— настороженно спросил старший охраны.
— Понятия не имею.
Плюгавый нервно тискал баранку руля. Видимо, колебался, как поступить: выйти из машины и выяснить диспозицию или немедленно дать задний ход.
Ни первое, ни второе сделать он не успел. Потому что башенка бронемашины с торчащим из неё стволом крупнокалиберного пулемёта пришла в движение, поворачиваясь в сторону незваных визитёров.
— Из машины! — рявкнул охранник, первым сообразив, что сейчас произойдёт.
Проверять, как выполнит команду вверенная его заботам журналистка, он не стал, выдернул её из салона, как морковку из грядки. Потянул за собой под защиту ближайшего здания.
В следующий миг пулемётная очередь ударила в автомобильчик, заставив тот вздрогнуть. Стёкла разлетелись фонтаном звенящих брызг, пули скосили разросшиеся кусты форзиции, выбили крошево из бетона многоэтажки.
Дану и старшего охраны угол здания защищал надёжно, но второму охраннику, чтобы присоединиться к ним, пришлось бы преодолеть открытое теперь пространство под кинжальным огнём. Он залёг за старым жестяным киоском, стоявшим когда-то между проезжей частью улицы и тротуаром. Слабая преграда для крупнокалиберных пуль. Спасало парня то, что сидящие в бронемашине его позицию пока не заметили. Плюгавого кладовщика уже ничто спасти не могло. Реакция у него оказалась не такой быстрой, как у профессиональных телохранителей. Он так и остался сидеть в своей таратайке, изрешечённый пулями, утыканный осколками стекла.
— Уходим! — снова распорядился старший. Скомандовал напарнику: — Прикрываешь!
Пробираться сквозь заросли и руины совсем не то самое, что ехать пусть на стучаще-гремящей, но машине. Дана оценила это в полной мере. Два квартала? Ей показалось, что два километра. На счастье, бронемашина не преследовала и подкрепление, вызванное старшим, им не понадобилось. Зато оно пригодилось оставшемуся прикрывать парню. Пуля разорвала бедро, кость не задела, но крови он потерял достаточно. Ещё хуже — в рану набилась всякая дрянь, пока он уползал из-под обстрела по траве и грязи. И произошла разгерметизация защитного костюма, само собой. Рану прочистили и обработали антисептиком, парню вкололи усиленную дозу иммуноактиватора, но надежды на благополучный исход было немного, это понимали все.
Когда конвертоплан, подняв клубы пыли, оторвался от бетона площади, над головами пронёсся штурмовик Альянса. Из-под крыльев сорвались ракеты, прочертили блёклое сентябрьское небо. Громыхнуло, два огненно-дымных облака поднялись над тем местом, где стоял консервный завод.
По стечению обстоятельств Франк Ленартс сидел за штурвалом конвертоплана такой же модели. Только раскраска машины была иной: серебристо-белая, с большими алыми крестами на фюзеляже и символикой ПСВ. Настоящим пилотом Франк не был, но в юности серьёзно задумывался об этой профессии, посещал курсы. Да и потом, во взрослые годы, мечтая о собственном гидроплане, время от времени обновлял навыки. Никогда не знаешь, что пригодится в жизни. Это — пригодилось.
Когда Дана Ламбер внезапно прервала разговор, Франк не повторил вызов немедленно. Если репортёр «в поле», случиться может всякое. Пусть закончит со своей маленькой сенсацией, вернётся в город. Там и получит настоящую.
Полёт подходил к концу. По правому борту конвертоплана тянулся африканский берег, впереди уже можно было разглядеть острова Керкенна. А над головой синело небо. Франк вдруг подумал, как редко он его видел — вот так, собственными глазами, а не в голосфере. Считанные разы за всю жизнь. Небо над головой они отдали в обмен на безопасность. Как и всё, оставшееся снаружи. Не слишком ли дорогая цена? Возможно, Фауста в чём-то права, а он поддался эмоциям. Стоит ещё раз выслушать её аргументы?
Франк Ленартс коснулся экрана смартфона. Не открывая голосферу, включил аудио.
— Я слушаю, — раздался в кабине знакомый сухой голос.
Ответить Ленартс не успел, краем глаза уловил движение с левого борта. Невольно повернул голову.
— Какого чёрта...
Карфаген, крупнейший город Средиземного моря, населяли без малого миллион человек. Шестикилометрового диаметра купол надёжно отделял его обитателей от водной толщи и не менее надёжно — от смертоносных вирусов и бактерий, населяющих внешний мир. Нижний ярус города глубоко вгрызался в дно залива Габес, верхний поднимался над аквамариновой гладью моря. От купола и до африканского побережья тянулась цепочка соединённых тоннелями-путепроводами технологических сооружений: пищефабрики, опреснители, фармацевтические и мусороперерабатывающие заводы, энергораспределители и так далее, и тому подобное. Тяжёлое производство, большей частью роботизированное, как и термоядерная станция, обеспечивающая город энергией, стояли на острове Джабера, а дно залива покрывали раскинувшиеся на сотни квадратных километров плантации морской флоры и фауны.
Если не заглядывать под водную гладь, Карфаген выглядел куда скромнее — искусственный островок из металла, стекла и композита. Здесь, на верхнем ярусе, находились аэропорт, аквапорт, службы связи, метеорологии, геолокации и карантинный сектор, через который проходил каждый прибывающий в город. Даже если ты покидал его на несколько часов и ни на минуту не снимал костюм биозащиты. Любое исключение могло стать дырой в обороне от невидимого и безжалостного врага.
Дожидаться результатов экспресс-теста надлежало в обсервационных боксах — капсулах, размер которых позволял либо лежать, таращась в сферу головизора, либо сидеть, глядя туда же. Разумеется, головизор можно выключить, а глаза закрыть. Можно даже попытаться вздремнуть, — проверки иногда затягивались на несколько часов. Однако мало у кого это получалось. У Даны — ни разу, хоть прохождение карантинных процедур для репортёра, добывающего новости внешнего мира для сограждан, было рутиной. Правила гигиены во время вылазок она не нарушала, но от сюрпризов никто не застрахован, поэтому ожидание вердикта заставляет понервничать.
Впрочем, дремать всё равно было некогда. Во-первых, она перебрала доступные новостные каналы в поисках информации об инциденте, участницей которого невольно оказалась. Информация была скудной: некая группа боевиков попыталась захватить партию вакцины, хранившейся в холодильнике местного консервного завода. Видимо, рассчитывали провернуть дельце быстро и тихо. Тихо не вышло. Как только региональное командование Альянса получило сигнал о захвате, террористам нанесли точечный ракетный удар. Комментаторы особо подчёркивали, что производственные корпуса завода не пострадали, лишь частично разрушен склад-холодильник. О группе карфагенских репортёров, попавших под раздачу, ни один канал не упомянул. Как этим воспользоваться в своих интересах, Дана пока не понимала. Не знала она, что делать и с ещё одной проблемой. Франку Ленартсу она перезвонила раньше, чем перебрала каналы. Безрезультатно. Сказать: «Набери, как вернёшься», — и затем не брать трубку, это свинство вполне в духе прежнего Франка. Дана не беспокоилась бы из-за этого, — не очень срочный повод для встречи, раз не отвечает! — если бы не последняя фраза, запавшая в голову и теперь не дающая покоя: «Тебе уже предлагали...»
Результаты тестов были готовы оперативно и не
