С самого моего детства отец меня брал с собой на рыбалку. Обычно мы ходили летом на Визовский пруд, где у отца была лодка на лодочной станции «Ерыш». Вставать на рыбалку надо было рано — мы выходили в три часа ночи и шли с удочками на станцию. Светало, но солнце еще не было, и я шел сонный, как осенняя муха. Окончательно я просыпался, когда мы подходили к нашей лодке.
Отец отпирал замок от цепи, которая не давала уплыть нашей лодки от пирса, я садился за весла и осторожно выплывал из узкой гавани в акваторию пруда. Когда мы проплывали последний мостик, отец бросал в банку на мостике бирку от лодки. Так было заведено — считалось, что лодка с этого момента находиться в плавании.
Обычно отец знал, где сейчас будет клевать и говорил мне, куда плыть. Я махал веслами, а когда доплывал до того места, где должна находиться рыба, то отец начинал корректировать — говорил, «вправо, лево»…А когда он считал, что мы приехали, то говорил, «все, приехали», и бросал задний груз. Я бросал весла и шел на нос, кидал в воду передний груз. С этого момента начиналась рыбалка, — мы распутывали удочки, насаживали на крючки червяков, или тесто, отец кидал прикормку, и когда все было готово, мы садились на скамейки, отец закуривали и смотрели на свои поплавки.
Прошел год, второй, и неожиданно на нашем пруду отметили запрет на ловлю рыбы сетями. Раньше это считалось браконьерством, и некоторые рыбаки ставили сети, но редко и только по ночам. Сразу после снятия запрета рыбы на пруду стало меньше и через год отец решил вытащить лодку и привезти ее домой, — все равно рыбы стало так мало, что на удочки было нереально что-то поймать, — ее выловили сетями.
Когда отец ушел навсегда, то мой брат иногда ходил на пруд с удочкой — поймать немного окуней для кота Кузи, и просто отдохнуть на пруду. Лодка по-прежнему стояла во дворе, но Лева мечтал, что когда выйдет на пенсию, снова увезет ее на пруд и будет на ней плавать.
Наверное на пруду появилась рыба, так как на нем появились лодки с рыбаками, которые рыбачили и отдыхали с семьями, и мы с братом выбрали момент и решили, что пора увезти лодку снова на лодочную станцию, чтобы летом, как и прежде, с нее порыбачить.
И в одно тихое летнее утро мы пошли снова на рыбалку. У нас не было планов наловить побольше рыбы, скорее мы пошли просто отдохнуть и позагорать. Я, как прежде, выгреб из гавани на пруд и поплыл к острову Выселок, который очень любил с самого детства. Леве было все равно, где ловить рыбу — он везде ее ловил, где рыбачил больше минуты.
Было уже часов десять утра, когда мы подплыли к острову. Здесь было глубоко — метра четыре, — когда-то здесь, перед тем как образовался пруд, было русло реки Исеть. Мы сбросили груза, посидели с час-другой, но ни у него, ни у меня не было поклевок. Поэтому мы решили поплыть в большую бухту, где в пруд впадала речка Каменка. Там было мелко и вся бухта заросла травой — идеальное место для щук и окуней. Я вытащил свой груз, Лева свой, потом разделся до пояса, сел за весла, и наша лодка двинулась по зеркальной глади пруда под яркими лучами солнца к приключению. Мы плыли вдоль берега, который зарос камышом и осокой, в траве, на мелководье окуни гоняли мальков, а щука гоняла рыб покрупнее. Тихо скрипели и негромко постукивали уключины, за бортом плескалась вода под веслами, и все было тихо и спокойно в природе, и так же было и у нас на душе. Наступила такая рыбацкая идиллия — рыбы в пруду было много, погода отличная и мы расслабились.
Наша лодка заплыла почти в самое устье речки Каменки, где было мелководье и все было покрыто травой, кувшинками и лилиями. Я перестал грести, лодка по инерции проплыла метро шесть и очутилась в небольшой бухте, покрытой темно-красной водой. Берег тоже изменился — вместо камыша и осоки к самой воде подступали деревья, которых я раньше не видел в жизни, — они были с сине-красной листвой, среди которой были видны ярко-синие большие цветы. Пахло смолой и каким-то непонятным ароматом, названия которого мне даже трудно было передать. Пораженный сменой обстановки, я открыл рот и повернулся к Леве. Он был озадачен не менее меня, и тоже озирался вокруг.
Лодка остановилась в двадцати метрах от берега, и мы, как по команде закурили, а потом стали держать совет — где мы, и какой черт нас занес сюда. Первоначальный шок прошел и Лева предположил, что мы очутились в параллельном мире, или на другой планете Он был любитель фэнтези и хорошо разбирался в таких вещах. Мы сидели, курили и смотрели на диковинный лес, на воду красного цвета и думали, как отсюда выбраться на свой родной Визовский пруд. Лева предложил развернуться и плыть обратно, так же медленно, как мы и приплыли. В это время неподалеку от лодки раздался мощный всплеск и какая-то большая рыба проплыла недалеко от поверхности воды, оставляя за собой набольшую волну.
Мой брат был заядлым рыбаком и сразу сделал стойку. Потом размотал свою удочку, насадил большого червяка и закинул. По-моему, червяк даже не успел долететь до воды. Его схватила на лету какая-то зубастая большая рыба и скрылась под водой. Лева сделал подсечку и попытался вытащить улов, но не тут то было. Леска натянулась и лодка, как на буксире, тронулась с места. Я схватился за весла и попытался остановить наш корабль. Видимо, эта рыба не собиралась сдаваться и ходила кругами, зигзагами в глубине этой бухты. Потом пронырнула под лодкой и натянула леску удочки. Я не ожидал такого маневра, и поднял сначала одно весло, а потом и второе.
Брат перекинул удочку на другой борт и пытался вытащить подводного обитателя этой красной бухты, но у него это не получалось. Лодка же поплыла в обратном направлении, и, проплыв еще несколько метров мы увидели знакомый до боли родной пейзаж — мелководный залив, окаймленный камышом и осокой под яркими лучами солнца. Я поморгал глазами и
