Владимир ГУБАРЕВ
"ФАНТОМ"
Сюжет этой повести родился в Чернобыле. Конечно, у ее героев есть прототипы, но я не ставил себе целью точно следовать за конкретными событиями и характерами реальных людей. Литератор обладает правом на художественные обобщения, и этим я воспользовался...
Автор
Журнальный вариант.
Сначала появляется зарево. Оно разгорается, и вот уже ослепительно белый вал катится к городу. Огонь обрушивается на дома, улицы, вспыхивают стоящие у тротуаров автомобили...
Огненный вал прокатывается по городу. Остается только потрескавшаяся, будто в морщинах, земля и одинокая фигура девушки в белоснежном платье. Она бредет по уже не существующей улице, и Кардашов узнает свою дочь - Марию...
Эрик Николаевич просыпается. Проводит ладонью по лбу, на котором выступили капельки пота, протягивает руку к выключателю. Часы показывают половину третьего. Он тяжко вздыхает и медленно встает.
На кухне Эрик Николаевич ставит кофе, закуривает и смотрит в окно на спящий город. В одном из окон горит свет, мелькают за занавесом тени танцуют. Наверное, там свадьба.
Из спальни выглядывает Светлана.
- Опять? - спрашивает она. Он молча кивает.
- Я принесу снотворное.
- Это же вредно, - возражает он.
- Но ты теперь не заснешь. Бессонница вреднее. Врачу можешь поверить.
- Неси... Но чашку кофе я все-таки выпью.
- Я сейчас. - Светлана исчезает. Вновь этот сон. Он приходит редко, два-три раза в год... Один-единственный сон... Других не бывает... Ведь добрых два десятка лет прошло с тех пор, когда он, Кардашов, еще совсем молодым инженером приехал на полигон в Семипалатинск. Там он увидел этот самый огненный вал.
- Самое страшное - термоядерная война, - сказал вслух Эрик Николаевич, и Светлана, войдя на кухню, услышала эту фразу.
- Опять?
- Я всегда буду это повторять, потому что действительно ничего страшнее нет.
- Выпей таблетку и забудь... - Светлана протянула ему снотворное и воду в стакане.
- Ты, Светка, у меня красивая!
- Не подлизывайся... Лучше дай мне поспать, в семь уже вставать...
- Нет, я серьезно!
- Ну, хорошо. Возражать не стану. Раз ты так считаешь... Пей.
И в это мгновение раздался резкий телефонный звонок.
Светлана сняла трубку.
- Слушаю... Да, да, дома... Нет, не спит... Конечно же, странно... Тебя. Она протянула трубку мужу.
Кардашов услышал взволнованный голос ночного директора станции.
- Эрик Николаевич!.. Тут что-то непонятное... Тимофеев приказал немедленно вам сообщить... Фон вырос в пятьдесят раз...
- Выброс? Где? На первом блоке? - быстро спросил Кардашов.
- В том-то и дело, что не у нас. Тимофеев так и сказал: "Передай Кардашову - не у нас"...
- Где он? Где он сам?
- Куда-то уехал. Сказал через полчаса будет здесь... Считает, что...
- Подробности потом. Буду через двадцать минут... Вызов по форме два, понял? Не по первой, а по второй... Только руководство АЭС, понял?
- Форма - два... И еще: на юге области выше втрое, зафиксирована "грязь". Это данные из гидромета...
- Действуй, Кузьмич! И начальника гражданской обороны не забудь. А пока никому ни слова, ясно?
- Так точно! - ответил ночной директор.
Кардашов налил кофе, стоя выпил его. Светлана молча следила за каждым его движением. Наконец, она не выдержала:
- Что все-таки случилось?
- Не знаю. На всякий случай предупреди свое руководство, чтобы были наготове... Тревога по форме - два. Поймут... - Кардашов направился в ванную, быстрыми, привычными движениями намылил щеки. Начал бриться.
- Ты можешь прямо сказать, что произошло? - Жена приготовила полотенце.
- Думаю, учебная тревога. По линии гражданской обороны. Так и объясняй, если будут звонить... Обязательно будут...
Кардашов надел белую рубашку, повязал галстук, на секунду остановился у двери.
- Ты действительно красивая, моя женушка, - он широко улыбнулся. - И запомни - учебная тревога.
Светлана видела из окна, как Кардашов быстро пересек двор, открыл дверцу "Жигулей". Машина резко взяла с места.
Соловьев въехал на тротуар у самого подъезда. Выскочил из машины, вбежал на лестничную площадку. Лифт не работал. Он чертыхнулся и стремительно поднялся на пятый этаж. Ключ почему-то не слушался - дрожали руки.
Наконец, дверь поддалась, и он ввалился в квартиру.
- Готова? - Соловьев задыхался.
- Что с тобой? - Жена уже была одета.
- Лифт не работает... Деньги, побрякушки свои взяла?
- Вот только паспорт не могу найти...
- Черт с ним!.. Дети?
- У себя... И там еще Паша...
- Идиотка! Я же сказал - молчок! - вспылил Соловьев. - Ты что, ничего не соображаешь?!
- Они же наши соседи и друзья... Я не могла... Клава не поедет, просила Пашу взять... А она будет ждать Сергея...
- Быстро вниз. Скоро перекроют дороги. Ты что, не понимаешь этого?!
- Но что случилось? - Жена с тревогой смотрела на мужа, который рылся в ящике серванта. - Что все-таки случилось?!. И где ты взял машину? Служебная?
Соловьев даже не повернулся на ее слова.
- Служебная? - повторила жена.
- Выводи детей. Чемоданы я захвачу... Быстрей!
- Я никуда не пойду, пока не объяснишь! - Жена демонстративно поставила у входной двери табуретку и села на нее.
- Не болтай глупостей, - перебил Соловьев, - сейчас не до выяснения отношений... Едем в Москву, машину взял у Пророкова, он все равно в отпуске далеко... Потом объясню... Быстрее... Выводи. Уместимся.
Выскочили из своей комнаты дети. Две дочки - близняшки. И угловатый мальчишка - Паше три дня назад исполнилось восемь лет.
- В Москву! В Москву! - заверещали дочки.
- В машину. Вперед! - распорядился Соловьев. - И на лестнице потише, не надо будить соседей. Слышите, потише!
Все гурьбой двинулись вниз.
Через несколько минут "Жигули" выехали из города. На мосту Соловьев чуть притормозил - навстречу мчались четыре мотоциклиста. Жена оглянулась - отсюда, с моста, был виден город и станция. Город спал, а над станцией стояло зарево.
- Пожар? - испуганно спросила она.
- Пожар, пожар, - мрачно заметил Соловьев.
"Жигули" набирали скорость на пустынном шоссе. На востоке уже начало светать. Но позади еще долго виднелось зарево. Оно неподвижно стояло над лесом, куда нырнула машина.
Вскоре впереди появились бронетранспортеры. Их было шесть штук. И сразу же за ними - колонна "уазиков".
- Милиция, - сказал Соловьев, - сейчас перекроют шоссе... Но, кажется, мы проскочили...
Навстречу им на огромной скорости с включенными фарами и прожекторами неслись пожарные машины. Соловьев вынужден был остановить "Жигули", чтобы пропустить их.
Над лесом зарево разгоралось все сильнее.
