…Рогоносец будто испарился – с пронзительным шипеньем и свистом вверх метнулась какая-то огромная неясная тень, словно ее утянуло ввысь смерчем.
Параллельно этому защитная сфера, окружавшая парня, коротким выстрелом свернулась в маленькую точку. Однако тотчас вновь надулась, лопнула, разделилась на две половинки. Первая из них огненным кулаком в стремительном выбросе опрокинула осиротевшего мощного коня демона, отскочила от него в небо, настигла ускользающую тень, растопила, сожгла ее в прах. Прах взорвался, рассыпался в разные стороны, будто вулканический пепел. Дождь подхватил его, впитал, растворил, ударил оземь, очистил атмосферу от скверны.
Полная победа!
Вторая долька чудесной сферы бурлящей струей ринулась вверх по течению реки – навстречу пенистому валу – воткнулась в него, уверенно погасила энергию цунами, распределилась в буруне равномерным слоем. Бешеный ветер тут же стих. Волна упала, уровень воды в русле выровнялся до обычного. Ни одно пролетное строение не снесло шальным паводком.
Теперь Ульяне (уродине) ничего не угрожало.
Тут же прекратил хлестать дождь. Тучи разлетелись. Над мостом воссияло яркое летнее солнце.
Кирилл зажмурился. Ему почудилось, что он лежит с закрытыми глазами на пляже в самый разгар дня, и сильное полуденное светило настырно пробивается сквозь смеженные ресницы.
А еще в зрачках мелькнули какие-то неясные блики.
Парень понял: началось перемещение обратно, в свой мир. Голова закружилась. Но через секунду-другую угомонилась.
Киря приоткрыл глаза.
…Лежал он вовсе не на пляже, а на охапке сена на чердаке заброшенной мельницы, расположенной на опушке леса. Интенсивный свет проистекал действительно от солнца, которое пробивалось сквозь узкое чердачное окно.
В небе над прилегающей опушкой и зеленым массивом трепетал гигантский мираж. С него Кириллу вымученно улыбалась Уля. В глазах ее застыла боль и печаль. Теперь-то Носитель знал, почему. Девушку прятали в неизвестном мире в теле безобразной горбунки. Вдобавок третировали демонами. Несладко ей там, ох несладко…
Кирилл заставил себя не думать о любимой. Пока не думать. Чтобы не отвлекаться.
Лекарь помнил то жуткое ощущение беспомощности, которое испытывал в параллельном мире под прессом неимоверной боли. Не навредил ли его физическому и астральному телу рогатый громовержец; не нарушил ли тонкую связь с колдовской Волной – ту самую связь, которая делает простого человека волшебником?
Волхв решил мысленно обследовать самого себя.
Как оказалось, необъятный потенциал магии, помноженный на суперспособности Носителя, – короче, всё то, что проклятый демон-супостат там, возле бурлящей реки неведомым образом отнял у Кирилла, – всё это вернулось к молодому чародею в тысячекратно упроченном, увеличенном виде. Многослойная мощь кипела в нем, словно мифический огонь под чешуей дракона. Волшебно смотанная Нить Всесилия упругим клубком покоилась под сердцем волхва, ожидала своего часа – команды хозяина.
Всё правильно. Каноны магии так и гласят: если воину-чародею удастся одолеть через толщу времени и пространства магическую тварь из другого измерения, сила поверженной твари переходит к победителю. Киря мысленно ощупал Нить Всесилия у себя в груди – энергетический артефакт, неотторгаемый талисман, мечту любого кудесника. Трофей поистине бесценный. Да… поверженный рогоносец из затерянного мира владел чудовищной силой, к счастью, владел в прошлом…
К слову сказать, энергетическая Нить многократно усиливает любое магическое действие своего владельца, помогает воплотить в жизнь самые фантастические его замыслы и проекты. Если расходовать экономно, – прикинул Киря, – то должно хватить надолго, как минимум, на несколько лет. С таким «камешком» за пазухой можно смело приступать к переговорам с Дробителями. Но для начала надо обезопасить астральных червей. Так, на всякий случай… чтоб не попали в лапы к врагу. А заодно убедиться в возможностях чудодейственной Нити Всесилия. Чем не повод?
