Ларри НИВЕН
ИНЖЕНЕРЫ КОЛЬЦА
Роману «Мир-Кольцо» уже десять лет, и все это время я не переставал получать письма о нем. Люди комментировали исходные посылки и математику, экологию и философский смысл, как если бы Кольцо было предполагаемым проектом, и они платили за работу.
Вашингтонец Д.К. прислал мне полный корректорский разбор первого издания книги «Мир-Кольцо» с заголовком «Доклады Нивена-Макартура. Том 1». Это было огромным подспорьем мне. – (Если у вас первое издание книги «Мир-Кольцо» в бумажной обложке – это как раз оно, с ошибками. Но заплаченных за него денег оно стоит).
Класс из Высшей Флоридской школы понял необходимость системы сливных труб.
Профессор из Кембриджа прислал расчет минимальной прочности скрита на растяжение.
Фримен Дайсон (Фримен Дайсон!) не имел никаких возражений против Кольца (!), но не понял, почему инженеры не построили множество мелких вместо одного большого. Надеюсь, ответ, данный в этой книге, удовлетворит его.
Разумеется, на Кольце не было никаких петрохимических реакций. Фрэнк Гесперик указал, что любая цивилизация нашего уровня должна базироваться на алкоголе. Люди Машин должны уметь использовать растения и для других целей, включая производство пластмасс.
Во время выступления в Бостоне кто-то из аудитории указал, что математически Кольцо можно рассматривать как висячий мост без крайних точек. Это легко придумать, но трудно построить.
Со всех сторон приходили письма о необходимости системы маневровых двигателей. (Во время Всемирного Конвента НФ 1971 года студенты Массачусетского технологического института скандировали в холлах отеля: «КОЛЬЦО НЕСТАБИЛЬНО!») Однако потребовались независимые работы Ктейна и Дэна Олдерсона, чтобы количественно определить эту нестабильность. Ктейн также разработал данные по движению Кольца..
Дэн Олдерсон был настолько любезен, что рассчитал для меня параметры метеоритной защиты Кольца… И это была ЕДИНСТВЕННАЯ информация, о которой я действительно просил.
Вам, проделавшим эту работу и написавшим мне письма, я говорю, что данная книга никогда не родилась бы без вашей невольной помощи. У меня не было ни малейшего намерения писать продолжение романа «Мир – Кольцо», поэтому я посвящаю эту книгу вам.
Луис Ву находился под электродом, когда два человека вторглись в его жилище.
Он сидел в позе лотоса на ярко-желтом травяном ковре со счастливой и мечтательной улыбкой на лице. Жилище его было невелико и состояло из одной большой комнаты, так что Луис мог видеть обе двери, однако, погрузившись в наслаждение, знакомое только электродникам, он не заметил появления пришельцев. Просто внезапно они оказались здесь: два бледных юноши, каждый ростом более семи футов, разглядывающие Луиса с презрительными улыбками. Один из них фыркнул и сунул в карман что-то похожее на оружие. Когда оба они двинулись вперед, Луис встал.
Их обманула не только счастливая улыбка, блуждавшая по его лицу, но и дроуд размером с кулак, торчавший подобно черной пластиковой язве из макушки Луиса. Видимо, они уже имели дело с толковыми наркоманами и знали, чего от них можно ждать. Такие люди не думали ни о чем, кроме импульсов тока, раздражающих центр наслаждения из мозга. К тому же Луис был невысок – на полтора фута ниже каждого из пришельцев.
Когда они оказались рядом, Луис откинулся в сторону и ударил ногой – раз, два, три. Один из гостей рухнул на пол, скорчившись и не дыша, второй успел отпрянуть.
Луис занялся им. Юношу буквально парализовало абстрактное счастье, с которым Луис шел убивать его. Слишком поздно опомнившись, он потянулся за станнером, который сунул в карман, но Луис выбил его из ослабевшей руки. Он уклонился от массивного кулака и пнул парня по коленным чашечкам (бледный гигант перестал двигаться), в пах и сердце (гигант согнулся пополам, издав свистящий звук), а затем в горло (звук тут же оборвался).
К этому времени второй парень уже поднялся на четвереньки, с трудом втягивая воздух в легкие, и Луис дважды рубанул его по шее.
Теперь оба пришельца лежали на ярко-желтой траве.
Луис проверил замки на двери. Все это время счастливая улыбка не покидала его лица, оставшись на нем и после того, как он обнаружил, что дверь заблокирована. Он проверил дверь на балкон: закрыта и заблокирована.
Как же тогда они вошли?
Ошеломленный, он сел, где стоял, в позе лотоса, и не двигался более часа.
Наконец таймер щелкнул и отключил дроуд.
Токовая наркомания была самым молодым из грехов человечества. На определенном этапе истории большинство человеческих культур считали эту привычку своим главным бичом. Она вербовала поклонников на рынке рабочей силы и оставляла их умирать от истощения.
Однако время шло, сменялись поколения, и те же самые культуры начинали смотреть на токовую наркоманию как на благословение. Старейшие пороки – алкоголизм, лекарственная наркомания и азартные игры – не были настолько привлекательны. Люди, которые могли бы пристраститься к лекарствам, теперь получали счастье от электрода. Они настойчиво стремились к смерти и, как правило, не заводили детей.
К тому же это почти ничего не стоило. Торговцы наслаждением и хотели бы поднять цену на операцию, но как? Потребитель не был электродником, пока электрод не внедряли в центр наслаждения его мозга, а после этого они не могли держать его под контролем, поскольку токовые импульсы он получал из сети.
И удовольствие это было чистым, без обертонов и похмелья.
Так что ко временам Луиса Ву те, кто мог поработить себя электродом или любым другим способом саморазрушения, сами исключали себя из человеческого общества на протяжении уже восьмисот лет.
Сегодня существовали даже устройства, которые могли раздражать центр наслаждений и на расстоянии. Хоть и запрещенные на большинстве миров, и дорогие для производства, таспы все-таки использовались. Обычно они не разрушали жизнь, и многие люди пользовались ими.
Таймер щелкнул и отключил дроуд.
Луису показалось, что он упал внутрь самого себя. Он провел рукой по гладкому черепу к началу длинного черного шнура и выдернул дроуд из гнезда под волосами. Некоторое время подержал в руке, изучая, затем, как всегда, сунул в выдвижной ящик и закрыл его. Стол, выглядевший массивной деревянной конструкцией, был на самом деле бумажной толщины металлическим корпусом с огромным количеством мест для потайных отделений.
Обычно возникало желание вновь настроить таймер, и в ранние годы своего пристрастия он обычно так и делал, постепенно превращаясь в скелетообразную тряпичную куклу, все более и более сухую. В конце концов он собрал то, что еще оставалось от его прежней решительности, и сделал таймер, которому требовалось двадцать минут передышки для повторного включения. При данных обстоятельствах это давало ему пятнадцать часов для тока и двенадцать для сна и того, что он называл техобслуживанием.
