Семья голубых обезьян гуськом направлялась к водопою. Это был классический клан: два самца, вожак и охранитель, четыре самки и двенадцать малышей. Вожак, как ему и полагалось, топал впереди, раздвигая вьющиеся стебли местной растительности, остальные ступали след в след, старательно, как в танце, повторяя каждое движение предводителя. Замыкал шествие второй самец — могучий и рослый, как все охранители.
Зрелище было редкостное, можно сказать, уникальное. Голубые обезьяны — звери крайне осторожные, и никому еще не удавалось запечатлеть их в естественной обстановке. Черешина ожидали лавры победителя. Ради этого стоило месяц отыскивать еле заметные в траве следы и потом, когда тропа была найдена, еще неделю провести в засаде.
«Мы молодцы, — от души похвалил себя Черешин. — Мы умницы. Сейчас мы это танго зафиксируем на пленочку, а потом тихонько проследуем к водопою… а потом выследим, где у них место обитания, и поработаем там… а еще потом все нас похвалят. Все так и скажут, что Витек Черешин молодец и гордость галактической журналистики…»
Он осторожно — совершенно бесшумно — поднял камеру, приник к окуляру, и… Клан исчез, растворился в траве, словно и не было здесь никаких голубых обезьян!
Тяжкий гул наполнил окрестности. С неба нахально опускалась тарелка планетарного бота. Круглая тень заслонила светило, накрыла тропу и онемевшего от ярости Черешина. Бот прошел совсем низко и скрылся за верхушками деревьев. Вновь наступила тишина. Пришельцы, кто бы они ни были, приземлились где-то в окрестностях черешинского лагеря.
«Гордость галактической журналистики» очнулся от транса. Посылая страшные проклятия мерзавцам, испоганившим плоды пятинедельной работы, Виктор кинулся к лагерю. От расстройства он даже забыл про антиграв. В результате ранец, призванный носить своего владельца по воздуху, изрядно набил ему спину.
На финише лесного марафона пот с журналиста лил в три ручья.
На территории лагеря творилось черт знает что. Повсюду валялись вскрытые ящики, упаковочные листы и походные цистерны для горючего. Какие-то незнакомые здоровенные парни ставили палатки, тянули от черешинского домика кабель энергоснабжения, в темпе собирали из готовых блоков машину, весьма напоминавшую десантный вездеход высшей защиты. Все они были облачены в комбинезоны типа «Хамелеон», а на поясах у большинства (Виктор удивленно поднял брови) красовались длинноствольные пистолеты. Из очередного ящика извлекли груду винтовок. К башне вездехода деловито прикручивали пулемет.
«Бойкие, однако, ребятишки, — подумал Черешин. — Воевать они, что ли, собрались? В заповеднике?! С кем бы это?..»
— Надо полагать, Виктор Черешин? — чуть гнусавя, осведомился невесть откуда появившийся коротышка в лихом берете, заломленном на левое ухо. Маленькие глазки пробуравили Виктора насквозь. Горбатый нос коротышки приходился на уровне черешинского живота. — Тем не менее прошу документы!
— Минутку, — с достоинством отстранил его журналист. — В шортах документы не храню.
Он зашел в домик. Здесь тоже похозяйничали гости. К черешинской рации была добавлена телеприставка о шести экранах. На черешинской кухне расположился кучерявый субъект, готовивший завтрак из черешинских запасов.
— Салют! — с ярко выраженным восточным акцентом приветствовал кучерявый. — Извини, дорогой, мы у тебя тут кое-что позаимствовали, потом вернем. Меня Ашот зовут.
— Виктор, — представился Виктор. — Да чего уж там, не стесняйтесь. Кофе в среднем ящике.
Он рылся в вещах, разыскивая командировочное предписание.
— Мы, понимаешь, в рейд собираемся, — доброжелательно продолжал Ашот, — а свою кухню пока не наладили. Слушай, где у тебя средний ящик?
— Посередине, — кратко отозвался Черешин, выходя.
Коротышка сидел на крылечке, на самом солнцепеке, томно обмахиваясь беретом. Бегло просмотрев предписание, он вернул его Черешину.
— Собственно, мы на ваш лагерь и ориентировались. Но для порядка, знаете ли… А… цель, так сказать, пребывания?
Виктор был зол и раздражителен.
— Цикл, так сказать, репортажей о животном мире заповедника Сирены. В частности, об образе жизни, так сказать, голубых обезьян. Кстати, я до сих пор не знаю, с кем имею, так сказать, честь…
Коротышка встал и церемонно поклонился.
— Поль Мерсье, к вашим услугам. Начальник Службы охраны Главного управления космических заповедников.
«Елки-палки, — растерянно подумал Черешин. — Журналист, называется! Мерсье не узнал…»
О службе охраны ГУКЗа в космосе ходили легенды. По уровню профессиональной и психологической подготовки ее работники не уступали асам из Отряда галактической безопасности, хотя и выполняли задачи не столь широких масштабов. Целью службы, как явствовало из ее названия, была охрана планет, объявленных заповедными, а основным содержанием работы стала борьба с браконьерами. Браконьерство было делом выгодным. Число освоенных планет давно перевалило за сотню. Формально все они подчинялись Центральному Совету, на деле же Земле приходилось прилагать немало усилий для поддержания порядка. Во многих внеземных колониях еще сохранились остаточные формы капитализма, во всяком случае, еще не исчезли денежные отношения. А на фронтире, как традиционно именовалась граница освоенных миров, пока что неизбежна была и определенная неразбериха. Удачливый браконьер вполне мог обеспечить здесь себе безбедное существование, ведь за мех, скажем, псевдомедведя из заповедника Лигуры состоятельные дамочки в колониях платили бешеные суммы. Были браконьеры-одиночки, существовали браконьерские шайки, ходили слухи о браконьерских синдикатах. Для борьбы с этим безобразием Служба охраны имела свой флот, свои арсеналы, свой факультет в Школе егерей и самые широкие полномочия. Браконьеров в случае поимки ожидала клиника и перестройка психики, поэтому защищались они всеми средствами, не останавливаясь перед применением оружия. Работники охраны имели право отвечать выстрелом на выстрел — тяжкое в моральном смысле право, которым они предпочитали не пользоваться. В основе половины легенд о Службе охраны лежало это нереализуемое право…
— Понимаешь, дорогой, — объяснял Ашот, сидя возле рации, — на днях арестовали владельцев одной нелегальной мастерской на Арктуре-шесть. Последний крик моды — делали воротники из шкурок твоих голубых обезьян. Все оборудование — два станка, а ворочали миллионами! Имени поставщика хозяева заведения не знают, известна только кличка — Шустрик. Как у собак, честное слово! Перехватили связного, и выяснилось, что этот Шустрик в теплой компании снова отправился на Сирену. Ну, корабль их, как водится, взяли на орбите, там уже все в порядке, группа захвата работает, а шлюпка с браконьерами где-то здесь, поблизости. Ее мы сейчас и разыскиваем…