Молодой волшебник достал из сумки заветный керамический сосуд, бесцеремонно вывалил его содержимое на пол. Черви, сплетенные в клубок, вели себя удивительно спокойно. На манипуляции своего хозяина абсолютно не реагировали, будто впали в спячку. Волхв закрыл глаза, сосредоточился, приступил к «тестированию» могущественного артефакта, направив энергетический пучок Нити на живой клубок. Делалось это довольно просто. От чародея даже не требовалось плести какое-либо специфическое заклятие или выполнять таинственные магические ритуалы. Нет. Да и вряд ли волхв смог бы повлиять как-то на астрологических гусениц при помощи обыкновенного волшебства. Уж слишком сложным был этот единый колдовской организм со множеством самостоятельных особей. Это как старинный рожковый оркестр, где каждому музыканту отводилась всего одна нотка – дудочка определенной тональности; и сыграть мелодию мог только весь коллектив в сборе. Киря просто выразил мысленное пожелание, адресованное червям, и переключил собственное внимание на Нить Всесилия, дабы задействовать ее мощь для исполнения оного. И волшебная Нить начала «разматываться» – истаивать, отдавать энергию на свершение задуманного колдовства; а желание волхва – исполняться.
Редкостный незримый артефакт работал! Да еще как!
Киря рот раскрыл от удивления, наблюдая за превращениями проснувшихся гусениц.
Сначала они «оделись» в разноцветные ворсинки. Затем набухли – прямо до неприличия – превратились в пушистые, шевелящиеся шланги. И бессовестно раздувались далее, пока на кончиках «шлангов» не отросли небольшие утолщения – тельца. Тельца продолжали увеличиваться в размерах, покрываться мускулистой массой. Желтоватый пушок быстро сменился лоснящимися белыми перьями. Со стороны тушек у «шлангов» появились лапки, крупные крылья. С другого конца – головки, птичьи клювы.
Ба-а! Да-к, это ж настоящие лебеди! Ничего себе метаморфоза! Из червей – в гуси, изумился Кирилл. Выдули! Когда Киря мысленно приказывал своим питомцам замаскироваться под что-нибудь летающее, то полагал, будто гусеницы примут образ легкомысленных стрекоз или, скажем, танцующих бабочек. А они вон чего удумали!
И обошлась такая самодеятельность астрологических особей волхву довольно дорого – пока черви росли в гусей, они почти всю Нить Всесилия размотали. Растранжирили подчистую, чертыхнулся маг. Конечно, это сколько ж энергии надо, чтоб так вздуть живую массу! Киря расстроено почесал в затылке. Придется теперь, как и раньше, обходиться обычной магией, без всяких там могучих артефактов, полагаться на выверенные временем лекарские навыки. Жаль! Ох как жаль! Преимущества в споре с Дробителями Нить Всесилия сулила необычайные…
Сам виноват, подумал с досадой волхв. Парень в порядке самобичевания припомнил, что ничем не кормил вверенную ему живность с самого ее получения от бабули. Любая тварь своего ухода требует. А магическая – тем паче. Оголодали червяки-то. Вот и превратились в энергетических вампиров. Почти всю Нить сожрали, черви ворсистые.
Одно успокаивало – сожрали не зря. Хитрецы, ничего не скажешь. Кто ж заподозрит, что под личиной крупной птицы скрывается мелкая козявка, пусть и астрологическая? Никто. Правда, есть в том и свой минус. Увесистый, жирный гусь – приманка для охотника. Часть из них как пить дать перебьют по лесу окрестные добытчики…
Киря растерянно осмотрелся по сторонам.
Поднимать на чердаке мельницы невообразимый гвалт, как на птичьем базаре, лебеди не стали. Умные, сообразили: следует соблюдать тишину. Зато толкучку устроили несусветную. Хлопали крыльями, вытягивали шеи, «бодались», шипели, наскакивали друг на друга. «Эк, угораздило же вас…» – с тоской подумал волхв.
И, словно уловив мысль хозяина, птицы вдруг начали демонстративно уменьшаться, усыхать, пока не достигли размеров воробья. Этакие мини-лебеди. Лекарь подивился в очередной раз: «Не легче ль было сразу обратиться в обыкновенных пичужек? Стоило ради этих упражнений съедать всю Нить? Посмотри, какие эстеты. Воробьиные тела их не устраивают. Им подавай лебединые…»
Впрочем, возмущался своими питомцами Киря вовсе без зла, так, просто подтрунивал. А Нить Всесилия иссякла еще и потому, что пернатые бестии, скорее всего, запаслись энергией впрок – для обратного превращения из гусей в черви.
Закончив метаморфозу, пичужки гуськом, одна за одной выпорхнули в узкое оконце, образовали в воздухе классический журавлиный клин. Кирилл проводил «служителей магического пера» взглядом. Мини-лебеди споро удирали куда-то вглубь труднодоступного леса. «Молодцы! – мысленно подбодрил их волшебник. – Теперь мой черед…»
Волхв спустился по скрипучей, затянутой паутиной деревянной лестнице вниз, вышел на улицу.
Бас Дробителей продолжал всё так же бубнить, как попка, на всю округу:
