Дети аквамарина - Игорь Вереснев

Человечек подбежал к конвертоплану, не дождавшись, пока лопасти остановятся полностью. Спросил у выпрыгнувшей вслед за охранником на старый потрескавшийся асфальт Даны:

— Это вы журналистка? Как вас там: Лемберг, Лемберт?

С произношением у человечка была беда. Видимо, на немецком говорить ему приходилось в исключительных обстоятельствах, а других языков Евросоюза он и вовсе не знал. Но спасибо, хоть так изъясняется, переводчика не искать. Вопросу Дана, знаменитый медицинский репортёр, чьё лицо не сходило со страниц популярного информационного канала, не удивилась тем более. Во-первых, потому, что на суше новостями медицины вряд ли интересовались так, как в цивилизованном мире. Во-вторых, лицо её скрывала маска костюма биозащиты.

— Ламбер, — поправила она. — Наша договорённость в силе?

— Да, разумеется! Я положил её в заводской холодильник, дожидается вас в целости и сохранности. И она, и её...

Человечек запнулся, и Дана подсказала:

— ...ребёнок.

— Ну да, именно. Весь комплект всего за пятьсот евро.

На человечке защитного костюма, естественно, не было. Плюгавый, ниже среднего роста, сморщенное лицо, пигментные пятна на коже. Редкие пегие волосы обрамляют обширную лысину в полголовы. На вид ему было лет пятьдесят. Или около тридцати. Человека, никогда не покидавшего уютный мирок своего купола, могла шокировать такая неопределённость с возрастом, однако Дане, в силу профессии, приходилось часто общаться с «внешними».

— Вы обещали обеспечить транспорт, — напомнила она.

— Так вон же она, моя красавица!

Человечек с готовностью махнул рукой в сторону древней малолитражки, стоявшей на краю городской площади, послужившей «аэродромом» для конвертоплана. Окрас машины, некогда травянисто-зелёный, поблёк, крылья проржавели до дыр. В моделях автомобилей прошлой эпохи Дана не разбиралась. Да и какой смысл делить на «модели» ржавый металлолом? Единственное, что имело значение, — машина была слишком мала, чтобы вместить репортёрскую группу с охраной. В салон влезут лишь четверо, включая водителя.

Дана покосилась на высунувшегося из двери конвертоплана оператора, перевела взгляд на старшего охраны. Предложила:

— Выделите мне одного человека. Остальные пусть ждут здесь.

— Никак невозможно. — Старший отрицательно покачал головой. — Это противоречит инструкции. Нужен ещё транспорт, для охраны.

Разговаривали они на французском, общепринятом в Карфагене, но последнюю фразу мужчина произнёс по-немецки, — специально для «принимающей стороны».

— Так ведь тихо у нас в городе, спокойно! — затараторил человечек. — Разве что вечерами постреливают. Но до вечера долго, а завод рядом, в двух кварталах отсюда. Мы же по-быстрому — туда и обратно.

Он не врал, с картой городка Дана ознакомилась перед поездкой. И она прекрасно знала, сколько времени могут занять поиски более или менее работоспособного транспорта в таком захолустье. Просительно посмотрела на возвышающегося над ней охранника, предложила:

— Тогда Вальтер пусть останется, а едут двое ваших.

Старший охраны помедлил, кивнул нехотя. Уточнил:

— Я еду с вами.

На удивление машина завелась с первой попытки. Движок тарахтел, трансмиссия стучала и повизгивала, но способности передвигаться ржавое корыто не утратило. На переднее сиденье Дану не пустили, но это её ничуть не расстроило. Пейзажи, подобные тому, что разворачивался за мутными стёклами малолитражки, она видела не единожды. Заброшенные десятки лет назад, зияющие пустыми оконными рамами разваливающиеся панельные дома, остовы автомобилей, скелеты разгромленных и сожжённых ларьков вдоль дороги, заросли сорняков в пол человеческого роста на месте тротуаров. Так выглядит весь некогда заселённый людьми мир. Во всяком случае, девяносто девять и девять десятых его процента.

Конечно, полностью заброшенным городок не был, какое-то количество людей здесь ещё влачили существование. Но на глаза чужакам они предпочитали не попадаться, очень уж эфемерными стали право и власть во внешнем мире.

— К главному входу я вас не повезу, вопросы начнут задавать ненужные: «зачем», «почему», — сообщил плюгавый, поворачивая на перекрёстке. — Сейчас к задним воротам подъедем. Они заперты, но у меня ключики от калитки имеются. Холодильник сразу за забором, получите свою «посылку», денежки отсчитаете, и дело сделано. Деньги ведь при вас?

В куполах не пользовались наличностью со дня их заселения, но для расчётов с внешнемирцами информационный канал держал небольшой «кэш» в хранилище карантинной зоны. Человечек при первом контакте назвался кладовщиком консервного завода, единственного предприятия, работающего в городке и худо-бедно обеспечивающего средствами к существованию его население. То, что продавать в этот раз он собирался не упаковку ворованных концентратов, а тело собственной жены, было мерзостью. Но чистоплюи и неженки репортёрами, тем более медицинскими, не работают.

— Деньги у меня, не беспокойтесь, — подтвердила Дана. — Расскажите ещё раз...

Она хотела, чтобы мужчина повторил историю с гибелью женщины, но попросить не успела, — ожил смарт, надетый поверх комбинезона на левое запястье. Дана взглянула на экранчик и удивлённо приподняла бровь, — Франк? Поспешно коснулась зелёной трубки, активируя связь. Экран вспух, развернулся небольшой голосферой. Бледное лицо мужчины занимало весь её объём.

— Привет, Дана! Нужно срочно встретиться. Минут через двадцать я буду в городе.

С Франком Ленартсом они учились в медицинском университете на кафедре прикладной генетики. Познакомились и начали встречаться, когда она только перешла на третий курс, а Франк уже писал диплом. Потом он закончил аспирантуру, блестяще защитился, получил заманчивое предложение от биотехнологической корпорации. Обещал, что и для подруги подыщет там место. Надо лишь подождать год-два. Но спустя два года Дана уже твёрдо знала: лабораторные бдения не для неё, студенческие статьи на медицинских информканалах переросли в профессию. Их роман с Ленартсом постепенно угас. Слава богу, они сумели остаться друзьями.

Последние четыре года Франк занимался делом благородным, но бесперспективным: разрабатывал новые вакцины для «внешних» в рамках Программы Сохранения Вида.

— Я на задании, вернусь часа через три, — ответила Дана. — А ты разве не в лаборатории?

— Три часа? — Ленартс проигнорировал её риторический вопрос. — Ладно, как вернёшься, набери меня.

— Да что случилось?

— Кое-какая интересная информация о новом «мультирексе». Тебе уже предлагали...

Увлечённая разговором, Дана не следила, что происходит вокруг, и когда автомобильчик резко затормозил, её бросило на спинку переднего сиденья. От толчка голосфера схлопнулась, связь оборвалась, проглотив окончание фразы. Они были почти на месте, в тридцати метрах от консервного завода. Однако вопреки уверениям кладовщика задние ворота оказались не заперты. Наоборот, открыты нараспашку и створ их перегораживал бронеавтомобиль без опознавательных знаков.

— Это кто такие?