Мне часто приходиться бывать в лесу, — зимой, на лыжных прогулках, когда не очень холодно, просто пешком, в валенках, когда стоят морозы: чтобы подышать свежим морозным воздухом, размяться, а также летом, чтобы пособирать грибы, ягоды, просто подышать и походить босыми ногами по усыпанной мелким гравием дорожке.
Но особенно я люблю ходить по одной лесной дорожке, где я чувствую себя так, как будто словно родился, — словно у меня нет больше никаких дел, забот и мне очень хорошо просто идти, не думая ни о чем. Но эта дорожка находиться в трех километрах от дома, и я не часто туда попадаю. Гораздо ближе к дому другая лесная дорога, на которой я редко встречаю людей, и она находится гораздо ближе, — всего в километре от дома.
Эту дорогу сделали железнодорожники лет тому назад, когда хотели соединить две железные ветки — кузинское направление и тагильское: сделали насыпь под железнодорожные пути из гранитных глыб на расстояние метров шестьсот, но потом или раздумали делать там дорогу, или денег на это не хватило. Склоны этой новой дорог за тридцать прошедших лет заросли соснами, березами и осинами — получился лес, в котором садоводы сделали грунтовую дорогу, по которой можно было проехать от деревни Палкино к нашему поселку.
Дорога с асфальтовым покрытием уже была от деревни Палкино к поселку, но она была длиннее, чем дорога, которую сделали железнодорожники. Эта новая грунтовая дорога соединяла все новые коллективные сады, которые за последние годы появились между деревней Палкино и нашим поселком. Они уютно спрятались в сосновом лесу, и садоводы там жили почти все лето, как в деревне. Там было всегда тихо, был небольшой водоем на месте старого торфяника, и сюда не доносились шум от проезжавших поездов.
Я любил по этой дорожке ходить, — за черникой, которой было много в этом лесу и просто прогуляться в тишине. По дороге мне там часто попадались белки и зайцы. Ближе к деревне Палкино у самой дороги был котлован, который оставили строители, и в него садоводы сваливали всякий строительный мусор — кирпичи, блоки, застывший цемент. Однажды, когда я во время одной прогулки шел по дороге за черникой, местный леший подкинул мне огромный зонт, диаметром почти три метра. Я мысленно поблагодарил его за этот подарок, но куда его деть, пока не знал.
Узнал я это, когда занимался в огороде стиркой. В одном уголке огорода под двумя яблонями у меня стоят две большие ванны и бак с водой, большой стол и лавка. Летом я там разбираю грибы или ягоды, солю на зиму огурцы и подготавливаю собранные ягоды к будущему варенью и стираю. В тот день, когда я уже заканчивал полоскать носки и футболки, неожиданно полил дождь, и я вымок до нитки. Когда меня так внезапно промочило, тут я и понял, зачем мне леший подкинул такой огромный зонт, — он хотел, чтобы я его установил над столом и лавкой, чтобы мне удобно было делать свои домашние дела во время дождя.
Вечером, когда дождь кончился, я сходил за этим огромным зонтом и установил его под яблонями. Теперь мне стало гораздо удобней, — можно заниматься своими делами и никакой дождь меня теперь мочить не будет.
Прошло несколько лет. От долгой службы ткань на этом зонте порвалась во многих местах, сгнила, а металлические прутья его проржавели. Пришлось его однажды весной выкинуть. Я снова отправился по этой дороге, и когда подошел к месту, где когда-то нашел зонт, леший мне подкинул пленку — метра три на четыре. Но этой пленки, которую натянул вместо зонта, мне хватило на месяц, — на нее постоянно падали яблоки с яблонь и иногда за ночь на пленке накапливалось до двух ведер яблок. Конечно, она от них порвалась, и через образовавшиеся дыры меня стало мочить дождями.
Пришлось мне прогуляться по этой дороге снова. Я дошел до знакомого места на дороге, и там нашел шестиместную туристическую палатку, у которой незадачливые туристы сожгли заднюю стенку. Но остальной брезент был целый, и я из него сделал навес, вместо зонта и пленки. Брезент был из хлопка, польский, желтый и синий. Когда у меня остались большие куски желтого брезента, я из них сшил потрясающие джинсы. Но их цвет меня очень смущал — я морально не был готов носить джинсы лимонно- желтого цвета. Поэтому я их перекрасил в зеленый цвет и все получилось замечательно — они были из хлопка, очень легкие, их не прокусывали комары, и они быстро сохли.
Желтый навес из польской брезентовой палатки провисел у меня два лета, но на третье его не хватило. Дождей в это лето еще не было, но мне надо было к ним подготовиться. В один теплый весенний день я снова шел по этой дороге и на обочине вдруг увидел большую кучу желто-синего цвета. Это снова была палатка. Но в отличие от предыдущей, это была торговая палатка, и сшита из искусственной ткани. Из нее вышло два навеса — желтого и синего цвета. Я решил сначала повесить желтый, и поблагодарил этого местного лешего, который так заботился обо мне.
Ну, разве так бывает, что мне на одном и том же месте попадаются в разные годы палатки, которые мне нужны для того чтобы устраивать навесы в моем хозяйственном уголке моего огорода? Ясно дело, что тут не обошлось без лешего, который, несмотря на то, что живет в лесу, заботиться обо мне и моем огороде …
