Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 7. Волна мысли. Сумеречный мир

В седьмой том собрания сочинений Пола Андерсона вошли два романа, занимающие в творчестве писателя особое место.

Первый из них — «Волна мысли» — написанный в 1954 году, стал первым «взрослым» романом Андерсона, вышедшим в виде книги, — до того писателю удалось опубликовать лишь детскую повесть «Хранилище эпох» и большое количество рассказов в различных журналах. Несмотря на это, роман мгновенно привлек внимание критики. В нем уже чувствовался строгий стиль и научная педантичность будущих книг писателя, да и сама идея, на которой строилось повествование «Волны мысли», свидетельствовала о незаурядной образованности и фантазии автора.

Предположим, что семьдесят миллионов лет назад наша Солнечная система вошла в некое поле, замедляющее все электромагнитные процессы — пусть на долю процента, но ведь мозг — это тоже электрическая машина, и на нем влияние поля сказалось особенно сильно. Многие миллионы лет эволюция протекала в этом «оглупляющем» поле. Но вот Солнце выходит из пораженной области пространства, и Землю захлестывает волна мысли, увеличивающая интеллект каждого живого существа в десятки раз…

Необычное предположение позволяет писателю строить интереснейшие предположения о связи интеллекта и здравого смысла, о путях эволюции и развития человечества — и в то же время книга заставляет нетерпеливо перелистывать страницы, прослеживая судьбы ее героев, пытающихся найти свое место в новом мире гениев поневоле, где шимпанзе салютуют автоматами Калашникова, а безумцы стремятся вернуть старый порядок…

Второй роман — «Сумеречный мир» (1961) — также занимает особое место в творчестве писателя. Первоначально он был опубликован еще в 1947 году в виде двух рассказов; полутора десятками лет позже Андерсон переработал их в роман, добавив еще одну часть. Таким образом, этот роман может служить примером как раннего, так и зрелого творчества писателя, несмотря на то что полностью стереть грань между первоначальным и добавленным текстом автору так и не удалось.

Тем не менее «Сумеречный мир» интересен не только библиографам Пола Андерсона. Переживший ядерную войну мир обрисован в романе не просто ясно, но на редкость убедительно. Немногие видения постапокалиптического будущего могут сравниться с «Сумеречным миром» по силе предупреждения — никому не избежать радиационного клейма, нигде не найдется убежища.

В то же время предупреждение не является самоцелью книги. Как и все произведения Андерсона, «Сумеречный мир» отличается туго закрученным сюжетом, не уступающим по завлекательности любой из его «космических опер», и особым внутренним оптимизмом, уже давно ставшим «фирменным знаком» писателя. Несмотря на любые катастрофы, мы знаем — дело Аларика Вэйна победит.

Ловушка сработала на закате. Пока красноватый свет заходящего солнца еще не померк, кролик кружил по ней, тычась в стенки, но вскоре страх и отчаяние взяли верх, и он, дрожа, забился в угол. Когда пришла ночь и на небе появились звезды, он продолжал сидеть на том же месте, боясь пошелохнуться. Однако стоило взойти луне, отразившейся холодным светом в его огромных глазах, как кролик повел головой и стал всматриваться в тонувший во мраке лес.

Зрительный аппарат кролика был устроен так, что сфокусировать взгляд на предметах, находящихся рядом, ему было крайне сложно, и все же через какое-то время он вдруг ясно различил вход в ловушку. Стоило ему войти вовнутрь, как тяжелая деревянная дверца скользнула вниз, перекрыв ему дорогу назад. В призрачном лунном свете все казалось ему нереальным. Кролик внутренне напрягся и, вновь увидев перед собой падающую дверцу, тихо пискнул от ужаса. Теперь эта твердая темная дверца была прямо перед его носом, из-за нее слышалось дыхание леса. Она была вверху и вместе с тем была внизу — с такого рода двойственностью «теперь-тогда» кролик сталкивался впервые.

Луна поднималась все выше в усеянном звездами небе. Где-то совсем рядом заухала сова, и кролик мгновенно застыл, ощутив спиной движение ее призрачных крыльев. Недоумение и страх слышались в совином крике, он исполнился новой, неведомой прежде боли. Вновь стало тихо. Еле приметные привычные ночные шорохи и запахи окружали кролика. Он так и сидел, глядя на дверцу, раз за разом вспоминая ее падение.

Начинало сереть. Луна уже клонилась к горизонту.

Кролик, вероятно, даже немного всплакнул на свой кроличий манер. В тусклом свете занимающегося утра среди серых стволов деревьев ясно вырисовывались прутья западни. Дверца, в отличие от стенок, имела и поперечину.

Кролик медленно двинулся к выходу. Оказавшись возле решетки, отсекшей ему путь назад, он испуганно съежился. Решетка пахла человеком. Кролик уперся в нее мордочкой и почувствовал, как ему на нос упали холодные капельки росы. Решетчатая дверца не поддавалась. И все же совсем недавно она упала вниз.

Припав к земле, кролик уперся в нижний край поперечины и попытался распрямиться. Решетка дрогнула. От возбуждения дыхание кролика стало шумным и частым. Он напрягся изо всех сил, отчего решетка скользнула вверх по своим направляющим, и он, юркнув в возникшую щель, вновь оказался на свободе.

Кролик на мгновение даже ошалел, но тут за его спиной раздался стук вернувшейся на место дверцы, и он стремглав понесся к лесу.

Арчи Брок, занимавшийся корчевкой пней на северной делянке, здорово припозднился. Господин Россман хотел, чтобы эта работа была закончена уже к среде, так, чтобы он мог побыстрее распахать свое новое поле. За срочность он пообещал Броку дополнительную плату. Арчи взял с собой обед и работал дотемна. Три мили, отделявшие его от дома, он должен был отмахать пешком — ни «джип», ни трактор ему не доверяли.

Он чувствовал себя изрядно усталым, и если о чем-то и думал, то разве что о пиве. Мысли приходили и уходили сами, он не звал, но и не гнал их. По обеим сторонам дороги темнел лес. Деревья отбрасывали на посеребренную лунным светом просеку длинные тени. Стрекотали сверчки, раз или два заухала сова. Будь у него ружье, он бы с ней вмиг разобрался, иначе она могла перетаскать у них всех цыплят. Охотиться господин Россман ему разрешил.

Сегодня с его головой творилось что-то странное. Обычно он шел себе и шел, и всякие разные мысли ему особенно не досаждали, но сейчас — наверное, не без влияния луны — ему в голову лезла всякая всячина. Слова возникали в голове сами собой, словно кто-то говорил их. Он подумал о мягкой постели и о том, как славно было бы возвращаться с работы не пешком, а на машине. Впрочем, окажись он за рулем, он тут же куда-нибудь влетел бы, — в этом Арчи Брок не сомневался. Странное дело, вроде бы все так просто — верти баранку, да не засыпай за рулем, и только, — так нет же, все куда сложнее.