Кит Лаумер
Бронзовый бог
Пер. - М.Гилинский.
Возвысившись над материалистическим учением, дипломаты
Корпуса, со свойственными им благочестием и стремлением
познать высшие духовные идеалы, разрешили идеологический
конфликт на планете хугов благодаря находчивости и усердию
посланника Петляката, внесшего неоценимый вклад в историю
развития дипломатических отношений Земли с другими
государствами. Смиренно склоняя голову перед Тем, кто
вершит наши судьбы, помня, что каждый поступок наш отмечен
в Книге Вечности, Петлякат приподнял покрывало мистики,
растолковав враждующим сторонам реалистическую доктрину
Греха, в результате чего было достигнуто...
Том II. пленка I. 480 г.б.э.
(2941 год от Рождества Христова).
Хугский камерарий при папском дворе был высок ростом, с длинными, как у обезьяны, руками и похожей на купол собора головой, тонущей в широченных плечах. Глаза его сверкали, словно устрицы, только что вынутые из раковин; одет он был во все черное. Камерарий в упор смотрел на дипломатов, нервно сжимающих в руках ручки чемоданов. Жуткий, вызывающий суеверный ужас свет лился сквозь цветные стекла бойниц, расположенных по стенам круглого огромного зала, в котором люди казались карликами. Хугские копьеносцы в шлемах и коротких юбках выстроились у стен в нескольких метрах один от другого и были так же неподвижны, как горгульи, чьи фантастические фигуры стояли в нишах над их головами. На неровном каменном полу комками лежала засохшая грязь; многочисленные выцветшие полотна изображали различные сцены из семи кругов хугского ада.
- Его Надменноздь Баба милоздиво бредоздавил в ваше разборяжение наилучшие абардаменды, - сказал камерарий глухим утробным голосом. Боднимайдезь на вдорой этаж и бриведите зебя в борядок...
- Послушайте, мистер Ой-Горе-Печаль, - перебил его посланник Петлякат. - Обдумав сложившуюся ситуацию и не желая обременять Его Надменность, я пришел к выводу, что я и мои сотрудники вполне могли бы вернуться и переночевать на звездолете...
- Его Надменноздь уздраиваед браздник и ждед ваз через чаз в Бабзгих задах. Его Надменноздь будед крайне недоволен, езли ему бридедзя ждадь.
- О, мы премного благодарны Его Надменности за гостеприимство, но...
- Через чаз, - повторил Ой-Горе-Печаль, и эхо его голоса прокатилось по залу.
Он повернулся, чтобы уйти, задумался на секунду, вновь посмотрел на землян. Тяжелая цепь, висевшая у него на шее, звякнула.
- Между брочим, вам бредлагаедзя не обращадь внимания на... ах, неброшенных бозедиделей. Езли увидиде что-нибудь необычное, немедленно зовиде здражников.
- Посетителей? - ворчливо переспросил Петлякат. - О каких посетителях вы говорите?
- Во дворце, - сказал Ой-Горе-Печаль, - бозелилазь нечиздая зила.
Поднявшись по каменной лестнице, Ретиф и второй секретарь посольства Магнан пошли по коридору, освещенному единственным факелом, мимо обитых железом дверей и заплесневевших от сырости гобеленов. Магнан старался ступать как можно тише и не отставал от Ретифа ни на шаг.
- Забавные верования у этих провинциалов, - с наигранной веселостью заявил он. - Нечистая сила! Глупости, да и только. Ха, ха, ха.
- Почему вы говорите шепотом? - спросил Ретиф.
- Естественно, из уважения к Папе. - Магнан резко остановился, схватил Ретифа за рукав пиджака. - Ч-ч-что это? - спросил он, вытягивая дрожащую руку. Чья-то небольшая тень метнулась из-за пилястры и скрылась за одной из дверей.
- Может, галлюцинация? - Ретиф посмотрел на своего спутника и вопросительно поднял бровь.
