул Калеба далеко в пески. Лас бросился ему наперерез, клыками распорол бок черной куртки.
Клаус двигался быстрее, сверкнул клинок – и фосс отлетел к ногам Дженни. Захромал на трех лапах, поджимая правую переднюю. Черная в лунном свете кровь капала на песок.
– Второй раз у тебя не получится, – заметил Клаус. Поднял ларец. – Спасибо. Такого подарка не ждал.
– Беги! – шипел фосс. – Я задержу его.
Дженни не могла сдвинуться с места. Не могла пошевелиться. Не могла отвести глаз.
– Стой, милая, никуда не уходи, – сказал Хампельман.
Крышка ларца отлетела. На ладони сверкнул перстень с сапфиром.
Хампельман поднял его к ночному небу.
– Деликатес…
Свет гневно блеснул на гранях сапфира, возмущенный шепот коснулся слуха Дженни.
– Не сопротивляйся, – сказал охотник, – тебе понравится быть мной.
В темноте под шляпой распахнулось отверстие, хищный провал, ограненный белыми клыками, и туда потек свет сапфира.
Клубы тумана поднялись, запеленали Хампельмана, ударила холодная волна, и с ног до головы его обнял лед.
– Ты… – синие губы едва двигались, лед нарастал, сцеплялся гранями, топорщился белыми иглами, превращая Хампельмана в статую.
Калеб упал на колено:
– Печать, быстрее!
Едва глаза Хампельмана скрыл иней, Дженни почувствовала, что может двигаться.
Она схватила перстень с его ладони, отступила. Для надежности надела его на большой палец – другие были слишком тонки. Сердце уколола игла, в глазах помутилось, и многоголосый шум, как голос далекого моря, прихлынул к ушам.
На кратчайший миг чувства ее обострились, круг восприятия расширился до невероятных пределов. На нее рухнула лавина образов живых существ, заключенных в объеме пространства, который она неожиданно захватила: тысячи насекомых, сотни мелких животных и птиц, пламень ее спутников, черная дыра одержимого, погребенного в песках, ледяной огонь Калеба-химеры, багровое пламя Хампельмана и еще странный зеленовато-желтый сполох на горизонте, он мгновенно исчез.
Дженни замутило.
Лед затрещал, осыпался крошкой.
– Я не отпускал вас! – Хампельман раздраженно смахнул ледяную крошку, мгновенным взмахом метнул клинок в бедро Калебу.
Тот заорал, упал на землю.
– Молодец, – сказал Клаус. – Попытался. Ты, давай сюда мою печать.
Дженни хлопнула в ладоши.
– Забери! – отчего-то теперь его глаза не пугали ее.
Хампельман шагнул, протянул руки и оказался в стороне. Безмерно удивленный, размахнулся, располосовал карминными когтями воздух и схватил пустоту. Попробовал в третий раз – и опять промахнулся.
– А ты чему-то научилась… – усмехнулся он. – Прячься. Я займусь твоим другом.
– Зачем он тебе? – Дженни сдерживала Ласа, она заживила рану, но ему нельзя было сражаться. Она бы накрыла и Калеба малым Кольцом Магуса, но он был слишком далеко.
– Я вас всех люблю, – отозвался Хампельман. – Вы все вкусны. Раз тебя достать не могу, начну с него. Но ты можешь выиграть немного времени, если отдашь печать.
– Фреймус ее не получит!
– Фреймус? – Клаус улыбнулся. – Я не служу этому самодовольному ублюдку. Я служу только своему голоду. А он говорит: съешь это и станешь сильнее. Намного сильнее. Ты ведь не знаешь, кто живет в перстне. Что мотаешь головой, не дашь? Хорошо…
Он выбросил костистую руку, будто подцепил когтями Калеба:
– Встань!
Мальчик с трудом поднялся.
– Ко мне!
Подволакивая ногу, Калеб приблизился к Хампельману.
– Вот так, – удовлетворенно сказал тот. Выдернул клинок из раны – мальчик с криком упал. Хампельман примерился к горлу… Но остановился, прислушался.
– Вот ведь не вовремя, – сказал он с сожалением. – Жаль, дети, придется отложить наш ужин. Береги перстень, я за ним вернусь.
И исчез в темноте.
Дженни кинулась к Калебу. Зажала руками рану, зашептала.
– Они рядом, твои друзья, – Калеб выдохнул клуб пара. – Мне надо уходить.
