— Кожа да кости, — недовольно констатировал приземистый. Рихард уловил знакомые нотки в этом голосе, но не мог понять, какие именно. Давным-давно ему приходилось встречаться с его обладателем. — Сколько вы его не кормили?
— Мы его вообще не кормили, ваше светлейшество! — ответ был произнесен спокойно и с надлежащим подобострастием, но в нем явственно сквозила скрытая истерика, с усилием сдерживаемый хохот.
— И он до сих пор жив?
— Так точно.
— Изумительно!
— Я склонен рассматривать сей примечательный факт в качестве очевидного и неоспоримого доказательства нашей с вами правоты. Посудите сами, разве обычный человек, не скрывающий в себе тайн и секретов, смог бы продержаться столько времени без еды и воды, да еще будучи весьма тяжело раненым?
— Смог бы?
— Никак нет, ваше светлейшество.
— Точно.
— Именно! Именно! Этот невзрачный паренек знает то, о чем мы с вами можем лишь догадываться. И уверен, его знаний хватит не только для того, чтобы одолеть врага, но и чтобы разрешить вашу… кхм… небольшую проблему.
Последние слова звучали так, словно произносящий их едва не лопается от рвущегося наружу смеха. Однако второй воспринял все вполне серьезно.
— Очень на это надеюсь.
Он сделал шаг к Рихарду. Запах мертвечины сразу усилился. Фигура нагнулась над рыцарем, окутывая его плотным зловонием — если бы хоть что-то нашлось в его желудке, оно наверняка бы уже выплеснулось на пол.
— Я его знаю!
— Разумеется, ваше светлейшество! Это ведь один из Паладинов.
— Бывших Паладинов. Теперь они все отступники! Ничтожества!
При каждом, даже малейшем, движении от говорящего исходили волны ошеломляющего смрада. Казалось, он оседает липким слоем на коже Рихарда. Тот старался дышать через рот, чтобы хоть как-то переносить мерзкую вонь.
— Хочу получше рассмотреть, — пробормотал ее источник. — Огня сюда!
Один из воинов с факелами подошел ближе, чуть склонился. И через пару секунд Рихард узнал в нависшем над ним гниющем, разлагающемся трупе бывшего Великого Магистра Йоганна Раттбора. Того, кто умер, пронзенный копьем, а потом был унесен через разбитое окно сотнями черных птиц. Того, кто являлся ему во снах целый месяц до того, как…
— Рихард! — Протухший образец святости попытался улыбнуться, и что-то выпало из угла его рта, влажным, омерзительно-липким комком скользнуло по щеке рыцаря. — Мальчик мой. Давно не виделись…
— Магистр? — прошептал юноша, еще не до конца осознавая происходящее.
— Нет! — рявкнул Раттбор и отшатнулся. — Магистр мертв!
Он с трудом выпрямился во весь свой невеликий рост, взмахнул рукой, словно обращаясь к огромной аудитории:
— Перед тобой Верховный Инквизитор! Отец-основатель и старший судья Праведной Инквизиции, благодетель и заступник земель Фарх… — он закашлялся, будто что-то попало ему в горло. Хрипло прочистив глотку, Раттбор сплюнул комок красно-зеленой слизи. В ней копошились мелкие белые черви.
— Крысы бегут с корабля! — заметил второй, высокий. И через секунду общего тягостного молчания сорвался в хохот. Зычный, искренний хохот, с размаху бьющийся в стены каземата, рождающий раскатистое многоглавое эхо. Рихарду представилось даже, будто окружающие тени отвечают на веселье этого человека, смеются вместе с ним. Остальные молчали и не двигались. Раттбор, отвратительная пародия на живое существо, безмолвно наблюдал за своим спутником — даже в полумраке можно было различить искреннее недоумение, разлившееся по его бледному, тронутому плесенью лицу.
— В чем дело? — спросил он, когда смех стих, и только эхо еще продолжало звенеть в углах.
— В тебе! — ответил худощавый. — Дело в тебе, о благодетель и заступник земель Фархейма! Да узришь ты следы Ушедших Богов!
Он снова фыркнул, но от хохота удержался. Верховный Инквизитор испуганно и удивленно всматривался в него. Потом, словно поняв что-то, отступил на шаг к двери.
— Ты же говорил, я тебе пока нужен, — сипло прошептал он. — Ты говорил, я полезен.
— Допустим, говорил. Но ведь слова. Просто. Шум.
— От меня и правда была польза.
— Не спорю. Но, видишь ли, твоя Серая Госпожа, она… оставила нас. Предала. Ты обещал нам ее поддержку, ты обещал нам ее детей. Но ее дети убили нашего брата. Ее дети спасли наших врагов.
— Постой! Ради общей победы, постой…
— Да я никуда не иду. А вот ты пятишься, мой любезный. Химера, лживая гнида, не погасит для нас солнце, нет. Вместо этого она попытается скормить нас своим крылатым ящерицам!