- У нее... него... были красные глаза.
- А как, по-вашему, какого цвета глаза должны быть у галлюцинации?
- У меня совсем вылетело из головы, - быстро сказал Магнан, - что мне необходимо вернуться. Представляете, забыл на звездолете свою шапочку для купания. Проводите меня.
Ретиф пошел вперед.
- Мы почти у цели. Шесть, семь... вот мы и пришли. - Он сунул в замочную скважину ключ, который передал ему служка Ой-Горе-Печали. Тяжелая дверь распахнулась со скрипом, переходящим в протяжный стон. Магнан быстро прошел в комнату, остановился перед картиной, на которой были изображены хуги, висящие вниз головой над языками пламени, и разнообразные черти, протыкающие хугов зазубренными копьями.
- Религия повсюду одинакова, - философски заметил он и, оглядевшись по сторонам, в смятении уставился на отсыревшие каменные стены, две низкие кушетки, статуи дьяволов, стоящие по углам. - Какое омерзительное помещение! - Поставив чемодан на пол, Магнан подошел к ближайшей кушетке и ткнул в нее кулаком. - Одна ночь на этом матрасе - и я сломаю себе спину! К тому же здесь жуткий сквозняк, и я наверняка простужусь! И... И... дрожащим пальцем он указал в угол комнаты, где стояла голубая каменная статуя черта с крохотными гранатовыми глазками, угрожающе поблескивающими в тусклом свете.
- Ретиф? Там кто-то пошевелился! С красной шерстью и горящим взглядом! Совсем такой, как на картине!..
Ретиф начал распаковывать чемодан.
- Если еще раз его увидите, швырните в него ботинком. А сейчас давайте быстро переоденемся. По сравнению с разъяренным послом несколько чертей не более, чем домашние голуби.
Через полчаса, помывшись, насколько это было возможно, в каменной раковине, Магнан стоял у треснутого зеркала и поправлял складки хугского церемониального саронга. Изредка он вздрагивал и испуганно оглядывался через плечо.
- Нервы у меня разыгрались, вот и мерещатся всякие глупости, убежденно заявил он. - Это все Ой-Горе-Печаль виноват. Должен признаться, его слова чуть было не выбили меня из колеи. До чего же эксцентричные суеверия у этих туземцев!
На другом конце комнаты третий секретарь посольства Ретиф набивал обойму небольшого пистолета зарядами величиной со спичечную головку.
- Может, камерарий в изысканной манере просто сообщил нам, что во дворце полно мышей? - предположил он.
Магнан повернулся, увидел пистолет.
- Ретиф! Это еще что?
- Эксцентричное лекарство от туземных привидений, на тот случай, если они разбушуются. - Пистолет исчез под хугским саронгом. - Считайте, что я решил поносить амулет на счастье, мистер Магнан.
- Держать камень за пазухой - древняя дипломатическая традиция, - с сомнением в голосе сказал Магнан. - Но энергетический пистолет под саронгом...
- Я воспользуюсь им только в том случае, если кто-нибудь выпрыгнет из стены и скажет ба-бах, - пообещал Ретиф.
Магнан презрительно фыркнул и, явно любуясь собой, уставился в зеркало.
- Честно говоря, я вздохнул с облегчением, когда господин посол настоял на своем решении провести сегодняшний вечер в национальной одежде хугов, а не в обнаженном виде, как полагается по ритуалу. - Он повернулся к зеркалу одним боком, затем другим, разглядывая неровный нижний край саронга, из-под которого торчали его голые ноги. - Какая удивительная дипломатическая победа! Стоит господину послу сжать челюсти, и на него любо-дорого смотреть! Даже Ой-Горе-Печаль не посмел ему возразить. Жаль, он не сделал следующего дипломатического шага я не настоял на брюках... Магнан умолк, уставился на черные портьеры, закрывающие окно. - Ретиф! Опять началось!
