Подводный город Протто - Эдуард Романович Шифман

Иллюстратор Дмитрий Никулушкин

Дизайнер обложки Клавдия Шильденко

© Эдуард Шифман, 2023

© Дмитрий Никулушкин, иллюстрации, 2023

© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0050-6488-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Было это несколько лет назад. В первый день осени. На одном из тех островов в океане, где зима не отличается от лета. Мы с моим приятелем, крысом Зорго, сидели на песчаном пляже и наблюдали за черепашками. Те только что вылупились и теперь отчаянно гребли лапками, пробираясь к воде. Волны слизывали их шершавым языком и уносили в океан.

– Они похожи на тебя, Зорго. Рвутся вперед, хотя не знают, что их ждет.

– Их ждет долгая жизнь, или быстрая смерть, – усмехнулся крыс. Подумал немного и добавил: – Долгую жизнь легко превратить в ад, если забыть о важном.

Он посмотрел на меня:

– Все дело в нас. Когда мы перестаем думать о близких, счастье незаметно уходит. И приходит боль. И невозможно вернуться в прошлое, чтобы все исправить. Я расскажу тебе, как это бывает. Постарайся понять и изменить себя.

– Себя? – удивился я.

– Постарайся понять, – повторил крыс и начал свой рассказ…

Я родился в подводном городе. Мой дед рассказывал, что когда-то давно, задолго до моего рождения, город стоял на острове. Однажды его жители – они называли себя эо – решили уйти. Закрыли остров куполом и опустились на дно океана. Мы, крысы, остались с ними. У нас не было выбора.

Огромная полусфера закрывала город, защищая жителей от давления воды. Широкие радиальные проспекты шли от центральной Храмовой площади и делили город на секторы: Южный, Северный, Западный и Восточный. Четыре кольцевых улицы концентрическими кругами опоясывали город, соединяя жилые районы и промышленные зоны.

Крысы, селились в южной части. Когда-то эо жили там, но однажды ушли в Северный сектор. Мы прекрасно себя чувствовали в заброшенных домах, среди окаменевших кустов и в подземных каналах. Проблем с едой не было: в районе продолжала работу фабрика-автомат по переработке пищевых отходов. Что еще нужно для счастья? Но было в нашем районе то, что притягивало нас, будило фантазию и разжигало любопытство. Это завод по ремонту машин. Его тихое гудение сопровождало нашу жизнь с рождения. Каждый вечер перед воротами цеха зависали четырехмоторные аппараты – беспилотные коптеры. Они осторожно опускали на землю неподвижные, потерявшие способность работать машины.

Площадка перед заводом напоминала музей ископаемых древности. Мы часто приходили сюда взглянуть на мертвые машины. Шли между рядами робокотов и робопсов, застывших в нелепых позах, смотрели в их потухшие глаза. Наши дети заглядывали в страшные пасти, а взрослые вспоминали стычки с этими механическими убийцами. Мы разглядывали ремонтных роботов, уборщиков домов и улиц. Они стояли, обреченно опустив ставшие вдруг бесполезными трудолюбивые руки.

Однажды беспилотники привезли два изувеченных коптера: красный патрульный и зеленый семейный. Авария превратила их в груду искореженного металла. Их воздушные винты были разрушены. Корпуса раздавлены. Следы крови на сиденьях говорили о трагедии.

Вся эта мертвая армия механических помощников эо терпеливо ждала своей очереди, пока завод неторопливо вбирал их в себя, чтобы вернуть к жизни.

Внутри цеха было еще интересней. Мы, как завороженные, могли часами наблюдать за движением конвейерной ленты. Она текла как река. По ней плыли машины. Роботы, стоящие вдоль конвейера, вскрывали манипуляторами их корпуса. Доставали механические внутренности. Смазывали и заменяли детали. Тонкими гибкими щупальцами касались они электронных схем в поисках неисправностей. Машины на конвейере постепенно оживали. Их глаза зажигались. Робокоты и робопсы вставали на послушные лапы, поднимали головы. Их датчики приходили в движение. Коптеры включали свои воздушные винты, словно пытаясь улететь. Возвращенные к жизни, сходили они с конвейера, сверкая новой краской и свежей смазкой, и направлялись на склад готовой продукции. Там они терпеливо ждали утра, чтобы выпускающий робот отправил их домой, к хозяевам. Чтобы их жизнь снова обрела смысл.

В своем районе мы могли делать, что хотели. Нельзя было только мешать работе заводов. После одного случая мы это хорошо усвоили – крыса два раза не наступает на собственный хвост.

Нас подвело любопытство. Мы хотели знать, как работают машины эо. Как можно управлять ими. Решили утащить робокота с ремонтного завода и разобрать его. Все началось неплохо. Группа захвата подняла кота с ленты и потащила к выходу. Но не удержала и уронила. Тот упал на шестерни, приводящие в движение конвейер. Они затрещали. Лента конвейера вздыбилась. Машины стали валиться с нее, опрокидывая ремонтных роботов. В довершение всего где-то замкнуло электропитание. Искры взлетели до самой крыши. Вспыхнул пожар. Включилась система тушения. Завод встал.

Это переполнило чашу терпения горожан, и они решили покончить с нами. Эо направили в Южный сектор строительные машины. Те начали разрушать дома, в которых мы селились. Робопсы гоняли нас по всему району. Мой дед смог отбиться: по подземным каналам мы проникли в центр города и отключили электроснабжение площадок, на которых заряжались псы и машины. Эо были вынуждены свернуть операцию. Но много наших тогда погибло.

Потом все наладилось. Надо было соблюдать пару правил: не трогать заводы и открыто не лезть в жилые кварталы. Периодически над нами зависали коптеры и поливали какой-то дрянью. Она щипала глаза и раны, но это была просто жидкость от блох. Мы терпеливо сносили экзекуцию. Это была часть молчаливого уговора. Никто не хотел войны. Мы знали, что наша жизнь зависит от жителей города, а те понимали, чем может закончиться для них попытка уничтожить крыс, – все подземные коммуникации были в наших лапах.

Мы очень хотели понять, чем живут эо. Тайно проникали в их дома и храм, на заводы и в лаборатории, наблюдали за тем, что они делают, но это мало помогало. Они казались нам странными. Высокие и худые – с такими и крысенок справится. Мужчины и женщины, старики и дети – внешне они мало отличались друг от друга. Безволосая голова, большие глаза с переливчатой радужкой и черными, как глубины океана, зрачками. Тонкие бескровные губы. Эо не произносили ни звука, но хорошо понимали друг друга. Нас они не слышали – их небольшие ушные раковины были утратившими значение рудиментами. Тонкие руки и худые ноги не смогли бы помочь им, если бы машины перестали снабжать их едой, убирать в домах и на улицах, ремонтировать сломавшиеся механизмы, изгонять нас в Южный сектор. Одетые в одинаковые легкие ниспадающие одежды, эо проводили много времени в молчаливых играх с магическими картами и посещениях храма. Нам они казались счастливчиками. Их жизнь – прекрасной и таинственной.

Я был подростком, когда меня приняли юниором в разведывательную группу. Отправляли на несложные задания: наблюдать, что происходит у эо, и докладывать командиру Зигу. Мой дед, Старый Зорго, поговаривал: «Одна моя знакомая курица научила меня простой истине: если ты не понимаешь соседей, то не удивляйся, когда однажды окажется, что ты для них просто еда». Мы спрашивали: «Кто такая курица?» А дед только посмеивался: «Там, наверху, откуда пришли мы и эо, огромный мир. Разных живых существ там больше, чем волос на теле всех крыс здесь. И курица считается не самой умной. Но важно не это, а то, что иногда опыт курицы важнее мнения сотен мудрецов».

В одну из вылазок мне