Федор Кандыба - Горячая земля

В конце февраля в московских газетах появилось объявление:

«10 марта с. г. в 14 часов в Большом зале Института прикладной геологии Академии наук состоится защита диссертации аспирантом института В. М. Ключниковым на соискание ученой степени кандидата технических наук. Тема диссертации: „Использование тепла горячих источников и гейзеров Камчатки“.

Официальные оппоненты: доктор геолого-минералогических наук профессор А. М. Глухов и доктор технических наук А. Д. Самойленко.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института — Москва, Малая Калужская, 97».

В Большом зале института собирались всесоюзные научные конференции и международные ученые конгрессы. Защита кандидатских диссертаций происходила обычно в Малом зале. Только важные причины могли заставить Ученый совет изменить место своих открытых заседаний.

Действительно, такие причины были. Работе аспиранта Ключникова придавали большое значение на Дальнем Востоке. За этой работой внимательно следили в Петропавловске и Хабаровске. На защиту диссертации собиралась приехать целая делегация инженеров, хозяйственных и партийных работников во главе с секретарем Камчатского областного комитета партии.

Многие были уверены, что Институт прикладной геологии продолжит исследования, начатые Ключниковым, и подготовит проекты практического решения проблемы.

Успех в таком деле сулил огромные выгоды хозяйству Камчатки и заодно обещал немалую славу институту.

Диссертация Ключникова обещала положить начало работе в новой области техники. Именно поэтому его оппонентами были видные ученые: известный теоретик вулканизма профессор Глухов и крупный теплотехник Самойленко.

Председательствовать на заседании должен был директор института член-корреспондент Академии наук Хургин, известный не только как блестящий ученый, но и как остроумный полемист, выступления которого обычно доставляли немало удовольствия аудитории. Он же был и научным руководителем Ключникова.

День 10 марта начался довольно неприятно для жителей столицы.

С утра над Москвой завывала злая вьюга. Снег залеплял глаза прохожим, задерживал трамваи и автобусы. Люди торопливо шли к станциям метро, подняв воротники и проклиная погоду.

К полудню снег сменился проливным дождем, а еще через час по крышам, тротуарам и мокрым спинам прохожих забарабанила ледяная крупа.

Затем неожиданно выглянуло солнце, улыбнулось по-весеннему, но так же скоро скрылось. Поднялся порывистый ветер и с силой засвистел и завыл в каждой щели.

Герой дня — полный, добродушный аспирант Ключников — пришел в институт мокрый и расстроенный.

И надо же, чтобы этакая буря поднялась как раз сегодня! Она может задержать дальневосточный самолет, и тогда люди, которых ему так хотелось видеть на защите диссертации, прилетят, когда уже все кончится.

Даже московские друзья Ключникова, предсказывавшие ему шумный успех, вряд ли придут в такую ужасную погоду. Ключников может оказаться один перед лицом Ученого совета и оппонентами в пустом зале. Перспектива довольно неприятная!

До начала заседания оставалось около часа. Ключников снял мокрое пальто, отдышался, протер очки и подошел к большому зеркалу, чтобы окончательно привести себя в порядок.

Из зеркала на него глянуло румяное, по-детски пухлое лицо с круглыми щеками, вздернутым носом и комически-серьезными синими глазами, блестевшими за толстыми стеклами очков.

Он выглядел очень молодым и беззаботным. Казалось, он только притворяется солидным мужчиной.

Ключникову не нравилась собственная внешность. Он окинул критическим взглядом свое отражение, сделал себе пренебрежительную гримасу и отошел с привычным огорчением. Ну разве кто-нибудь сможет серьезно относиться к человеку с такой легкомысленной наружностью?

Когда он спускался по широкой лестнице, его окликнула молодая темноглазая женщина:

— Вадим! Отчего ты так мрачен сегодня?

Это была аспирантка Люся Климова, старая приятельница Ключникова. Диссертант мог не сомневаться в ее расположении и дружеской поддержке.

— Неважное настроение, Люся… Кажется, я провалюсь. Во всяком случае, хорошего жду мало… — ответил Ключников, по обыкновению слегка заикаясь.

— И напрасно! — сказала Климова так весело и уверенно, что у Ключникова стало легче на сердце. — Твои дальневосточники прилетели еще вчера. С утра сидят в библиотеке и штудируют диссертацию. Иди поговори с ними, они тебя спрашивали уже несколько раз.

— Иду, иду. Спасибо на добром слове! — Ключников сразу повеселел.

Он быстро поднялся на второй этаж и остановился около массивных дубовых дверей зала, в котором ему предстояло защищать диссертацию. К удивлению Ключникова, из-за приоткрытых дверей слышны были голоса.

Ключников заглянул в зал и удивился еще больше: зал был почти полон.

Какие-то молодые люди, по-видимому студенты, скромно занимали задние скамьи. Перед ними сидела группа военных, а около дверей стояло несколько девушек монгольского типа.

— Ого! — с недоумением сказал Ключников и направился дальше. Рассматривать собравшихся ему было некогда — он хотел поговорить со своими камчатскими друзьями до начала заседания.

Разговор с инженерами занял довольно много времени. Когда Ключников вернулся и занял свое место неподалеку от кафедры, зал был уже полон.

Кажется, никогда еще этот строгий академический зал не видел такой пестрой и разнообразной публики.

Напротив покрытого зеленой суконной скатертью стола президиума расположились в двух первых рядах камчатские инженеры — энергичные молодые люди с обветренными, коричневыми от загара лицами. Недалеко от них села Люся Климова.

Инженеры разложили перед собой бумаги, приготовили карандаши и логарифмические линейки и сидели такие чинные и серьезные, будто их пригласили на заседание Совета Министров.

Возле молодой красивой женщины со светлыми волосами сидел инженер в форме генерального директора геологической службы.

Отдельной группой обосновались солидные хозяйственники с толстыми, как чемоданы, портфелями. Около хозяйственников расположились инженеры-теплотехники, машиностроители и геологи. Многих из них Ключников знал.

В зале слышалась певучая, мягкая речь жителей Западной Украины, гортанная скороговорка обитателей Средней Азии, характерный цокающий акцент уроженцев далекого северо-востока нашей родины.