Лертукке
Последняя легенда Анкаианы
Лертукке
Последняя легенда Анкаианы
1.
Из дневника летчика.
...искать свою исчезнувшую цивилизацию, чтобы найти эту землю, которая стала для меня теперь единственным домом. Надеюсь последним.
Приют захватчика постепенно теряет благородные контуры той машины, которую некогда считал частью себя человек, разбивший ее в центре самой большой анкаианской свалки. Руины эти давно не вызывают сожаления: очарование погибающей по нашей вине страны захватило меня больше, чем некогда небо. Но это понятно - ведь небо было выбрано мной в любимые миры, когда я еще не знал этого(мира).
...около полутора веков назад, когда первые из нас захватили эту страну с целью познания, меня не было на свете, но ...
...если я забываю о том, что Анкаиана гибнет, я почти счастлив (я говорю "почти" потому, что полностью никогда об этом не забываю). Я умру там, где мне следовало родиться ( я имею в виду страну, а не свалку, хотя, скорее всего, это произойдет именно здесь).
... у меня был гость. Я редко, лишь в самом начале своей карьеры видел настоящих анкаианцев, которые уже давно наполовину вымерли, наполовину смешались с захватчиками, но за его принадлежность к аборигенам мог бы поручиться с первого взгляда.
... как на море, постоянно ветер. Не удивлюсь, если когда-нибудь разбросанный вокруг прах пойдет волнами, и я увижу на них переливы лунной дорожки. Здесь и не такое происходит. Наверно, мне это очень понравится. Я из тех, кто считает, что можно прожить много бесплодных лет ради одного счастливого момента. Переживи его во всех красках много раз, и он растянется надолго...Я сказал это ему и услышал в ответ странную историю.
...Он стоял словно бы даже и не на покореженном ржавом кузове старого авто, марку которого не определить, а там, где ему хотелось бы находиться сейчас и всегда. Он улыбнулся мне, придерживая рукой выбившиеся из хвоста волосы, которыми играл ветер, словно пытаясь превратить их в себя и унести в даль.
- Ходят странные слухи, что вам нравится здесь, - начал он. - Вы собираете... все, что осталось от Анкаианы, я не ошибся?
Я кивнул. Тогда он начал говорить; это было что-то до глубокой тоски мистическое, но по мере развития сюжета я с ужасом понял, что все эти маловероятные вещи и есть часть еще не познанной никем Анкаианы. Поймав себя на том, что ищу в этой мистике объяснения реальным событиям, я позволил себе забыть обо всем, увлекшись его странным повествованием...
1. Проклятие.
В сон, растянувшийся на много восхитительных, ненарушаемых лет покоя, назойливо лезло чье-то нытье.
- А-аль... Алечка-а... А вот еще лет через сто тут все развалится, и ты не выползешь и не выберешься никогда и никуда-а... Правда, у тебя-то достанет терпения доспать и дождаться, покуда оно перейдет и превратится в прах и пыль...
Черт сидел и ковырял пальцем горелое пятно на стенке. Строго говоря, это не было классическим вариантом служителя Миров Возмездия. Скорее созданным из темной материи вариантом существа с непосильным количеством обязанностей и незапоминающейся внешностью потомственного алкоголика. Видеть и слышать такое существо мог только тот, для кого оно предназначалось.
- Вылеза-ай и выползай, - продолжал канючить черт противным голосом, становившимся все более похожим на скрип ножа по тарелке и приобретавшим базарные интонации, - я замучился тут сидеть уже... обеспечивая твое хреново проклятие. Я тебе не могильный камень, не надгробие в натуре.
Девяносто с лишним лет назад чертова подопечного прокляла аналогом пожизненного заключения одна амбициозная ведьма. Или думала, что он может понадобиться следующему ее воплощению, или просто тренировалась - черт не знал. Но, несмотря на явное нежелание объекта пригождаться как в настоящем, так и в будущем, усыпила его не каким-нибудь хилым заклинаньицем, а напрягающим массу высших инстанций громоздким и занудным проклятием. Ответственность за исполнение каждого проклятия, как известно, возлагается на одного из многочисленных мелких подчиненных Князя Тьмы (последний, правда, пользуется присущей ему свободной волей чтобы игнорировать их отчеты, но не о нем речь), и подчиненный редко бывает от этого в восторге. Терпение серого стража лопнуло как раз в тот день. Можно было просто покинуть пост, но уйти, так и не пообщавшись с намозолившим глаза объектом неинтересно.
Лениво возвратившееся сознание сообщило объекту, что за прошедшие годы он высох, как мумия, скрипел и шуршал. Покрылся колючей пылью разной легкости. Он заставил себя сесть, и пыль лениво осыпалась, взлетев по кругу медленным пушистым облачком. Часть которого закономерно направилась черту в морду. Черт чихнул.
- Не подметал, чихай, - дружелюбно, но с усилием прошелестел осторожно вылезающий из очень рассохшегося гроба сонный вампир. - Сколько лет прошло?
- Девяносто три. Веник давно съели и переварили, - оправдал черт свою нерадивость. - Могу пылесос принесть.
- Это что?
- Труба такая, с вентилятором и мешочком.
Алечка стоял, держась рукой за бронзовую подставку и боролся с головокружением. Медленно, очень медленно он окинул комнату сомнамбулическим взглядом.
- Наверняка сей механизм не для такого великолепия. Забьется, раз труба-то.
- Пожалуй. Можешь привести себя в порядок, выйдя на улицу - там вполне ничего себе ураган. Если не унесет.
- Вот именно, - немного в нос сказал вампир и остановил осмотр на сброшенной с его гроба крышке с залитой пылью надписью " Аланкрес Ги..." окончание ее тонуло в темноте, куда не доходил свет от укрепленного на посохе черта фонарика, рисовавшего дрожащий круг на потолке. Аланкрес изучил одним глазом его и ведущий к нему пыльный луч, затем встал в него и осмотрел себя. В несъеденной мышами одежде лежать еще было можно, а вот ходить вряд ли.
Ходить вообще было трудно. Ничто, кроме туманных воспоминаний, не говорило о том, что внутри еще остались необходимые вещи, хоть отдаленно похожие на суставы. Глаза тоже резало от сухости - с трудом верилось, что там положено было иногда возникать влаге.
Он попробовал сосредоточиться и отразиться в зеркале, о чем быстро пожалел - увиденное не стоило затраченных усилий. Он не помнил, с какой прической ложился отбывать срок, но готов был поспорить, что ныне обнаруженная ничем ее не напоминала. Волосы не только росли, но и вылезали, а им было некуда... Мыши, моль и много других интересных животных, домом для которых выпало им стать, привели место своего обитания в состояние восхитительного разнообразия степеней запутанности, погрызенности и засоренности.
Негнущимися пальцами отцепив от себя все, что можно было отцепить, Алик прошел по запыленному под ковер коридору и вышел на небольшой, огражденный витыми чугунными перилами балкончик с видом на море. Море было в состоянии слабого, но ласкающего взор шторма. Пропитанный сыростью и запахом гниющих водорослей ветер унес в сырую темноту самую взъерошенную часть его облика.