— Послушай…
— Я понимаю, ты здесь ни при чем. Откуда тебе было знать? Ты ведь всего лишь пешка, безликая фигурка на доске, которая ничего не решает и ни на что не влияет.
Раттбор уперся спиной в окованные сталью доски двери.
— Ты прогнил раньше, чем умер! — крикнул худощавый. От смеха, гремевшего минуту назад, не осталось и следа, вместо него теперь кипела ярость. — Ты умолял меня вернуть тебя с Темных Троп, обещал покончить с солнечным светом! Ты лгал, потому что боялся сдохнуть, боялся лечь в землю и раствориться в ней!
Верховный Инквизитор начал медленно сползать по двери. Нижняя челюсть его отвисла, из ноздрей поползло нечто темное.
— Что ж! Я выполнил свои условия договора: Йоганн не достался земле, сохранил возможность ходить, думать и жрать. Но что взамен? Пустота! Пыль в глаза! Я оставил тебя при себе, дал власть, чтобы с ее помощью ты мог помочь нашему делу! Но дело для тебя не имеет значения! Важен только титул, будь ты проклят! Титул! Никчемная трата времени и сил! Даже здесь, в подвале, перед полудохлым юнцом ты не удержался!
— Прошу, выслушай… — начал Раттбор, но худощавый взмахнул руками, не позволив ему договорить. Что-то мелькнуло в тенях. Узкое, длинное, словно кнут. Кнут, извивающийся сам по себе, безошибочно находящий цель.
Голова Верховного Инквизитора с влажным хлюпанием упала на пол. Тело осталось неподвижно сидеть у двери. Из разрубленной шеи не вытекло ни капли крови.
— Вот и все, — ровно проговорил человек. — Обойдемся без жалких речей.
Он постоял некоторое время, глядя на останки Раттбора, потом, словно вспомнив нечто важное и спохватившись, суетливо повернулся к скованному рыцарю.
— Ты не утомился, дружок? — вопрос звучал мягко, даже дружелюбно.
— Кто ты? — спросил Рихард вместо ответа.
— А! — худощавый покачал головой. — Как невежливо с моей стороны! Меня зовут Аргрим, я — бывшая правая рука вот этого куля с дерьмом, Верховного Инквизитора. В самом деле, пойми, от него не было никакой пользы. Он просто зря занимал место в нашем мире. Кроме того, катастрофически вонял.
— Вонял, — согласился рыцарь. — Ужасно.
— Ужасно. — Аргрим присел рядом на корточки, снова повторил, будто пробуя слово на вкус. — Ужасно. Пожалуй, что и так. Но, скажу откровенно, ты, дружок, пахнешь не особенно лучше.
— Где я? — с каждым слогом во рту становилось все суше.
— Дома! — выкрикнул Аргрим ему в лицо и снова расхохотался. — Ты дома, парень! Там, где должен был все это время нести службу, в Заставных Башнях! Правда, теперь здесь больше нет паладинов. Вместо них порядок и чистоту в Фархейме поддерживаем мы, инквизиторы. Если хочешь, присоединяйся.
— Где мой брат?
— Брат? Брат-брат-брат… — Он повернулся к ближайшему воину, державшему факел. — Фарг, где его брат?
— В полутора днях пути отсюда, господин. Их войско встало лагерем у Нагры.
— У Нагры, значит. Пакостный городишко.
Аргрим погрузился в размышления, закусил губу. Тени клубились вокруг его тела, принимали разные формы, среди которых проступали уродливые лица, безглазые и безносые, наделенные лишь огромными бездонными ртами. Рихард зажмурился, а когда открыл глаза, видения исчезли. Аргрим внимательно посмотрел на него, потом снова обратился к Фаргу:
— Возьми отряд лучших инквизиторов, отправляйся в Нагру, обезглавь эту толпу. Убейте Вольфганга, его гнома и эльфийку, перережьте глотку раненому орку. Принесите им ужас и смерть. Пусть понимают, куда суются.
— Это не остановит армию, господин. Наблюдатели докладывают, что к ним подошло большое подкрепление с Торгорского Кряжа. Вряд ли эльфы и гномы повернут назад, что бы ни случилось с их лидерами.
— Не повернут, — задумчиво кивнул Аргрим. — Но у нас маловато сил, чтобы столкнуться с ними в чистом поле. Будем ждать их здесь: пусть лезут по стенам, пусть подставляются под стрелы и камни, пусть валятся с лестниц. Заставные Башни никому не удавалось взять штурмом. Одной попыткой больше, одной меньше. А если у них не останется вождей, нам и стрел понадобится вдвое меньше. Страх сыграет свою роль.
— Понял.
— Тогда не медли.
Воин по имени Фарг склонил голову и вышел из камеры. Чтобы освободить дверь, он ногой отодвинул от нее тело Верховного Инквизитора. Аргрим обернулся к двум другим воинам с факелами:
