Лекарь враз продрог до костей, во рту непроизвольно начали постукивать зубы.
Неожиданно Кирилл услышал какой-то сдавленный крик, который тут же потонул в шуме дождя. Или ему померещилось? Парень, щурясь до рези в глазах, подрагивая, всматривался в окружающую мглу. Вскоре на том берегу реки молодому магу почудилось какое-то движение.
Мощный толчок чувств! Наконец-то!
Волхв встрепенулся, подобрался, налился небывалой силой, сразу позабыл про холод и дрожь. Кирилл возбудил магическое зрение, устремился им туда, за реку…
…К мосту бежала промокшая до нитки горбатая женщина неопределенного возраста, скорее, молодая. Но бежать-то у нее уже не хватало сил. Она обречено (но торопливо) плелась, цепляясь за ветвистую дрыну, служащую ей то ли костылем, то ли оружием в защите от невидимого пока врага. Женщина постоянно оглядывалась назад, словно кого-то опасалась; надорванным голосом взывала о помощи.
Во всем ее облике не было ни одной черточки от милой Ульяны.
Но предчувствие, основанное на древней магии, подсказывало парню: это ОНА!!!
При виде уродихи непроизвольно хотелось и смеяться и плакать одновременно. Смеяться заразительно, от души, как в цирке, когда видишь, сколь нелепый образ придумал себе клоун, чтоб рассмешить зрителей, и сколь искусно он наложил грим… А плакать от сожаления и сочувствия к жалкому, несчастному существу, когда осознаешь, что образ тот вместе с отвратительным гримом взят им не по доброй воле и не для увеселения прохожих, а вероломно навязан. О, Силы Неведомых Подземелий! Как же она была ужасна! Черт побери!!!
Кирилл воспользовался дальновидением Носителя, вплотную приблизился к уродине, точнее, не приблизился, а взял крупный план, будто смотрел в окуляр подзорной трубы.
Горбунка, по всей вероятности, тоже почувствовала, что ее кто-то пристально изучает. Шаг ее сбился, затем она и вовсе остановилась на мгновение, озираясь по сторонам, точно выискивала источник опасности. Но тут же вновь кинулась (тяжело волоча ноги) вперед, к мосту, будто за ним лежало спасение.
Этого мгновения парню вполне хватило для тщательного визуального знакомства с обессиленной странницей.
Беглянка имела крупный, горбатый нос. Не просто горбатый, а какой-то бесформенный, вспученный, шишковатый, покрытый частыми глубокими оспинами, как и всё лицо (если это можно было назвать лицом). Массивные, тяжелые надбровные дуги, как у доисторического человека, покрытые кустистыми бровями, угрюмо нависали над жуткой физиономией. Под глазами расползлись широкие отекшие мешки. Глубокие морщины не обрамляли рот по кругу, как у жизнерадостного человека, а служили как бы его продолжением, уходили от его уголков, раздваивали, растраивали пасть и уводили ее, точно у бульдога, вверх, к самым ушам, и вниз, к рыхлому, многослойному подбородку. Редкие неровные зубы отдавали нездоровой густой желтизной, походили на покосившийся забор, возведенный пьяным плотником, где у каждой штакетины свой размер и своя форма. Голову молодой женщины, словно пучок строительной пакли, венчала густая шапка жестких, грязных, непослушных, разлохмаченных даже под дождем волос. Кирилл мысленно крутанул дистанционное зрение, облетел уродину по кругу. Фигура страшилы поражала мешковатостью, придавленностью, грузностью – несуразный горб, короткие узловатые ноги, крючковатые, дрожащие руки, медвежья походка.
Волшебник осторожно «подлетел» к самому лицу молодухи, заглянул в глаза и… Кирилла остро, коротко кольнуло в сердце… Эти глаза… Святые Отцы! В них за пеленой неизбывной печали и затравленности скрывалась красота весны. Волхв словно промчался взором над цветочной благоухающей поляной где-нибудь возле родного дома. Огонечек в глазах уродины коротко вспыхнул и погас, словно подмигнул кудеснику. Зеленоватые зрачки вновь затянулись обреченностью и унынием. Но Киря уже точно знал: там, внутри безобразного тела, как под шкурой сказочной царевны-лягушки, бьется сердце истиной красавицы. Он чувствовал это. Сердце не обманешь.
Повинуясь внутреннему порыву, волхв устремился навстречу несчастной женщине. Ее крики и визг теперь уже слышались вполне отчетливо, перекрывая даже хлюпанье дождя, вой ветра, грохот грома. Отчаянные мольбы загнанной путницы нервно стучались в уши, заставляли вздрагивать. В любом случае ей нужно было помочь, защитить. Но от кого?
И тут волшебник увидел от кого. Далеко за спиной беглянки в дырчатой ткани дождя Киря с трудом рассмотрел или, скорее, почувствовал, составил в уме магическую мозаику преследователя – скачущего на коне огромного темного всадника с несуразными бычьими рогами на голове. Что это, шлем или костяные наросты? Суровый варвар или беспощадный демон?! Под сильными ударами копыт здоровенного коня земля беспомощно прогибалась и стонала, будто ее бессовестно насиловали.
Незнакомец, видно, тоже уловил эманации Кирилла, заметил его рывок к мосту. Рогатый демон, что-то хрипло выкрикнул, воздел к небу сильные, мускулистые руки. Небо откликнулось на его зов сокрушительными ударами молний и грома. Одна из огненных ветвей с грохотом долбанула в мост. По ушам ударила жуткая звуковая волна. Маг непроизвольно присел. Женщина от страха повалились наземь. В ее поведении вовсе не ощущалась выдержка тренированной волшебницы из Клана Вулканического Пепла. Беглянка выглядела испуганной суеверной бабой из дремучего, заброшенного села. Да… роль Ульяне в этом суровом мире досталась не самая привлекательная…
Часть бревенчатого звена разлетелась в щепки, остальная рухнула в воду. Обрушившись, пролет отрезал уродине, которая взбежала уж на мост с той стороны, путь к отступлению. Мрачный всадник издал душераздирающий вопль злорадства. Это был сладострастный крик палача, упивающегося своей работой. Рогатый изверг затрясся всем телом, заржал, словно конь. Затем повернулся вбок и резко швырнул вверх по реке невидимый энергетический шар.
Несчастная женщина вскричала еще сильней.
Ураган усилился, подхватил заряд рогоносца, со страшной силой метнул его в воду. Шар вдребезги разбился о мутный поток. Вода вздыбилась, вскинулась непроходимым порогом, ринулась вниз ревущей, убийственной волной. Пенистый бурун вмиг вырос до четырехметрового цунами, готового смести со своего пути жалкий прогнивший мостик, как щепку.
Беглянка встала на четвереньки, чтоб ее не снесло вниз ураганным ветром, подползла к краю разбитого настила, испуганно уставилась на отдаленную, летящую с верховьев кипящую лавину. Затем обратила взор на разбитое молнией полотно моста. Щель в покрытии вполне можно было бы перепрыгнуть, если бы женщина не была так обессилена или если бы кто-нибудь ее поддержал.
Но кто?
Киря!!!
Преодолевая шквал ливня, волхв устремился на помощь.
Вихрь свистел в воздухе разъяренным хором, завывал, будто стая обезумевших кровожадных волков. Крупные тяжеленные капли дождя нескончаемой шрапнелью барабанили по одежде, лупили так, что, казалось, пробивали ее насквозь. Бешеный ветер сбивал Кирилла с ног. Парень бежал, не разбирая дороги. Ступни не слушались, точно взбунтовались, – то и дело соскальзывали с мокрых камней. Волхв раз за разом падал, зарывался лицом в грязь, ударялся руками, ногами, лбом. Но боли не чувствовал, как заговоренный. Тут же подскакивал и вновь мчался вперед.
В хаосе бури Кирилл соображал будто бы с трудом, с натяжкой, действовал почти автоматически. Куда рвался?.. Чего хотел?.. А может, наоборот, мозг Носителя работал лихорадочно, на пределе, полагаясь на проверенные инстинкты предков, заложенные от рождения; принимал решения быстро, безапелляционно, точно, чтоб достичь цели в максимально сжатый срок с наименьшими потерями.
Неожиданно женщина начала оживленно жестикулировать. Она бесстрашно поднялась на шатающемся под порывами стихии мосту во весь рост, замахала над головой вытянутыми руками, то скрещивая их, то разводя в стороны. Обычно подобный сигнал означает: «Стой, дальше дороги нет!» Пытаясь пересилить завывание ветра, горбунка закричала:
– Стой, спасайся! Назад! Не лезь на мост! Его сила только на этой стороне реки. Там он тебя не тронет. Назад!
Однако волхв, не слушая, прорывался сквозь завесу ливня вперед.
– Да остановись же ты, – голосила беглянка. – Одумайся! Кто бы ты ни был!
«Кто бы ты ни был?» – удивился Кирилл. Любимая его не узнавала? Впрочем, парень сразу предположил, что, наверное, в этом мире он, как и она, сам не свой, – в смысле, не в своей шкуре. Зеркала под рукой, конечно, не было. Так что пришлось положиться на данную версию без проверки.
Неожиданно, пронзая дикую круговерть непогоды, к Кириллу обратился сам демон. Голос его прогремел злобным рыком в небесах.
– Прочь с дороги, вошь! Если ты немедленно отступишь на свой берег, я, так и быть, отпущу тебя на все четыре стороны. Убирайся, глупец! Либо сотру в порошок!..
