Самолет был не так чтобы очень большим. Обычным был самолет, а впечатление огромного и гулкого брюха возникало, скорее всего, по другой причине. Пусто было в салоне, вот по какой.
— Негусто у вас с пассажирами, — небрежно сказал человек, устроившийся в левом кресле первого ряда.
— Не сезон, — равнодушно откликнулся командир.
Дверь в кабину была мало того, что открыта, так еще и поставлена на защелку. Кто летал, тот, наверное, удивится, а удивляться здесь нечему. Бывают такие пассажиры, от которых можно не закрываться. По двум причинам — во-первых, в Турцию они не хотят. Во-вторых, если уж захотят, то закрытая дверь их не остановит.
Нет, они не станут с криком "Кийяаа!" выбивать дверь головной костью. Они просто объяснят командиру, что надо в Турцию. Очень надо. Тот, конечно, будет удивляться, колебаться, материться — но полетит.
— И кризис! — поддакнул второй пилот. Член экипажа, как ласково называют вторых пилотов. Первых обычно называют мозгом, бортмехаников — сердцем, а стюардесс в некоторых экипажах не полагается. А то придется им за подавание кофе присваивать младшего лейтенанта.
Командир был полковником, а второй пилот — современным аналогом поручика Ржевского. И в смысле звания, и во всех остальных смыслах тоже. Чем, кстати, весьма гордился, и всячески поддерживал репутацию. Хотя на самом деле не всегда и хотелось, но зачем попадать на заметку к центру психологической помощи? У тех ведь помощь одна на все ситуации — выгнать нах.
И пассажир был непрост.
И в смысле звания, и во всех остальных тоже.
Майоры — это мозг армии. Еще не пропитый, но уже опытный. Еще хранящий воспоминания о том, как его имели, но уже могущий и сам отыметь. Опять-таки, во всех смыслах. Еще сохраняющий юношеский порыв "все переделать по своему!", но уже знающий, как сделать это так, чтобы не переделали самого. Еще помнящий ЕС ЭВМ, но уже знающий, что такое сетецентризм.
А тупым анекдотам о майорах — не верьте. Деньги в самом деле уже появляются, но еще стоИт, еще как стоИт!
Особенно на работу. Особенно, если работа достаточно интересна. Особенно, если работа заключается не в том, чтобы в казарме был идеальный порядок, и не в том, чтобы ракетам хвосты крутить. Особенно, если эту работу ценят — а ведь ценят, гады. Вон, персональный самолет подогнали. Хотя лучше бы, конечно, подогнали досрочно подполковника.
Если кто скажет, что работа оператором недостаточно интересна, то пусть он сходит подальше. Например, в интернет. И погуглит, что такое оператор генштаба.
И что такое старшим оператор, пусть тоже погуглит. И если кто скажет, что отличие только в потолке званий, то пусть он идет еще дальше. Есть в интернете место такое, там зверек нарисован с табличкой. И написано, что дальше идти не надо, а то, куда вас послали, находится здесь.
А если послали не вас, а самолет, и не туда, а за вами… значит, шанс на досрочного подполковника таки есть.
Все зависит от него самого. Ну и от заказчика тоже, конечно.
Когда майор увидел "заказчика", то понял, что ситуация двойственна. С одной стороны, можно, конечно, и подполковника. Да что там подполковника, если заказчика переизберут, то можно и о генерал-майоре задуматься. С другой стороны, можно и без вести пропасть.
С третьей стороны, кто ему выбор-то предоставит?
— Вы можете отказаться, — сказал заказчик.
Он тоже был не дурак — не Америка, чай. Сволочь выбрать могём, и подлеца тоже, и двуличную тварь — запросто, но дурака вряд ли. Он понимал, что если человек думать умеет в двух основных режимах — если заставили, и если самому интересно. И что второй режим имеет ряд преимуществ, а "шарашки" давно отвергнуты передовой инженерно-технической мыслью.
— Готов приступить, — кратко сказал майор.
— Отлично, — кивнул президент. — Рад, что в вас не ошибся. Что ж, приступим. Как вы относитесь к….
Он сделал паузу.
— …к играм?
— Хорошо отношусь, — не удивился майор. — Теория игровых задач — был один из любых предметов. Активно применяю ее в работе. Некоторые… находки были высоко оценены руководством.
— Я знаю, — снова кивнул президент. — Хорошо, давайте сыграем. Вам предстоит спланировать операцию. Не детально — для этого есть исполнители потупее, а в общих чертах. Даже не спланировать — а, для начала, скажем так, выработать рекомендации. Направления.
— Готов, — кратко проинформировал майор, и заметил, что краткость понравилась.
Президент откинулся в кресле.
— Представьте себе, что у нас есть противник. Думаю, это несложно. Уж чего-чего, а этого добра у нас хватает.
Он усмехнулся. Майор тоже чуть растянул губы.
— Представьте, что противник заведомо нас превосходит. Очень превосходит. Для наглядности — ну, скажем, в разы. По всем направлениям. И военным, и невоенным. По ресурсам. По деньгам. По возможностям. По боевому духу и мотивации. По всём. Представили?
— Запросто, — майор тоже позволил себе небольшую вольность. — Именно таким мы всегда и рисуем себе потенциального противника. По крайней мере, в нашем отделе. Мелочевкой занимаются… исполнители потупее, как вы недавно выразились. Но и у нас есть кое-какие успехи.
Президент перестал улыбаться. Похоже, до него только сейчас дошло, что он назвал майора тупым исполнителем — пусть и не настолько тупым, как другие, но все же.
— Хорошо, — сказал он. — Хорошо, что успехи есть. Я в курсе. Один из ваших… успехов мы недавно использовали, как вы наверняка знаете. Хороший успех, вполне… э-э-э… успешный, да. Именно он, кстати, и стал одним из факторов, которые привели, в конечном итоге, к вашему появлению в этом кресле. Но, боюсь, вы не до конца поняли обрисованную задачу. Представьте, что ваш противник еще сильнее. Намного сильнее. Не в разы, а в десятки раз. Или в сотни. Или…
Он сделал паузу, явно ожидая ответа.
— Неважно, — искусством улавливать мысли начальства майор тоже владел. — Десятки, сотни — неважно. Если преимущество настолько велико, то конкретные величины не имеют значения. Нужен ассиметричный ответ.
— Хорошо, — одобрительно кивнул президент. — Продолжайте.
— Есть ли у противника слабые места?
— Например?
— Снабжение? Решимость? Болезненная реакция на потери личного состава? Социальное напряжение в обществе? Зависимость от чего-либо? Потребность в освоении новых рынков или удержании старых?
— Считайте, что нет.
— Как у него со здравоохранением?
— Идеально.
— С уязвимостью для террористических атак, включая химические, биологические, ядерные?