– Ты же ранен!
Мальчик закряхтел, сел.
– Отвернись, – попросил он, – это… пугает.
Дженни сначала не поняла, потом смутилась. Отвернулась. Из-за спины потек густой туман.
Она кусала губы. Это все из-за нее.
– Как ты живешь… с этим?
– Мы привыкли, – коснулся ее его шепот. – Многое дали друг другу.
– Но ты перестал быть человеком! – Она обернулась. В тумане горели желтые глаза ледяной химеры.
– Я стал кем-то, у кого есть цель, – ответил Калеб. – Мне пора. В шкатулке, кроме перстня, распечатки файлов Фреймуса. Он сооружает что-то громадное под курганами Венсброу. И он собрал все Печати Фейри. Кроме твоей.
Дженни онемела.
– Прощай.
Глаза погасли.
– Подожди!
На гребне дюны появился силуэт волка, Тадеуш легко сбежал вниз, следом за ним Арвет и Людвиг, последней появилась Германика.
Дженни держала на коленях Ласа. На руке ее синим светом засиял перстень.
Людвиг почтительно склонил голову:
– Приветствую, Хранительница Синей печати.
– Нам срочно нужно вернуться на Авалон, – сказала Дженни. – Я должна поговорить с Юки.
Остров Вольных Ловцов бурлил. Из-под стрехи крыши то и дело вылетали вороны, разнося свитки с указаниями.
Август Додекайнт, который по совместительству был и смотрителем почтовых воронов, совсем сбился с ног, сортируя и подготавливая свитки, подписанные Юки.
Команда прибыла утром, и Дженни, даже не переодевшись, направилась к директору СВЛ. Новости ждать не могли. После краткого доклада она получила пиалу с чаем и блюдо с горой крохотных, с ноготок, печенюшек. Юки медлила, не отпускала ее и все выписывала на прозрачной рисовой бумаге тонкой кистью аккуратные строчки.
Дженни зачерпнула горсть печенек и, хрустя ими как семечками, вышла на смотровую террасу.
Все склады Сатыроса распахнули ворота. Сновали механические помощники. Стажеры разносили готовое снаряжение по отдельным площадкам. Дженни насчитала десять отрядов.
За дальними холмами гремела бронза, гудел пар, в клубах пыли блистали огни. Там Эвклид Сатырос тренировал своих механических чудовищ.
У причалов тоже кипела работа – оперативники готовили флотилию десантных кораблей времен Второй мировой.
Суета началась задолго до того, как Дженни ворвалась с жуткими новостями в Зал Советов. Судя по объему развернутых мероприятий, глава СВЛ подозревала нечто подобное и готовилась к крупномасштабной войсковой операции. Во всяком случае, распечатки она прочла с каменным лицом.
А Дженни до сих пор потряхивало.
«Шесть печатей у Фреймуса! Если бы не Калеб, конец света уже бы начался!»
Из дымящейся бездны Нижних залов выходили блистающие шеренги меднокожих великанов.
– Как Лоцманы перебросят этих ребят в Англию?
– Они будут охранять Башню.
– От кого?! Темники же не могут сюда проникнуть?
– Опасны не только темники, – Юки не дала ей обдумать эти слова, перевела разговор: – Что ты чувствуешь, став хранителем Печати Фейри?
– Ужас. Панику. Спрятаться хочу.
– Это хорошо, – Юки свернула свиток, точным движением опустила его в медную пасть дракона, протянувшего узкое тело по стенам Зала Советов. Драконий хвост исчезал в нише над тяжелыми дубовыми дверьми и кончался где-то в приемной Августа Додекайнта.
«Чего уж тут хорошего, – подумала Дженни. – Мало мне было проблем».
Когда они плыли обратно, взяв на борт Эвелину, Эда и Джея, Людвиг порадовал ее этим известием, так что она до сих пор оправиться не может.
Теперь она – Хранительница Синей печати! Когда Марко отдал печать колдуну, ему пришлось отречься от нее. Это единственный способ помимо смерти, когда хранителя можно разлучить с печатью. Так что Дженни просто не может отдать перстень деду, теперь она защищает Синюю печать. И печать бережет ее. Наверное, это и помогло ей в схватке с Хампельманом, спасло от его гипноза.
Радости Дженни не испытывала. Скорее смутную тревогу по поводу еще одной непонятной штуковины, которая свалилась на голову и с которой придется разбираться.
Ознакомительная версия.
