А Каргин - Очень важные игры

А.Каргин

Очень важные игры

Конечно же, не хотелось вылезать из любезного кресла, откладывать "Записки" Цезаря, менять повытертый в локтях халат на мундир, пусть привычный и часто носимый даже в отставке, но письмо Кота - бог знает, за что приклеилась к нему эта кличка, желтый глаз, вольная ли повадка тому виной, - так вот, письмо, пришедшее с вечерней почтой, было приказом, больше чем приказом - просьбой старого товарища приехать как можно скорее, а это могло означать только одно: отправляться немедленно. Фуражка нашла привычную впадину на лбу. Даже с Береникой не простился, не будить же. Она загрустит завтра, проснувшись. Ведь вместе они думали прививать "цинерарию" к "американской красавице", после завтрака играть в "шута", смотреть марки... Генерал не выдержал, заглянул в спальню внучки. В розовом свете ночника ее лицо, обычно бледное, казалось свежим. Старик постоял с минуту, девочка не кашляла. Хороший признак. Он толкнул креслице на колесах поближе к кровати и вышел. На подзеркальнике оставил записку Марте: "Уехал по срочному делу. Отвар багульника завтра отменить. Позвоню".

Вызов связан с Чужаком, это ясно. Ведь Кот теперь важная шишка главный военно-технический эксперт в Женеве. Генерал следил за газетами, знал: Чужак опасен для околоземного космоплавания, непредсказуемость его перемещений, поведения вообще беспокоит мир, и сторонники пассивного выжидания теряют позиции в Объединенных Нациях.

...Мумифицированный старец семенил навстречу, растянув в улыбке синие губы. Они, обнялись.

- Мы не виделись... - Кот усадил его на гнутый диванчик, а сам пустился петлять по затянутому кожей кабинету.

- Восемь лет. Ровно восемь будет в сентябре.

- Да, с последних игр, - Кот стоял теперь перед генералом. Он и впрямь высох, но глаза по-прежнему горели желтым огнем. - Ты так стремительно вышел в отставку, едва нашел время проститься.

- Не во времени дело, дружище. Мне было нелегко. После сорока лет службы.

Генерал замолчал. Не следует распускаться.

- А ты держишься молодцом, - скрипел Кот. - Я слышал, ты не вылезаешь из своего захолустья, нигде носа не кажешь. Даже на встрече выпуска не появился.

- Не хотел трепать себе нервы. Мне, знаешь ли, года два после ухода снились то космодром, то штабные коридоры... А кроме того, я занят внучкой.

- Дочкой Марии? Как она? Прекрасно помню, какую пиццу она готовила. Объедение.

- Они с мужем третий год на Плутоне. А дочку оставила на меня. Ну и Марта, конечно, с нами.

- Марта? Боже мой! Она еще жива? Ей лет двести.

- Она твоя ровесница. И всего на год старше меня.

- Значит, ты занят внучкой. Представляю. Спартанское воспитание старого вояки. Верховая езда. Плавание. Умеренность...

- Нет-нет, все не так. Девочка больна с рождения. Она... она не ходит, отсюда и другие беды: слабые легкие, анемия. Три операции на позвоночнике, и все бесполезно, - генерал понимал, что непозволительно распускается. Он настороженно взглянул на Кота. Тот сочувственно склонил голый череп, смотрел серьезно.

- Растет дичком, детей боится. А очень понятливая, смышленая крошка. И фантазерка... Кроме нас с Мартой, у нее нет друзей. И ты знаешь, смешно подумать, но и мне, кроме нее, никто не нужен.

- Брось, так нельзя. Старый солдат. Опытнейший специалист. Ты не можешь похоронить себя. Особенно теперь, когда ты нужен.

- Вот-вот. Переходи к делу. Если я так понадобился, дело, видать, приняло серьезный оборот. Чужак?

Кот расположился рядом с генералом на диванчике.

- Что тебе известно о Чужаке?

- Только то, что известно всем. Болтается по Солнечной системе, защищен от любых зондирующих средств, на сигналы не реагирует. Судя по хаотичности движения, лишен экипажа.

- Могу добавить, что в последние дни положение стало еще серьезнее. Вчера, например, два лунных транспорта едва увернулись от него - Чужак вынырнул в десятке километров от них и тут же исчез. Кроме того, обнаружено... Впрочем, я не могу сказать тебе больше, пока не услышу ответ на следующее предложение, - Кот встал, сухо звякнув орденами. Генерал тоже поднялся с дивана.

- Международный совет ООН и Специальная комиссия уполномочили меня, Кот говорил быстро и гнусаво, - предложить тебе войти в состав Чрезвычайного комитета, учреждаемого решением помянутого совета с целью выхода из тупика в вопросе об отношении к объекту внесолнечносистемного происхождения, именуемого средствами информации Чужаком, о контакте с экипажем, буде таковой существует, и о возможных мерах по защите Земли. Мне поручено также сообщить, что твое согласие и сугубо конфиденциальный характер сведений, к которым члены комитета получают доступ, повлекут за собой ограничение исключительно служебными рамками любых твоих связей с внешним миром до конца деятельности указанного органа.

- У меня есть время подумать?

- До восьми ноль-ноль.

- Конечно, никаких разъяснении до ответа?

- Никаких.

- Я буду здесь в восемь ноль-ноль.

- Отлично.

- Где я могу провести ночь?

Кот протянул сухую ручку к звонку.

- Проводите генерала...

Он осекся и отпустил дежурного офицера.

- Извини, старина. Я скоро свихнусь из-за этого Чужака. Идем ко мне. Сварим кофе, поговорим. Тебе можно кофе? Мне - нет. Но черт с ними. Почему я не могу выпить чашку кофе со старым другом, которого не видел восемь лет? Ты можешь мне это объяснить? Я не могу...

Вот и генерал не мог объяснить, почему он так быстро и легко согласился. Согласился задвинуть в укромный закоулок души ежеутреннюю возню с розами, перепалки с Мартой, давать ли Беренике землянику, вечерний ритуал с кляссерами и шутливые мечтания вместе с внучкой о "Голубом Маврикии". Поменять эту жизнь на нервотрепку совещания, неуют ответственности, тесную сбрую дисциплины. Проснулась и громко заявила о себе дремавшая все эти годы потребность приказывать и повиноваться, продумывать многоходовые операции и мгновенно менять их течение в угоду другому, высшему плану, приводить в движение тысячи беспрекословно послушных в этот упоительный военный миг людей, столь же покорные механизмы, армады ракет, управлять этим движением, чтобы окружить, подавить, ошеломить, разметать, уничтожить противника... Впрочем, противника у генерала за всю его многолетнюю безупречную службу так и не появилось. Ни разу не послал он ракету в настоящую цель. Только игры, игры, игры.

Подписав необходимые бумаги, генерал сказал:

- Прежде чем ты введешь меня в курс дела, я должен взглянуть на Беренику. Это займет две минуты. Отсюда можно?

- Валяй, - Кот кивнул на экран и вышел.

Она только проснулась, не поняла даже, что дед смотрит на нее с экрана, а не стоит рядом, у кровати, как обычно.