Лазарчук Андрей & Лелик Петр
Голем хочет жить
Андрей ЛАЗАРЧУК
Петр ЛЕЛИК
ГОЛЕМ ХОЧЕТ ЖИТЬ
В действительности все обстоит совсем не так, как на самом деле.
(Станислав Ежи Лец)
Бюрократия неизбежна.
В условиях управляемого общества на центральные органы власти поступает объем информации, заведомо превосходящий тот, который человеческий мозг в состоянии переработать. Следовательно, необходим аппарат, осуществляющий аналитические, селективные и накопительные функции, а также аппарат, способный доводить принятые решения до общества и контролировать их исполнение, а при необходимости - и настаивать на их исполнении,- то есть то, что мы, в зависимости от настроения, именуем управленческим аппаратом или бюрократией. Очевидно, что существуют два принципиально различных пути формирования управленческого аппарата: путь естественный, когда аппарат формируется постепенно, по мере развития общества, соответствуя развитию социальных и производственных отношений; и путь искусственного формирования аппарата для решения неких конкретных задач. Во всем мире общество имеет дело с бюрократией, возникшей естественным путем. Разумеется, никакая бюрократия не сахар, и по ее адресу сказано немало теплых слов. Но лишь в нашей стране обществу противостоит аппарат, созданный искусственно, аппарат-гомункулус.
Назовем его Големом.
1. РОЖДЕНИЕ ГОЛЕМА
Точную дату его появления на свет установить невозможно. Процесс рождения Голема был продолжительным и постепенным и примерно совпадал по срокам и темпам с процессом реставрации автократии. Очевидно, что ни в недрах царской бюрократии, могучей и разветвленной, но существенно ограниченной внешними факторами в сферах хозяйственной, идеологической, информационной, ни в недрах молодой советской бюрократии начала двадцатых годов, когда еще только шло полустихийное, полуэмпирическое формирование структуры аппарата, когда многие звенья его дублировались, а функции пересекались,- Голем зародиться не мог. Ему нужна была предельная централизация, стабильность структуры и полное отсутствие всяческих ограничителей. Такую "питательную среду" он получил в начале тридцатых годов.
В понятиях сегодняшнего дня схема управления обществом, внедряемая тогда, выглядела так: Пользователь, он же Генератор Идей - высшее партийное и хозяйственное руководство (желательно в одном лице); управленческий аппарат; информационное поле, оно же - среда реализации идей. В идеале такая схема обеспечивала Пользователю сбор информации с любого участка информационного поля и максимально эффективное доведение любых принятых решений до среды реализации, контроль за их исполнением, доведение до Пользователя информации о результатах, вновь подача команд на среду реализации - и так цикл за циклом. Это обеспечивало обществу всестороннее процветание.
Поскольку саморегуляция в общественных отношениях была практически ликвидирована, аппарату придавались функции регулятора: он должен был статистически обрабатывать все общественные явления, устанавливать корреляции между ними и пытаться их оптимизировать то есть выполнять интеллектуальную работу. Совершенно очевидно, что реальное выполнение этой работы было ему не по силам.
Негибкость переупрощенной структуры управления обществом очевидна, и есть все основания полагать, что кризисные явления были и остаются ее неотъемлемым качеством. Поэтому особый интерес представляют сейчас факторы, благодаря которым эта "машина кризисов" сформировалась и продолжает функционировать уже более пятидесяти лет.
Фундамент этого, на наш взгляд, в том, что Пользователь присвоил себе монопольное право на владение абсолютной истиной, то есть превратил доставшийся ему в наследство "пакет идей" в нечто метафизическое, неизменное. Первоначальное совпадение некоторых параметров этого пакета с реальными процессами привело как к определенной эйфории, так и к требованию признания всех без исключения идей, входящих в пакет, заведомо истинными, а фактов реальной жизни, противоречащих этим идеям несуществующими. Сомнения - не в идеях даже, а в правомочности метафизации - объявлялись вражескими нападками. Другим, не менее важным фактором, обеспечившим и формирование, и стабильность структуры, было состояние общества, в массе своей неспособного к восприятию информации сколько-нибудь высокого уровня сложности. Поэтому информация, подаваемая на среду реализации, адаптировалась, упрощалась - часто до полного искажения. Если же подаваемая информация противоречила реальности и отторгалась средой реализации, то вступали в действие механизмы насильственного ее внедрения. Деформировалась подаваемая информация, деформировалась среда реализации, но принцип управления оставался соблюден.
Восстановление в тридцатых годах централизованной многоступенчатой иерархической системы управленческого аппарата породило серьезное противоречие между необходимостью копировать схему старого аппарата и сравнительно низким качеством "информационных ячеек" - недостаточным образовательным и культурным уровнем "нового чиновничества". Это привело к формированию системы "управленческого конвейера" - строжайшей специализации отдельных исполнителей на отдельных, крайне ограниченных операциях без какого-то либо понимания этого процесса. Естественно, что при этом степень централизации возросла, а гибкость аппарата снизилась, и на изменение внешних условий у него осталась одна реакция: экстенсивный рост. При этом пути прохождения информации удлиняются, а аберрированность ее нарастает.
Установление же монопольного права аппарата на владение информацией привело к тому, что сколько-нибудь полноценный контроль за деятельностью аппарата вскоре стал невозможен не только со стороны общества, но и со стороны Пользователя.
Таким образом, аппарат, создаваемый Пользователем для обслуживания своей автократии, приобрел все возможности для неограниченного саморазвития.
Были ли у него стимулы для такого саморазвития? Были.
При постоянном возрастании потока информации - примерно удвоение за десять лет - и при все более увеличивающемся расхождении между реальностью и тем метафизическим пакетом идей, который общество под руководством Пользователя призвано было осуществить, внутри самого аппарата лавинообразно нарастало количество той информации, которая противоречила установкам, заданным Пользователем, а потому подлежала преобразованию. Очевидно, что одно это было мощнейшим стимулом для саморазвития системы. Очевидно также, что с течением времени относительный объем аберрированной информации стал значительным, а затем и подавляющим.
